Характерной особенностью законодательного регулирования брокерской деятельности в России является отсутствие единого нормативного акта, определяющего существо правоотношений между брокером и клиентом.
Фрагментарность правового регулирования брокерской деятельности отмечена даже в судебной практике. ВС РФ указал, что деятельность брокеров на финансовых рынках «не получила содержательной регламентации» в федеральных законах, в связи с чем Банк России имеет право осуществлять восполняющее правовое регулирование брокерской деятельности» (Апелляционное определение Апелляционной коллегии Верховного суда РФ от 17.01.2023 № АПЛ22-589).
Трудности определения брокерской деятельности
Отраслевое законодательство по-разному определяет правовое наполнение брокерской деятельности.
Так, п. 6 ст. 8 Закона об организации страхового дела определяет, что: «Страховыми брокерами являются юридические <…> или физические лица, осуществляющие деятельность на основании договора об оказании услуг страхового брокера по совершению юридических и иных действий по заключению, изменению, расторжению и исполнению договоров страхования по поручению физических лиц или юридических лиц (страхователей) от своего имени, но за счет этих лиц либо совершению юридических и иных действий по заключению, изменению, расторжению и исполнению договоров страхования (перестрахования) от имени и за счет страхователей (перестрахователей) или страховщиков (перестраховщиков)».
Из этого определения следует, что страховой брокер:
1) совершает юридические и иные действия;
2) по поручению страхователей от своего имени, но за счет этих лиц либо;
3) от имени и за счет страхователей (перестрахователей) или страховщиков (перестраховщиков).
Указанные признаки указывают на близость деятельности страхового брокера с деятельностью комиссионера по договору комиссии (ст. 990 ГК РФ) либо агента по агентскому договору (ст. 1005 ГК РФ). Однако Закон об организации страхового дела различает фигуры страхового брокера и страхового агента: страховой агент в законе определен как самостоятельный субъект (представитель страховщика), и поэтому смешивать его деятельность с деятельностью страхового брокера нет никаких оснований.
Другим обстоятельством, осложняющим правовую квалификацию деятельности страхового брокера, является неоднократное указание в Законе об организации страхового дела на то, что страховой брокер оказывает страховщику или страхователю услуги. Очевидно, что такой (специальный или случайный) технико-юридический прием создает вероятность применить к деятельности страхового брокера нормы главы 39 ГК РФ «Возмездное оказание услуг». Представляется, что это будет чрезмерным упрощением. Если сводить деятельность страховых брокеров лишь к оказанию ими набора услуг, то выделение в законе брокерского договора утрачивает смысл. Деятельность брокера не сводится к сумме оказываемых им услуг.
В соответствии с п. 1 ст. 3 Закона о рынке ценных бумаг брокер — это профессиональный участник рынка ценных бумаг, осуществляющий брокерскую деятельность. «Брокерской деятельностью признается деятельность по исполнению поручения клиента <…> на совершение гражданско-правовых сделок с ценными бумагами и (или) на заключение договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, осуществляемая на основании возмездных договоров с клиентом».
Характерной особенностью этого определения является:
— общий характер. С одной стороны, подобный подход к формулировкам позволяет избегать затруднений технико-юридического характера, о которых мы говорили применительно к законодательному определению страхового брокера. С другой стороны, абстрактность формулировок не позволяет однозначно понять, какими именно нормами гражданского законодательства опосредуется правоотношение между брокером и клиентом;
— прямое указание Закона о рынке ценных бумаг на фидуциарный характер обязательств брокера перед клиентом. Брокер обязан принять все разумные меры, направленные на исполнение поручения клиента, обеспечивая при этом приоритет интересов клиента перед собственными интересами (п. 2 ст. 3 Закона о рынке ценных бумаг). Принятое поручение брокер обязан исполнить добросовестно и на наиболее выгодных для клиента условиях в соответствии с его указаниями. При отсутствии указаний брокер исполняет поручение с учетом всех обстоятельств, имеющих значение для его исполнения, включая срок исполнения, цену сделки, расходы на совершение сделки и исполнение обязательств по ней, риск неисполнения или ненадлежащего исполнения сделки третьим лицом.
Таким образом, в российском законодательстве нет единого определения брокера и брокерской деятельности. Отраслевые законы, призванные прицельно регламентировать деятельность брокера в определенной сфере (страхование, рынки ценных бумаг), также не позволяют достоверно определить, какими нормами гражданского законодательства регулируются правоотношения между брокером и клиентом.
Как взыскивать убытки?
Не содержат отраслевые законы и четких положений об основаниях для взыскания с брокера убытков. В такой ситуации единственным возможным основанием могут выступать только общие нормы ГК РФ об убытках (ст. 15 ГК РФ). Для взыскания убытков клиент должен доказать наличие юридического состава: факт правонарушения, наличие и размер убытков, а также причинно-следственную связь между убытками и действиями брокера.
Взыскание с брокера убытков в связи с неисполнением заявки на приобретение ценных бумаг по технической причине (дело № А40-170425/2023)
Вопрос о взыскании убытков с брокера, работающего на финансовом рынке, был недавно рассмотрен ВС РФ в Определении от 11.03.2025 № 305-ЭС24-21664.
Согласно фабуле дела клиент дал банку (действовавшему в качестве брокера) поручение на приобретение определенного количества акций по фиксированной цене и в установленные сроки. Затем выяснилось, что банк поручение не выполнил, хотя необходимые бумаги торговались на бирже по искомой цене. Тогда клиент повторно дал банку указание приобрести акции, но по более высокой цене. Когда бумаги были куплены, клиент обратился в суд о взыскании разницы между старой и новой ценой бумаг как убытов.
Суды трех инстанций отказали в иске. Они отметили, что в момент получения от клиента первой заявки банк работал над реализацией мер, предусмотренных Указом Президента РФ от 05.08.2022 № 520, что не позволяло совершить покупку. Также суды указали на отсутствие причинно-следственной связи между действиями банка и убытками клиента, ведь клиент сам дал банку новую заявку по приобретению акций по выросшей цене.
ВС РФ не согласился с таким подходом. Согласно п. 5 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником своего договорного обязательства кредитор вправе требовать приведения его имущественного положения в такое, которое могло бы возникнуть, если бы обязательство должника было исполнено надлежащим образом, а цель договора была достигнута. Объективная сложность доказывания убытков и их размера, равно как и причинно-следственной связи, не должна снижать уровень правовой защищенности участников экономического оборота.
Судебная коллегия отметила, что брокерский договор является разновидностью договора возмездного оказания услуг. Поэтому при разрешении спора суды должны руководствоваться нормами ГК РФ и судебной практикой по данному виду договоров.
Судебная практика исходит из того, что исполнитель по договору возмездного оказания услуг должен действовать с необходимой заботливостью и профессионализмом. В случае возникновения спора о качестве оказанных консультантом услуг суду требуется оценить достаточность предпринятых исполнителем усилий — действовал ли он с такой заботливостью и профессионализмом, с какими по обстоятельствам дела действовал бы любой разумный исполнитель, стремящийся принести пользу заказчику.
И Закон о рынке ценных бумаг, и регламент банка требуют от брокера добиваться для клиента наилучшего возможного результата при исполнении сделки.
цитируем документ
…действуя как добросовестный, профессиональный участник рынка ценных бумаг (брокер), в момент приема заявки должен был предоставить Обществу необходимую для выполнения его поручения информацию — о совершаемых технических мероприятиях и потенциальной невозможности исполнения переданной заявки.
Выполнение брокером технических мероприятий не освобождает его от ответственности.
Также суды не учли, что убытки причинены не в связи с приобретением акций по завышенной цене в соответствии со второй заявкой, а вследствие неисполнения брокером принятого на себя обязательства по приобретению ценных бумаг в интересах клиента. Если бы брокер исполнил первоначальную заявку, то на момент получения второй заявки у клиента уже имелись бы подорожавшие ценные бумаги.
По этим причинам ВС РФ отменил решения нижестоящих инстанций, а дело направил на новое рассмотрение.
Взыскание убытков в связи с принудительной продажей брокером акций (дело № А60-40479/2021)
В этом деле истец (клиент брокера) добивался взыскания с брокера убытков, вызванных принудительной продажей акций клиента для восстановления нормативов покрытия риска по маржинальным сделкам
На первом «круге» рассмотрения первая и апелляционная инстанции удовлетворили требования клиента, однако кассация отправила дело на новое рассмотрение. На втором «круге» первая инстанция отказала в иске. Точку в споре поставила апелляция, чей судебный акт сторонами не обжаловался (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.05.2023 № 17АП-3248/2022-ГК).
Суд указал, что возмещение убытков является мерой гражданско-правовой ответственности, применение которой возможно лишь при доказанности правового состава, то есть наличия таких условий как: факт правонарушения со стороны должника, наличие и размер убытков, а также причинно-следственную связь между убытками и действиями должника.
Закон о рынке ценных бумаг дает брокеру право давать клиенту в заем деньги и ценные бумаги для совершения сделок при условии предоставления клиентом обеспечения. Сделки клиента с заемными средствами и бумагами именуются маржинальными. Условия договора займа могут быть определены договором о брокерском обслуживании.
Согласно отчету брокера в результате изменения рыночных цен на активы клиента, размещенные на его лицевом счете, при наличии непокрытых позиций, открытых клиентом на основании ранее совершенных необеспеченных сделок с финансовыми инструментами, произошло снижение стоимости активов клиента ниже минимального показателя.
Клиент был осведомлен о маржинальной природе совершаемых им сделок, понимал процесс и причину принудительной продажи акций брокером. Также клиент принял условия Регламента, утвержденного брокером. Регламент прямо предусматривает возможность закрытия открытых позиций клиента (то есть снижения его задолженности перед брокером) за счет продажи брокером ценных бумаг или валюты клиента на биржевом рынке. Такие действия считаются совершенными по поручению клиента.
В результате продажи спорных акций задолженность клиента перед брокером снизилась на сумму принудительной сделки. Доводы клиента о техническом сбое отвергнуты судами как недоказанные.
Взыскание убытков в связи со сменой валюты займа и ставки по нему (дело № А40-200088/2022)
В деле исследовалась следующая ситуация. Сначала брокер предоставил клиенту, без его запроса, маржинальный заем в евро для закрытия позиций. Затем валюта займа была в одностороннем порядке изменена с евро на рубли. В результате без согласия клиента поменялась и применяемая брокером ставка по займу — с 4,5 до 24% годовых. Клиент утверждал, что разница в ставках является для него убытком.
На первом «круге» дела первая и апелляционная инстанция поддержали требования истца. Суды указали, что брокер нарушил условия регламента, поскольку его актуальная редакция не предусматривала возможности односторонней конвертации валюты займа. Также суды отметили, что у брокера не было оснований для закрытия позиций за счет этого займа. Однако кассация направила дело на пересмотр.
На новом «круге» все инстанции единогласно отказали в иске. Кассация указала, что Закон о рынке ценных бумаг и Регламент позволяли брокеру выдать клиенту заем для закрытия позиций, а также изменить по нему валюту и процентную ставку. Следовательно, брокер не причинял клиенту убытков (постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.01.2025 № Ф05-29213/2023).
Иск к страховому брокеру в связи с недостоверной информацией о страховом риске (дело № А40-179070/2023)
Страховая компания попыталась взыскать внедоговорной вред со страхового брокера. Между брокером и клиентом (страховщиком) заключен договор о размещении рисков в страхование и перестрахование.
Согласно договору брокер от своего имени и за вознаграждение осуществляет страховую посредническую деятельность по привлечению клиентов к страхованию и перестрахованию у страховщика-клиента. При этом брокер обязуется действовать в интересах страховщика по привлечению клиентуры к страхованию (перестрахованию), предоставлять страховщику необходимую информацию о рисках, предлагаемых к размещению на страхование (перестрахование) у страховщика, а также своевременно извещать страховщика обо всех ставших ему известными изменениях в обстоятельствах, имеющих существенное значение для оценки страхового риска по договорам страхования (перестрахования), заключенным при посредничестве брокера, в течение всего срока действия страхования (перестрахования).
Брокер предложил страховщику принять участие в риске от иностранного ретроцедента, то есть заключить договор перестрахования. Риском по «прямому» договору страхования при этом выступал риск невозврата кредита иностранным банком. Брокер также передал страховщику от ретроцедента информацию, указывающую на надежность иностранного заемщика. На основании указанной информации и при участии брокера страховщик и ретроцедент заключили договоры перестрахования. При этом брокер действовал от своего имени, но в интересах ретроцедента.
Однако затем выяснилось, что иностранный банк в действительности уже допускал просрочку по выплате кредитов. Кредиты, риск невыплаты по которым передавался в перестрахование при посредничестве брокера, также не были выплачены банком, в связи с чем со страховщика было взыскано перестраховочное возмещение. Сумму этого возмещения страховщик попытался взыскать с брокера как убытки.
Суды посчитали, что брокер нарушил «информационную обязанность» в виде предоставления недостоверных сведений относительно передаваемого в перестрахование риска непогашения экспортного кредита, что привело к его принятию в перестрахование и, как следствие, к убыткам в виде выплаченного перестраховочного возмещения. Дополнительно суды сослались на ст. 431.2 ГК РФ об ответственности в случае недостоверности заверения, а также на разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума ВС РФ от 25.12.2018 № 49.
Суды указали, что из определения страхового брокера, изложенного в п. 6 ст. 8 Закона об организации страхового дела, следует, что деятельность данного субъекта по своим условиям имеет аналогию с агентированием (решение Арбитражного суда г. Москвы от 22.03.2024 по делу № А40-179070/23-107-1390).
Поэтому в силу п. 1 ст. 1005 ГК РФ по договору страхования, заключенному страховым брокером от своего имени, страховой брокер приобретает права и обязанности по указанной сделке несмотря на то, что страхователь выступает по договору стороной или осуществляет действия по исполнению договора.
На этом основании суды удовлетворили иск о взыскании убытков с брокера.
Выводы
Приведенные дела показывают, что суды опираются на ст. 15 ГК РФ в исках о взыскании убытков с брокеров. Это предполагает доказывание истцом факта правонарушения, наличия и размера убытков, а также причинно-следственной связи.
Одновременно с этим суды обращают внимание на повышенный стандарт поведения брокера по отношению к клиенту. Этот стандарт обосновывается либо через специальные нормы Закона о рынке ценных бумаг (при предъявлении иска к «ценнобумажному» брокеру), либо через положения ст. 431.2 ГК РФ об ответственности за недостоверные заверения (при предъявлении иска к страховому брокеру), либо через абстрактные рассуждения о необходимой заботливости и профессионализме брокера.
Суды подробно ссылаются на условия договоров, заключенных между клиентом и брокером. Представляется, что это является вынужденной мерой в условиях отсутствия детального нормативно-правового регулирования. Это обстоятельство подчеркивает важность тщательной проработки условий этих договоров и регламентов.
Между тем у судов отсутствует единое понимание природы правоотношения, существующего между клиентом и брокером. В одном из дел суды посчитали брокерский договор «разновидностью договора об оказании услуг», в другом «аналогией агентирования», а в остальных — предпочли обойти этот вопрос. Это обстоятельство также необходимо учитывать при оценке брокерами рисков предъявления клиентами исков об убытках. В подобной ситуации крайне сложно спрогнозировать, как будет строиться логика суда при рассмотрении дела.