Требования правообладателя при защите прав на товарные знаки: от простых до сложных случаев

Подтипов дел о защите брендов — множество, однако в их рамках можно выделить следующие:

• Защита индивидуальности бизнеса от копирования возможна по иску о запрете ответчикам использовать товарный знак и сходные с ним до степени смешения обозначения в доменном имени и на сайте, а также обязании ответчика передать истцу право администрирования доменного имени.

Например, в деле № А40-39274/2020 правообладатель обнаружил сайт, администратором которого является иное лицо. Посредством данного сайта предлагаются к продаже товары и услуги, однородные с услугами, для которых зарегистрирован товарный знак. При этом суд отметил, что отсутствие в ОКВЭД истца указанной деятельности не является препятствием для обращения с иском о защите исключительного права, поскольку товарный знак зарегистрирован в том числе для товаров и услуг, однородных или идентичных тем, что предлагают ответчики с использованием сайта.

Помимо защиты в онлайн-поле, предприниматели защищают свои права и от оффлайн-нарушений. Причем дела бывают намного более комплексные, чем просто защита своего бренда: в некоторых случаях сначала приходится оспорить чужую регистрацию товарного знака, чтобы получить право пользоваться тем, что изначально твое.

Так, в другом деле № СИП-546/2022 общество сослалось на выводы, изложенные в судебных актах, в частности, о том, что совокупность приведенных обстоятельств характеризует действия ответчика как недобросовестную конкуренцию по причине реальной способности введения в заблуждение потребителей услуг (товаров) истца вследствие существования на рынке второго хозяйствующего субъекта с тождественным фирменным наименованием и видами деятельности. Помимо этого, товарный знак регистрировался с использованием логотипа, который отрисовал его директор собственноручно, а затем при помощи дизайнера доработал. В итоге СИП восстановил справедливость и признал недействительной охрану незаконно зарегистрированного товарного знака.

• Встречаются попытки правообладателей международных товарных знаков защитить свои прав, связанные с «параллельным импортом», то есть изначальным введением «данного товара в гражданский оборот за пределами Российской Федерации либо его импорт с его согласия, что прямо вытекает из нормативных актов, регулирующий порядок параллельного импорта» (дело № А51-1902/2025). . В основном суды встают на сторону правообладателей, поскольку, хотя товар и является оригинальным, в случае отсутствия подтверждения «цепочки» поставок от правообладателя до конкретного предпринимателя в России, такой товар все равно будет признан контрафактным.

При этом суд по делу № А51-221/2025 пришел к выводу о том, что в отношении 33-й группы товаров ТН ВЭД ЕАЭС, маркированных спорным товарным знаком, в спорный период предусматривалась возможность их ввоза с использованием процедуры параллельного импорта. Между тем процедура параллельного импорта не предполагает, что импортер вправе вводить в гражданский оборот любой товар, в том числе оригинального происхождения.

Кроме того, «одним из ключевых элементов так называемого параллельного импорта является изначальное введение данного товара в гражданский оборот за пределами Российской Федерации либо его импорт с его согласия, что прямо вытекает из нормативных актов, регулирующий порядок параллельного импорта» (дело № А51-1902/2025).

Что касается компенсаций, то тут судебная практика относительно единообразная:

• снижению подлежит любая компенсация, кроме двойной стоимости контрафактного товара (п. 2 п. 4 ст. 1515 ГК РФ). А двойная стоимость — до однократной (постановление КС РФ от 24.07.2020 № 40-П), причем часто даже без заявления ответчика об этом, чего в общем-то не должно происходить (п. 65 постановления Пленума ВС РФ от 23.04.2019№ 10, далее — постановление № 10).

Так, например, в Определении от 24.04.2025 № 307-ЭС24-21900 ВС РФ посчитал, что недостаточно обосновывать гипотетическое количество проданного контрафакта тем обстоятельством, что на маркетплейсе размещены определенные сведения об отзывах, при условии покупки истцом только одной единицы контрафакта, а также с учетом представленного оператором маркетплейса ответа, данные в котором не сходились с расчетами истца.

• С «твердой» суммой компенсации (подп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ) все еще «лучше». Компенсация в большинстве случаев снижается до 10 тыс. руб. за каждое средство индивидуализации, права на которые нарушены, поскольку в большинстве ситуаций присутствует либо множественность нарушений (п. 64 постановления № 10), либо единство экономической цели (п. 56 постановления № 10), которое, по сути, не позволяет взыскать компенсацию за использование одного средства индивидуализации несколькими способами в ходе достижения единой цели (цель последовательных импорта и перевозки — продажа товара) либо действия нарушителя признаются охватывающими единство намерений (например, реализация частей одной партии импортированного товара).

Но бывают и исключения: например, в деле № А40-287601/2023 требования заявлены исходя из количества нарушений зафиксированных в акте осмотра (10 тыс. руб. х 51 факт предложения контрафактного товара), суд пришел к выводу о том, что компенсация за нарушение исключительного права на товарный знак подлежит взысканию с предпринимателя в размере 510 тыс. руб., хотя в иных случаях применяется другой подход.

Анализ практики позволяет сформулировать тенденции в подходах судов по данной категории споров.

• Тенденция № 1. Более внимательный подход к установлению факта нарушения

При установлении нарушения права на товарный знак требуется доказать три аспекта: (1) сходство сравниваемых обозначений, (2) однородность товаров/услуг, для которых зарегистрирован знак и в отношении которых используется обозначение, и (3) вероятность спорных обозначений в глазах потребителей (постановление Президиума ВАС РФ от 18.07.2006 № 3691/06). Если первые два обстоятельства не вызывают у судов сложностей, то третье — часто не принимается во внимание.

Так, ВС РФ проанализировал вопрос, является ли нарушением использование ответчиком в адресной строке своего сайта товарного знака истца (Определение ВС РФ от 03.07.2025 по делу № А45-25305/2023).

ВС РФ установил, что само по себе упоминание обозначения, входящего в объем охраны товарного знака, не является нарушением; главным критерием, очерчивающим пределы свободного использования спорного обозначения, служит категория смешения.

Как видно, ВС РФ более сущностно подошел к рассмотрению данного дела и фактически еще раз напомнил нижестоящим судам о том, что в первую очередь необходимо анализировать категорию смешения, так как именно она определяет наличие или отсутствие нарушения.

Отметим, что в практике нижестоящих судов также можно наблюдать отражение данного подхода в противовес формальному сравнению обозначений. Например, в деле № А41-50784/2022 суды указали, что широкая известность обозначения ответчика приводит к тому, что потребители не могут спутать его с неизвестным товарным знаком истца.

В другом деле (№ А41-47365/2023) суд сделал вывод, что в отсутствие на рынке товаров истца, маркированных товарным знаком, потребитель не мог их перепутать с товарами ответчика.

Соответственно, одной из тенденций судебной практики является учет именно обстоятельств смешения спорных обозначений, а не их формальное сходство.

• Тенденция № 2. Снижение размера взыскиваемой компенсации

Одним из способов защиты прав на товарный знак является взыскание компенсации. Несмотря на популярность данного инструмента, суды часто снижают размер взыскиваемой компенсации практически до минимальных пределов, тем самым демонстрируя проявление патерналистского подхода по отношению к нарушителям.

Так, в деле № А14-16320/2022 суд снизил размер компенсации по причине «закредитованности» ответчика (крупного регионального предприятия) и фактически возложил на истца бремя доказывания своих убытков. В другом деле (№ А63-5760/2021) суд указал, что взыскание компенсации в заявленном истцом размере может привести к банкротству ответчика, что недопустимо (однако такой критерий для снижения компенсации не установлен законом).

Таким образом, в качестве следующей тенденции можно выделить осторожные подходы судов к размеру компенсации и их желание в максимальном количестве случаев снизить ее размер, сбалансировав интересы сторон.

• Тенденция № 3. Учет добросовестности истца

При рассмотрении споров о защите прав на товарный знак суды обращают внимание не только на основной предмет доказывания по таким делам, но и на обстоятельства, имеющие значение для дела, в частности на (не)добросовестность истца.

Анализ практики показывает, что суд вправе отказать лицу в защите его права на товарный знак на основании ст. 10 ГК РФ, действия по приобретению соответствующего товарного знака или действия по применению конкретных мер защиты могут быть квалифицированы как злоупотребление правом (№ А32-8379/2021) или превышение размера компенсации над стоимостью права использования знака истца (№ А28-9097/2023).

Увеличение популярности онлайн-покупок, в том числе на маркетплейсах, меняет и стратегию защиты интеллектуальных прав для многих правообладателей. Предприниматели, даже небольшие, стали активнее регистрировать товарные знаки, так как для некоторых маркетплейсов это является условием выхода на площадку. Возникает и больше споров по поводу нарушений прав на товарные знаки и авторские права на маркетплейсах. Поэтому суды понемногу меняют подход и начинают по-другому смотреть на доказательства контрафактности товара и расчет количества контрафактного товара на маркетплейсах.

Чтобы правообладателю рассчитать компенсацию в размере двукратной стоимости контрафактного товара, ему нужно знать и представить суду данные о количестве товара. Без контрольной закупки всего товара, сложно узнать и доказать суду, какое количество товара продает и предлагает к продаже продавец.

Например, Девятый арбитражный суд решил, что возможность добавить товар в корзину не означает, что именно столько товара сможет продать нарушитель (№ А40-192045/2023, № А40-39094/2024). Это лишь способ сформировать заказ, а возможность его выполнить и наличие товара на складе продавец определяет самостоятельно.

СИП поддержал эту позицию и в одном из дел указал, что «истец вручную ввел максимально возможное количество единиц товара, которое позволял алгоритм сайта, и на этом прекратил осмотр, нотариально зафиксировав в корзине 9996 единиц товара», и при должном желании корзина могла содержать и 99 999 товаров, и 999 999, что напрямую не связано с действительным количеством нарушений (дело № А40-177626/2022).

Однако, в марте 2025 г. СИП вынес решение по делу № А73-8761/2023. В данном деле «количество товаров определено на основании открытых данных маркетплейса (карточки спорных товаров) и сведений из отчета ответчика в личном кабинете на названном интернет-ресурсе». Ответчик с таким расчетом не согласился и представил свой.

СИП отправил дело на новое рассмотрение в суд нижестоящей инстанции. Но интересно то, что СИП указал, что суды нижестоящих инстанций истребовали доказательства у маркетплейсов, но не получив их, рассмотрели спор в их отсутствие, а это является нарушением норм процессуального права.