В каком направлении в ближайшее время будет двигаться корпоративное законодательство? Что регуляторы думают о сложившейся в России системе корпоративного управления? С какими проблемами сталкиваются компании, непосредственно исполняющие требования правовых новелл? Этими и другими вопросами задались участники дискуссии, состоявшейся в рамках Петербургского международного юридического форума, среди которых были и представитель регулятора, и инвесторы, и сами компании.
Дорожная карта «Совершенствование корпоративного законодательства» (утв. распоряжением Правительства РФ от 25.06.2016 № 1315-р) была разработана с целью повышения места РФ в рейтинге Doing Business Всемирного банка. И в общем, с задачей своей этот документ справляется. Как отметила Екатерина Салугина-Сороковая, директор департамента финансово-банковской деятельности инвестиционного развития Минэкономразвитя, за последние три года Российская Федерация добилась серьезных результатов, поднявшись с 100-го места на 51-е. В качестве существенных итогов трехлетней работы спикер выделила следующие проекты.
Что сделано регулятором для развития корпоративного управления
Во-первых, 3 июля 2016 г. был принят Федеральный закон № 343-ФЗ «О внесении изменений в федеральные законы „Об акционерных обществах“ и „Об обществах с ограниченной ответственностью“ в части регулирования крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность».
Также разработан и представлен в правительство проект федерального закона «О внесении изменений в федеральный закон „Об акционерных обществах“ в части предоставления члену совета директоров акционерного общества доступа к документам и информации общества и подконтрольных обществу юридических лиц.
И наконец, одним из ключевых законопроектов, над которым Минэкономразвития работает в настоящее время совместно с Банком России, можно назвать проект федерального закона «О внесении изменений в федерального закона „Об акционерных обществах“» (далее — проект «О внесении изменений в Закон об АО»), в котором предусматривается необходимость формирования комитета по аудиту совета директоров общества и обязательность создания системы управления рисками, внутреннего контроля и внутреннего аудита в публичном обществе.
Вместе с тем регулятор осознает: повышение места в рейтинге Doing Business — дело, безусловно, важное, но здесь нужно сохранять некий баланс, потому что не всегда соблюдение требований Всемирного банка правильным образом отражается на бизнесе в России.
Есть законопроекты, которые были включены в дорожную карту несмотря на то, что на них было довольно-таки большое количество негативных отзывов от профессионального сообщества. К таковым можно отнести, помимо проекта «О внесении изменений в Закон об АО», также изменения в ГК РФ в части установления ответственности контролирующих лиц за убытки, причиненные по их вине подконтрольному хозяйственному обществу, а также изменения, направленные на снижение с 25 до 10% порога совместного владения акциями для доступа к документам бухгалтерского учета.
Но надо отметить, что Минэкономразвития стремится переломить негативное отношение к процессу законодательного регулирования корпораций. Так, на основании поручения правительства ведомством проводится работа по формированию единого плана мероприятий, по сути, это аналог дорожной карты. В этом плане регулятор намерен смягчить «неудобные» для бизнеса нормы и наметить работу над теми законопроектами, которые позитивным образом скажутся на бизнесе.
Успешные практики сталкиваются с законодательными барьерами
Взгляд государства на корпоративные процессы, но уже не как представитель регулятора, а скорее как представитель методолога в лице Центробанка РФ, представила Елена Курицына, директор департамента корпоративных отношений ЦБ РФ. Она отметила, что если говорить про корпоративное управление как систему правоотношений, то методологическая работа, разъяснительная работа имеет не меньшую, а может быть, и более важную роль, чем внесение изменений в законодательство, чем издание новых регулятивных и нормативных документов. ЦБ РФ подготовил на основе Кодекса корпоративного управления ряд модельных документов для акционерных обществ, примерные Положения о комитетах и совете директоров, рекомендации по раскрытию вознаграждения.
В ближайших планах банка — разъяснение вопросов, связанных с формированием совета директоров, имея в виду некие принципы оценки эффективности СД в целом: рекомендации по проведению такой оценки, на что обращать внимание, что является ключевым с точки зрения компетенции, с точки зрения роли директоров, с точки зрения их ответственности и т. д.
Спикер признала, что некоторые правильные с точки зрения Центробанка практики корпоративного управления имеют определенные законодательные барьеры на пути внедрения. Например, в соответствии с золотым стандартом корпоративного управления правильным выглядит формирование исполнительных органов через совет директоров, но на пути этой практики есть определенные барьеры в Законе об АО. Поэтому, при позитивном отношении Банка России к элементам и инструментам мягкого регулирования, он намерен так или иначе проводить и законодательную работу. Тем более что помимо снятия барьеров есть необходимость законодательного регулирования определенных отношений, которые никакими воспитательными, пропагандистками мерами изменить невозможно.
Что видят иностранные инвесторы в России
Ирина Бочарова, управляющий директор банка «Нью Йорк Меллон», как представитель профессиональных иностранных инвесторов и консультант по инвестициям в Россию рассказала, как со стороны выглядят попытки РФ усовершенствовать корпоративное законодательство, играет ли это хоть какую-то роль при принятии инвесторами решения об инвестициях в нашу страну.
Действительно, корпоративное управление — это тема, которая очень чувствительна для иностранных инвесторов. До некоторых пор корпоративное управление считалось одной из основных, если не основной, причиной недополучения прибыли миноритарными акционерами, в частности западными. Но с 2008 г. все начало меняться. На Западе с воодушевлением восприняли новость о внедрении института центрального депозитария, это упростило и сделало гораздо более прозрачной схему хранения расчетов ценных бумаг. Были внедрены институты номинального держания, счета депозитарных программ, было четкое разделение между теми, кто реально является владельцем активов, и теми, кто является номинальным их держателем.
Сейчас внедрение новых систем, корпоративных действий, электронное голосование, то есть перевод корпоративного управления на электронную платформу, тоже очень приветствуется иностранными инвесторами. Кодекс корпоративного управления также был тепло принят: инвесторы четко разделяют компании, которые смотрят на него формально, и компании, которые реально работают с ним.
Корпоративное управление с точки зрения иностранного инвестора делится на две части. Это базовая, или регуляторная, составляющая и, собственно, поведение эмитентов. Инвесторы, конечно же, довольны всеми изменениями, которые происходят на рынке, и теми инициативами, в которых участвуют регуляторы, но они хотят большего от самих эмитентов.
Сегодня острая и популярная тема — это ESG (защита окружающий среды, социальная ответственность и корпоративное управление). Многие корпорации в России с некой иронией относятся к этой теме: дескать, это просто мода, пришли, поговорили о том, как чудесно защищать окружающую среду, и разошлись. Но на самом деле для инвесторов это не вопрос гуманитарной любви к окружающей среде и к людям, живущим на этой земле. Для них соблюдение ESG — очень важный экономический момент. В прошлом году банк «Нью Йорк Меллон» провел массовое исследование среди 800 международных инвесторов и управленцев активами. Вот что они посчитали обязательным для компаний, в которые они готовы прийти с инвестициями:
-
82% опрошенных учитывают вопросы ESG в принятии своих инвестиционных решений. У кого-то эти вопросы интегрированы в офисы портфельного менеджмента, у кого-то есть отдельные подразделения, которые учитывают именно ESG;
-
из тех вопросов, которые связаны с корпоративным управлением, одним из самых ключевых в результате этого исследования был обозначен вопрос наличия и соблюдения Кодексов этики (не путать с Кодексом корпоративного управления);
-
обязательно наличие Кодекса противодействия коррупции. А это не только наличие самого Кодекса, это отчетность и ответственность компании за его соблюдение;
-
наличие политик контроля за вознаграждением руководства (причем под руководством подразумевается не только управление и владельцы компании, но также советы директоров).
Российский инвестор придирчив
А что же российские инвесторы? Что требуется им, чтобы больше было инвестиций в публичные компании? Особой разницы между требованиями иностранных и отечественных инвесторов не видит Елена Сапожникова, партнер UCP Investment Group.
Российскому инвестору от компании нужно то же самое, что и любому иностранному инвестору. Прежде всего, это качество корпоративного управления. И отмечая значительную роль регулятора в повышении культуры корпоративного управления, российский инвестор, подобно своему заграничному «собрату», пристально смотрит на то, как принятые государством нормы по факту приживаются в конкретных компаниях.
И вот какими наблюдениями поделилась спикер. Критерий «корпоративное управление» включен в огромное количество международных индексов, отчетов, систем дорожных карт. Но если говорить про компании не из первого котировального списка, не с государственным участием, мы не всегда увидим поведение эмитента, соответствующее тому, что написано в корпоративных документах. Во многом внутренние нормы являются декларативными. У нас, говорит Е. Сапожникова, сегодня наблюдается очень странный момент, когда между защитой прав миноритариев и корпоративным управлением ставится знак равенства. То есть считается, что если некий высокий стандарт закреплен в корпоративных документах компании, значит, миноритарные акционеры в значительной степени защищены. Но по факту это далеко не так. Вспомним теорию, вспомним, откуда пришло к нам корпоративное управление. Оно пришло к нам из англосаксонской системы права, и там, в принципе, наличие контролирующего акционера является скорее редкостью, чем правилом, в отличие от континентальной системы права. Российский акционер традиционно стремится к тому, чтобы аккумулировать контроль над компанией.
В нашем случае, особенно учитывая последние нововведения в Закон об АО о сокращении информационных прав акционеров и отсутствие каких-либо четких норм в отношении информационных прав членов совета директоров в отношении дочерних компаний внутри группы, миноритарные акционеры практически лишены возможности получать информацию о деятельности компании и должны, по сути, целиком и полностью доверять ее менеджменту. И конечно же, миноритарные акционеры чувствуют себя достаточно дискомфортно.
Качество корпоративного управления и менеджмент компаний
Повышение качества корпоративного управления неразрывно связано с повышением качества человеческого материала. А именно менеджмента компании, то есть тех людей, которые создают или по крайней мере должны создавать дополнительную стоимость компании. При этом менеджмент в нашей ситуации не остается без контроля — идет плавное усиление ответственности высшего управленческого звена организаций.
На самом деле, тренд в усилении ответственности выражается как в увеличении количества дел, так и в расширении оснований ответственности. Об этом собравшимся рассказала Ирина Шиткина, профессор кафедры предпринимательского права МГУ им. М.В. Ломоносова. Притом что абсолютно однозначно продекларирована как в законодательстве, так и в правоприменительной практике необходимость учета нормального предпринимательского риска, правил делового решения и исключительность случаев снятия корпоративных покровов, на деле происходит все с точностью до наоборот. Хотя и КС РФ говорит, что суд не должен вмешиваться в экономическую целесообразность решения — это свобода предпринимательской деятельности (см. постановление КС РФ от 24.02.2004 № 3-П). То есть с декларациями у нас все на высоком уровне. По факту что получается? Сейчас уже совершенно не экзотическим является, например, привлечение к ответственности за бездействие. Если раньше мы только теоретически раздумывали, можно ли привлечь к ответственности за бездействие члена совета директоров, не созвавшего СД, то сейчас мы эти кейсы уже видим. Мы видим также привлечение к ответственности членов совета директоров, которые не противодействовали проведению общего собрания с нарушением требований законодательства. То есть бездействие — это сейчас не экзотическое условие для привлечения к ответственности. Что делать корпоративной сфере, как решить проблему?
По мнению И. Шиткиной, при всем уважении к правоприменительной практике, на законодательном уровне должны быть разработаны механизмы ограничения ответственности, тем паче что есть возможность заключить соглашение о неприменении ответственности в непубличных компаниях, в случае если проявлена неразумность. Не недобросовестность, а неразумность. Это статья 53.1 Гражданского кодекса. Но здесь возникает множество вопросов. Между недобросовестностью и неразумностью слишком тонкая грань, а механизм заключения соглашения в законодательстве совершенно не прописан. Поэтому компании сегодня все чаще прибегают к страхованию ответственности членов СД.
Кроме того, на законодательном уровне можно предусмотреть возможность отказа от последующего иска, в случае если отчетность директора была надлежащим образом утверждена.
Надо развивать институт страхования ответственности членов органов управления. Страх ответственности не должен так возобладать над менеджментом, что он перестал принимать нормальные, адекватные для бизнеса предпринимательские решения. Предпринимательская деятельность — это деятельность рисковая, нельзя осуществлять эту деятельность без возможности иметь защиту от взвешенных рисков.
Также, конечно, необходимо развитие гражданского общества, уважение к бизнесу.
Основные тренды корпоративного права и регулирования
Позицию юридического сообщества на круглом столе выразил Аркадий Краснихин, партнер адвокатского бюро «ЕПАМ». Он отметил, что тема, вокруг которой развернулась дискуссия, совершенно неисчерпаемая. И связано это с тем, что корпорация по сути своей является средоточием большого количества конфликтующих интересов. Здесь и конфликт мажоритарного акционера с миноритарным, и противостояние между менеджментом и акционерами, между обществом и работниками, между обществом и кредиторами. Этот ряд можно продолжать и продолжать. И в этом смысле не бывает и не может быть юридического решения, которое всех удовлетворило бы. Наверное, качество регулирования, качество тех решений, которые законодатели, правоприменители в этой области внедряют, должно тестироваться совершенно конкретными экономическими показателями. В этом смысле тема дискуссии задана очень верно. Сколько сделано IPO за единицу времени, сколько сделано SPO за единицу времени, как выросла капитализация компании за единицу времени — вот те параметры, те своеобразные KPI, которые тестируют и отвечают на вопрос, правильно или неправильно построена система корпоративного управления в отдельно взятой компании, в экономике или обществе в целом. А. Краснихин поделился своими наблюдениями за тенденциями, которые сегодня превалируют в нашем корпоративном праве.
Первой он также упомянул тенденцию, направленную на срывание корпоративной вуали: «Такой романтический термин не я придумал, он к нам пришел из западных правопорядков, но там обычно говорят о протыкании корпоративной вуали, мне кажется, мы ее вот-вот сорвем. Тренд здесь задан был нормой ст. 53.1 ГК РФ, и таким мощным аккордом дальше прозвучали последние изменение в законодательстве о банкротстве, летние и последующие декабрьские разъяснения Пленума ВС РФ. Плохо это или хорошо? Как посмотреть! Зримые результаты этой реформы, довольно существенной, мы сможем зафиксировать через какое-то время, когда будет наработана статистика. Почему? Потому что, если посмотреть на эти изменения с точки зрения кредитора, который стоит у разбитого корыта, которого, по сути, обманули акционеры и менеджмент и вывели активы, действуя недобросовестно перед банкротством, это одна история. А если мы с вами посмотрим на это глазами потенциального покупателя, который видит выгодный актив, который находится в неблагоприятном финансовом положении, в дистрессе, как говорят наши иностранные коллеги, и думает, купить его или не купить, то, возможно, он его из-за последних нововведений не купит. Потому что понимает, что если он ошибся в своих расчетах и актив таки свалится в банкротство, закончится это тем, что этот самый покупатель может быть тем лицом, которое будут привлекать к ответственности обиженные кредиторы. И в этом смысле у нас может закончиться эта история тем, что актив будет продан с молотка, бизнес будет разделен на части и реализован. Посмотрим, верно ли здесь найден баланс. И наверное, правоприменительная практика здесь будет играть ключевую роль».
Следующий тренд, который отметил спикер, это наведение фокуса на ответственность менеджмента и членов совета директоров: «Никакого регулирования, на мой взгляд, здесь не нужно нового, эти нормы существовали много лет, немного уточнились, но глобально это вопрос правоприменительной практики. Я думаю, что этот тренд заслуживает всяческой поддержки с одним „но“. Он не идет у нас в ногу с развитием института страхования. Мы хотим, чтобы менеджмент принимал рискованные решения добросовестно, без конфликта интересов, информированно и продуманно, но рискованные решения, они за этим туда и поставлены. Мы хотим, чтобы у нас здесь ракеты возвращались, как у Илона Маска, чтобы у нас здесь беспилотные автомобили ездили, которые в Калифорнии уже миллионы километров накатали. И для этого нам никак нельзя допустить, чтобы менеджмент просто боялся ступить шаг влево — шаг вправо. Это было бы просто губительно для экономики в целом и для целых отраслей и индустрий».
Третий тренд условно можно назвать «переход от создания норм права к созданию стандартов». В нормах о предоставлении информации миноритарным акционерам появилось понятие деловой цели. Что говорит законодатель? Вы имеете право на определенную информацию, если у вас есть деловая цель. Аналогичный подход действует, например, в сделках с заинтересованностью. Пожалуйста, говорит законодатель, совершайте сделки с заинтересованностью, не нужно нести это бремя — каждую сделку выносить на одобрение соответствующего органа, но только если эта сделка соответствует интересам общества, если эта сделка не является сделкой, совершенной в ущерб этим интересам, потому что в ином случае наступают негативные последствия. Это важно, потому что жизнь всегда многообразнее, чем даже фантазия законодателя. И когда мы пытаемся создать какой-то исчерпывающий перечень ограничений и исключений, во многих случаях это попытка, обреченная на провал, потому что всегда найдется лазейка, всегда найдется какое-то узкое место, которое делает неэффективным все правило целиком.
Критики этого подхода говорят о том, что мы слишком много даем правоприменителю, который не всегда устойчив, не всегда предсказуем. Но, к сожалению, этот процесс неизбежный, нам нужен просвещенный правоприменитель. Может быть, мы еще помучаемся с этой неустойчивостью и неопределенностью, но следующие поколения должны сказать нам спасибо, потому что мы должны воспитать этого просвещенного правоприменителя, который знает, что такое деловая цель, который понимает, что такое сделка, совершенная в ущерб интересам общества. И в этом, по мнению спикера, в перспективе путь развития корпоративного законодательства, потому что все ситуации в прокрустово ложе правовых норм не уложить.
Еще одна тенденция, как ни парадоксально, выражается в отсутствии тенденции. А именно в нерешительности законодателя в разрешении отдельных, насущных и давно назревших вопросов. К числу таковых можно отнести вопросы голосования квазиказначейскими акциями (классический случай, когда мажоритарный акционер и менеджмент по сути за счет миноритарного усиливают свои позиции). Во всех известных правопорядках запрещено такое голосование, а во многих под запретом находятся и голосование, и владение этими пакетами. У нас вопрос этот не решается, нет даже соответствующего законопроекта. Понятно, что здесь сталкиваются очень серьезные интересы разных групп, возможно, с этим и связана такая нерешительность законодателя, который никак не может найти здесь правильный баланс.
Второй вопрос — это вопрос правил приобретения крупных пакетов, возможность косвенного приобретения значительного пакета акций, который не является триггером для обязательного предложения. Не видно никакой политико-правовой причины, почему косвенное приобретение регулируется не так, как регулируется прямое. Но тем не менее вопрос никак пока не решен, хотя есть законопроект, который уже два года рассматривается Госдумой и пока никак не реализован.
И последний вопрос в этом контексте связан с регулированием холдингов и групп. У нас действительно многие субъекты бизнеса устроены как группа, как конгломерат компаний. Очень простой способ обойти замечательные правила корпоративного управления, которые внедряет законодатель, заключается в том, чтобы просто перенести это вопрос на уровень дочерних, а лучше «внучатых» компаний. И тогда очень многие механизмы, которые прекрасно работают на уровне головной холдинговой компании, где собственно и находятся миноритарные акционеры, работать перестают. И в этом смысле, конечно, какое-то регулирование здесь нужно. Спикер сообщил, что есть законопроект, который предоставляет информационные права миноритарным акционерам холдинговых компаний, но нужно идти дальше, нужно представлять этим акционерам возможность оспаривать те сделки, которые нарушают их интересы.