Третейская реформа теряет ориентацию

Третейское судопроизводство фактически перестанет действовать в России в результате изменений в законодательстве, предложенных Минюстом. К такому выводу пришли юристы, приглашенные некоммерческим партнерством «Содействие развитию корпоративного законодательства» к обсуждению третейской реформы на площадке Московского государственного юридического университета (МГЮА) в минувший понедельник.

Председатель третейского суда ОАО «Газпром» Юрий Колмозев на обсуждении в МГЮА заявил: «То, что закладывается предлагаемыми изменениями в законодательство, во многом противоречит сути третейского разбирательства. И если цель в том, чтобы третейские суды были разрешены, но фактически их не было, то мы этого, к сожалению, добьемся». Речь шла о законопроектах «О третейских судах и арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» и «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона „О третейских судах и арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации“», представленных Мин­юстом для пуб­личного обсуждения (см. «ЭЖ», 2014, № 3, с. 07).

Лоббируя третейскую реформу, крупный бизнес рассчитывал избавиться от криминала в третейских судах, подчеркивал координатор работы по созданию обсуждаемых законопроектов со стороны юридического сообщества Василий Рудомино, сооснователь юридической компании АЛРУД. И прежде всего от решений, основанных на заведомо подложных документах, от нарушений процедур третейского разбирательства в процессе формирования суда и уведомления сторон, в результате которых у компаний возникают вымышленные кредиторы с огромными требованиями, подкрепленными решениями третейских судов.

Сверхзадачей проекта реформы было повышение конкурентоспособности российской правовой системы и преимущественный выбор сторонами российских арбитражей для рассмотрения международных коммерческих споров. Однако, по мнению большинства участников обсуждения, законопроекты, представленные для публичного обсуждения Мин­юстом, с поставленными задачами не справятся. И если они не будут доработаны, то российские третейские суды не получат желаемой привлекательности, а стороны только чаще станут выбирать третейские ­суды за пределами РФ.

Конкурентоспособность третейских судов зависит от судов государственных

Основной причиной для обращения в третейские суды является экономия средств, времени и конфиденциальность их решений. В странах англосаксонского права третейские суды получили широкое распространение прежде всего потому, что там дорого разбирательство коммерчес­ких споров в государственных судах. Но поскольку в России гос­пошлина ограничена верхним порогом, рассмот­рение экономических споров в системе государственных арбит­ражных судов не так накладно для компаний. Третейским судам приходится конкурировать с налаженным, прозрачным и публичным государственным арбитражным правосудием. Единственным их преимуществом в этой ситуации остается возможность выбора сторонами тех или иных третейских судов и арбитров, что невозможно в госарбитраже, считает Ю. Колмозев. Но этот выбор будет серьезно сокращен из-за разрешительных процедур создания судов, предлагаемых Минюстом России.

Сейчас различные юрисдикции конкурируют между собой за то, чтобы перетянуть как можно больше международных коммерческих споров. Этим активно занимается Сингапур, а Австрия с этой целью недавно поменяла свое законодательство и институциональные правила. С одной стороны, понятно желание Минюста России бороться со злоупотреб­лениями в третейском разбирательстве, но это никак не согласуется с декларируемой позицией сделать Россию привлекательной для разрешения международных споров. Страну делает привлекательной для арбитража прежде всего поддержка ее третейских институтов законодательством и госсудами. До тех пор, пока российские государственные суды не начнут активно поддерживать стороны арбитражного разбирательства, конкурировать не получится, считает Андрей Панов, представитель компании «Нортон Роуз Фулбрайт». Более того, по мнению юриста, если в России и сейчас мало рассматривается международных коммерческих споров, то в результате реформы останется всего несколько третейских судов, которые смогут рассматривать дела в порядке закона о международном коммерческом арбит­раже. А детально прописанные в законопроектах требования к регламентам судов, спискам арбит­ров, их возрасту, по его мнению, просто взяты с потолка. Если они будут введены, то, рассматривая российский третейский суд, стороны будут задумываться: а хороший ли там список арбитров, соответствует ли он законодательству? И скорее всего, не рискнут выбрать Россию как место арбитража.

Разрешение третейского спора рассматривают как услугу

По мнению председателя третейского суда при РСПП Александра Замазия, неопределенности добавляет норма ст. 5 Законопроекта о третейских судах о допустимости третейского разбирательства при условии свободного распоряжения сторонами своими процессуальными правами. Есть риск, что государственные суды начнут оценивать допустимость распоряжения сторонами своими процессуальными правами в рамках гражданско-правового спора. И все больше гражданско-правовых споров в отсутствие прямого указания закона будут признаваться ­неарбитрабельными.

Между тем четкое обозначение границ арбитрабельности и препятствие их расширению является одной из главных задач третейской реформы. Михаил Левченко, исполнительный директор НП «Содействие развитию корпоративного законодательства», считает, что хотя на самом деле и невозможно сформировать обещанный разработчиками законопроектов закрытый перечень неарбит­рабельных споров, но законы должны содержать более четкие критерии арбитрабельности либо ссылки на конкретные федеральные законы, которые могут ограничивать передачу дела в третейское правосудие.

Участники обсуждения назвали слишком обременительной для арбитражных учреждений обязанность публиковать информацию о решениях третейских судов, отмененных государственными судами. Мария Осташенко из АЛРУД считает, что возможности отследить все судопроизводства по рассмотрению решений третейских судов в государственных судах просто нет. Между тем выявленное нарушение этого требования может послужить причиной для прекращения работы арбитражного учреждения, в результате чего пострадают участники процессов, которые оно будет организовывать в это время. Кирилл Зверев, руководитель правового управления Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР), предложил для повышения реалистичности исполнения этого требования делегировать государственным судам обязанность информировать третейские суды об отмене их решений.

Кроме того, К. Зверев отметил, что из текстов законопроектов видно, что третейское разбирательство рассматривается в них как услуга. В связи с этим непонятно, почему предусмотрен иммунитет арбитров за принятое решение от любой гражданско-правовой ответственности, а иммунитет самого института не предусмот­рен. Возникает риск, что если решение третейского суда будет отменено, то сторона, которая заплатила третейский сбор, может потребовать его обратно, мотивируя тем, что услуги оказаны некачественно, что подтверждено преюдицией об отмене решения.

Источники финансирования третейского суда влияют на его объективность

Предложенные в законопроектах механизмы контроля третейских судов ставят под угрозу независимость арбитража, считает А. Замазий. Полномочия, которые предоставляются Мин­юсту, недостаточно четко сформулированы и расплывчаты. В результате министерство сможет косвенно, через воздействие на некоммерческие организации, учредившие арбит­ражные учреждения, и сами учреждения как НКО, оказывать воздействие на третейское разбирательство.

Например, по мнению многих юристов, довольно сомнительным выглядит критерий, на основании которого согласно п. 5 ст. 39 законопроекта о третейских судах должно приниматься решение о выдаче разрешения на деятельность арбитражного учреждения: дея­тельность созданного или создаваемого в Российской Федерации постоянно действующего арбитражного учреждения должна способствовать развитию в РФ третейского разбирательства, укреплению законности, становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию этики делового оборота. Но как доказать, что деятельность действительно этому способствует? Михаил Савранский, член правления Российского центра содействия третейскому разбирательству, считает, что именно в законе о третейских судах, а не каком-то подзаконном акте должны содержаться четкие правила на этот счет.

Начальник отдела обеспечения деятельности третейского суда ОАО «Газпром» Сергей Бармин сомневается в целесообразности механизма создания арбитражных учреждений. Чтобы приступить к организации третейских разбирательств, необходимо будет создать некоммерческие организации, которые выступят учредителями другой НКО — арбитражного учреждения. В каждой из НКО должен быть штат, который потребует финансирования. А за счет чего? Если за счет третейского сбора, то он должен быть запредельным. А если сделать его небольшим, то суды должны будут финансироваться какими-то другими организациями, и тогда уже трудно будет говорить об их независимости.