В одной из фирм, приглашая в поездку к мощам Сергия Радонежского, обещают отвезти потом и на могилу его родителей. Правильнее был бы другой маршрут. «Сначала подобает почтить и похвалить родителей его», — говорит автор Жития Сергия. По преданию, и сам преподобный просил «прежде, чем идти к нему, помолиться над гробом отца и матери».
При их жизни не было в свете более почтительного сына, чем он. С терпением и любовью ухаживал Сергий за отцом с матерью. Иногда только стремление к иночеству перебарывало в нем сыновьи чувства, но родители просили сына потерпеть. «Мы стары и больны, и некому ходить за нами» — так говорил Варфоломею отец, более чем себя имея в виду Марию. Но ей ли было противиться Господу.
Как-то, еще до рождения сына, она стояла в церкви, и вдруг ребенок вскрикнул. Через какое-то время прокричал вновь. Потом и в третий раз. Мария от ужаса чуть не упала на пол, а стоящие рядом женщины стали допытываться: «Нет ли у тебя младенца за пазухой?». Пришлось ей признаться, что кричал ребенок в ее утробе.
С дня, когда случилось это знамение, Мария носила в себе ребенка со всеми мыслимыми предосторожностями, ограждая себя «от всякой нечистоты». От пива и вина отказалась напрочь, а скоромной пище стала предпочитать обыкновенные хлеб и овощи. Ее теперь часто заставали уединенной. «Спаси и убереги меня и младенца!» — молила она Господа, а в другое время робко просила мужа: «Если родится мальчик, давай отдадим его в служение Богу».
После рождения сына родители вдруг заметили, что младенец не всегда берет грудь. Если Марии случалось вкусить мясной пищи «до сытости», он почему-то отказывался есть. Долго не могли сообразить, в чем тут дело, пока наконец не поняли, что нельзя матери отказываться от поста и на время кормления сына грудью.
Совершая обряд крещения, священник нарек его Варфоломеем, именем одного из апостолов, предузнав, что принесенный младенец будет «сосудом избранным». «Радуйтесь, — сказал он родителям, — ибо сын ваш будет обителью Святой Троицы».
Трудно сказать, как отнеслась к этим словам Мария, и все же, думается, они не могли не запасть ей в сердце. Кроме Варфоломея были у нее и другие дети, но она не могла не чувствовать в нем особенного. И внешне он отличался от других ее мальчиков, Петра и Стефана. Был тих, скромен, часто задумчив, будто носил в себе какую-то тайну. Никто не принуждал его к постничеству, но он постился с младенчества. Мать упрашивала его не изнурять себя, но скоро поняла, что у него здесь свое, то, с чем справиться невозможно.
Характером он был слеплен с нее, но с каким-то стержнем внутри, имя которому была благость. Ни с кем не поссорится, ни на кого не затаит обиды. Бедняка встретит — отдаст последнее. В этом, впрочем, был похож на обоих родителей. Они любили странников. Один из них повстречался и самому Варфоломею.
Посланный на поиск жеребят, он вдруг увидел под дубом молящегося черноризца. Окончив молитву, старец поманил мальчика: «Что ты ищешь и чего хочешь?». «Помолись за меня, отче, — потупил голову Варфоломей, — никак не могу одолеть грамоты». Старец вздохнул, воздел руки к небу и усердно прошептал что-то. Потом, достав из кармана нечто похожее на просфору, подал это Варфоломею. «А о грамоте не печалься, — сказал он, — ныне Господь даровал тебе знание большее, чем у братьев и сверстников».
Со временем отец мальчика разорился и, потеряв состояние, вынужден был покинуть родное ростовское поместье. Вся семья его перебралась в село Радонеж. Стефан и Петр, женившись, отделились от родителей, Варфоломей же так и продолжал оставаться с ними до самого их ухода в Хотьковский монастырь.
Они недолго после этого прожили. Варфоломей сам обряжал их тела, сам засыпал омоченной слезами землею их драгоценную могилу. По сохранившемуся преданию, преподобный часто потом посещал ее. Существует даже особый образок с его изображением у гроба родителей.
Долгое время Кирилл и Мария почитались как местные святые. В июле
Преподобные Кирилл и Мария, вместе с возлюбленным сыном своим молитесь о нас ко Пресвятой Троице!