Так считают ученые Центра конъюнктурных исследований (ЦКИ) Института статистических исследований и экономики знаний (ИСИЭЗ) НИУ ВШЭ. Но в ближней перспективе они ожидают, что всю тяжесть проблем из-за западных санкций российская экономика начнет испытывать в августе—октябре.
Из ежемесячного, как всегда, обстоятельного анализа ЦКИ делового климата в промышленности, основанного на результатах опросов Росстатом руководителей около 4,5 тыс. крупных и средних промышленных предприятий, мы представляем ту его часть, которая посвящена перспективам отечественной экономики — ближайшим и отдаленным.
На пороге — рецессия
Исходя из заметного ухудшения ожиданий респондентов Росстата на ближайшие три—четыре месяца, особенно по позициям выпуск — спрос — финансовое состояние, авторы анализа предполагают, что бифуркация проблем с поставкой западных комплектующих, оборудования, сырья и материалов наступит для многих российских промышленных предприятий, встроенных в этот процесс, примерно в августе—октябре текущего года. К этому времени основные регуляторы промышленной деятельности и сами предприниматели должны определиться с планом дальнейшего функционирования промышленности в целом и отдельных импортозависимых предприятий в частности. Главный вопрос, считают эксперты ЦКИ, — как решить задачу адаптации российской промышленности к условиям «новой реальности и экономики сопротивления» через поиск новых направлений импортных поставок и российских аналогов, даже с учетом на первом этапе упрощения, примитивизации и архаизации производства, например, перехода в автомобилестроении с «Евро-5» на «Евро 0-2».
Учитывая, что, по данным Росстата, индекс промышленного производства по отрасли в целом в апреле по сравнению с апрелем прошлого года впервые за последний период более года показал отрицательную динамику (–1,6%), а самая инновационная и наиболее зависимая от западных импортных поставок укрупненная отрасль — обрабатывающая промышленность — за указанный период показала еще больший спад производства (–2,1%), а также с учетом не самых благоприятных краткосрочных прогнозов участников предпринимательских опросов, аналитики ЦКИ с сожалением утверждают, что в октябре—ноябре текущего года промышленность в целом войдет в фазу рецессии. По их мнению, скорее всего, такая же участь ждет и экономику в целом, так как промышленность вносит наибольший вклад (около 30%) в общую структуру добавленной стоимости ВВП страны.
Подтверждением снижения текущей и ожидаемой деловой активности в промышленности могут служить также другие статистические и конъюнктурные данные. Например, грузооборот транспорта, по данным Росстата, в апреле 2022 г. по сравнению с соответствующим периодом прошлого года сократился почти на 6%, а по отношению к марту упал на 10%, при этом самую высокую долю в грузообороте страны составляют именно промышленные товары. Обеспечение электрической энергией, газом и паром упало в апреле по сравнению с мартом почти на 17%. Одним из главных потребителей этих услуг является промышленность. Общий оборот организаций добывающей промышленности в апреле (в действующих ценах) по сравнению с мартом составил 74,8%, а обрабатывающей промышленности — 85,9%. Оборот оптовой торговли, где высока доля промышленных товаров, сократился в апреле по сравнению с мартом почти на 17%.
Косвенным подтверждением неурядиц с поставками могут служить майские оценки участников предпринимательских опросов лимитирующего фактора «недостаток сырья и материалов» — на него сослались 20% респондентов. Причем авторы анализа отмечают, что эти оценки на протяжении долгих лет наблюдений были самыми консервативными, находясь постоянно в интервале 9 — 11% из числа участников опросов, не показывая заметного ухудшения даже в периоды кризисов и пандемической атаки. Рост доли предприятий, где наблюдается дефицит сырья и материалов, в мае по сравнению с февралем на 10 п. п. — для ученых ЦКИ весьма негативный сигнал. И они ожидают, что, скорее всего, ухудшающийся тренд сохранится.
При нынешних показателях износа основных фондов в промышленности и неубедительных темпах их обновления, а также при довольно серьезных проблемах с поставками западных промежуточных товаров, необходимых для создания конечной продукции, ждать от отрасли развития или даже экономического роста в ближайшие полгода—год маловероятно, считают авторы исследования.
Вместе с тем, они оценивают сегодняшнюю и ожидаемую экономическую ситуацию в промышленности, в том числе в ее технологическом сегменте, как сложную, но не критическую. И напоминают, что, согласно экономической истории, большинство наилучших экономических решений принимается на спаде производства. Кризисные времена всегда мотивируют регуляторов экономической деятельности и совокупный корпоративный сектор пересмотреть экономическую политику. Хотя, по мнению экспертов ЦКИ, ожидаемую экономическую и промышленную рецессию кризисом называть еще рано.
Они ожидают, что сегодняшний технологический стресс и переход экономики в состояние сопротивления из-за беспрецедентных ограничений западного импорта вынудит (в позитивном контексте) регуляторов и бизнес резко изменить технологическую парадигму развития с акцентированным и желательно быстрым переходом на высокотехнологическое производство и создание собственных технологических блоков.
Южнокорейский опыт обнадеживает
При этом авторы анализа напоминают, что в экономической истории крайне сложно найти эффективные результаты всеобщего импортозамещения в стране. Они некатегорично констатируют, что за короткий срок это удалось сделать только Южной Корее. Причем быстрый процесс ее вхождения в топ-3 самых технологических и инновационных стран мира проходил не только и не столько за счет огромного финансирования данного маневра, а за счет в первую очередь акцентированного наращивания экономики знаний и компетенций людей на всех уровнях — от принимающих управленческие и регуляторные решения на государственном уровне до самих предпринимателей и работников. Также важнейшей составной частью этого процесса являлась открытость экономики Южной Кореи для привлечения иностранных специалистов и ученых из других стран для помощи в решении задачи по проведению инновационного и технологического прорыва. Ведь именно технологические инновации, созданные за счет технических идей людей, ослабляют ресурсные ограничения. Существенной составной частью реализации задачи технологических перестроений для Южной Кореи стало резкое увеличение инвестиций в человеческий капитал — образование, здравоохранение и науку.
В экономике России, считают эксперты ЦКИ, имеются все возможности повторить южнокорейский технологический прорыв. Тем более, по их оценке, с привлечением специалистов из Китая, Индии, Южной Кореи, Сингапура и других дружественных стран особых проблем быть не должно.
Вместе с тем авторы исследования отдают себе отчет, что подобные фундаментальные перестроения в условиях огромной по размерам страны, с далеко не самой лучшей инфраструктурой и территориальными проблемами в размещении производительных сил, включая трудовые ресурсы с их знаниями и компетенциями, а также проблемами территориальной концентрации производственных объектов, за один и даже три года осуществить крайне затруднительно. Ученым «Вышки» видится необходимость построения системы отраслевых, финансовых, территориальных, образовательных и других приоритетов по срокам осуществления технологических перестроений.
«Причем, основным направлением технологического прорыва должно быть создание не технологий сегодняшнего 2022 г. с коротким производственным циклом, а технологий, которые будут широко использоваться и за пределами, например, 2024 г. Иначе за то время, пока мы будем создавать технологии 2022 г., экономически развитые страны в условиях четвертой промышленной революции и входа в цифровую эпоху внедрят более производительные и более дешевые конструкции, и наши производители товаров и услуг в целях снижения производственных издержек будут закупать по импорту именно эти современные для 2025 г. технологии», — заключают эксперты ЦКИ ИСИЭЗ НИУ ВШЭ.