Министерство культуры пытается опровергнуть старый анекдот

| статьи | печать

Министерство культуры «оставило без удовлетворения просьбу известных российских режиссёров разрешить выдачу прокатных удостоверений фильмам с нецензурной лексикой», сообщает газета «Известия».

«Смягчения каких-либо норм так называемого закона о мате, за исключением поправок, которые освобождают российские фильмы от обязательного получения прокатных удостоверений при демонстрации на кинофестивалях внутри России (находятся на согласовании с профильными ведомствами), в ближайшее время не планируется», — говорится в сообщении пресс-службы Минкульта.

То есть министерство твёрдо стоит на своей позиции блюстителя нравственности, хотя давление на него оказывается мощнейшее. На защиту мата без преувеличения поднялся практически весь российский народ. На этой почве плечом к плечу сражаются с чиновниками самые заклятые враги, оставив старые распри перед лицом национальной угрозы.

В начале года режиссёры Никита Михалков, Карен Шахназаров, Сергей Мирошниченко, Фёдор Бондарчук, Владимир Хотиненко и Олег Табаков обратились к председателю правительства Дмитрию Медведеву с просьбой внести поправки в закон «О государственной поддержке кинематографии Российской Федерации», согласно которому фильмы с нецензурной бранью не получают прокатные удостоверения.

«Указанная норма приводит к невозможности публичной демонстрации кинематографических произведений, обладающих высокими художественными достоинствами, но при этом реалистично демонстрирующих негативные проявления общественной жизни, включая использование героями фильмов нецензурной брани», — говорилось в обращении кинематографистов (цитата по ТАСС). Деятели культуры писали, что мат является «частью нематериального культурного наследия», что нецензурная лексика традиционно использовалась в художественных произведениях в целях «правдивости изображения образов героев… усиления эмоциональной окраски». Мастера кино уверяли, что «указанная норма приводит к невозможности публичной демонстрации кинематографических произведений, обладающих высокими художественными достоинствами, но при этом реалистично демонстрирующих негативные проявления общественной жизни, включая использование героями фильмов нецензурной брани».

В интервью и выступлениях по ТВ стали часто вспоминать русского писателя XIX века Фёдора Достоевского, который в своём «Дневнике писателя» писал, что русский человек может выразить всю гамму своих чувств при помощи одного неприличного слова.

Но Минкульт не дрогнул. Поправки в закон «О государственном языке Российской Федерации», которые запрещают использование ненормативной лексики в теле- и радиоэфире, в кинопрокате и при публичном исполнении произведений искусства, продолжают действовать. Фильмам, в которых содержится нецензурная брань, не выдаются прокатные удостоверения. Есть и исключения — показы фильмов по кабельному или спутниковому телевидению, а также показы зарубежных картин на международных кинофестивалях в России. Ещё теперь на упаковках носителей и обложках должна появиться специальная пометка «Содержит нецензурную брань».

Нарушителям грозит административный штраф: для граждан — от 2000 до 2500 руб., для должностных лиц — от 4000 до 5000 руб., а для юридических лиц — от 40 000 до 50 000 руб.

Доподлинно известно, что на многих совещаниях самого высокого управленческого уровня в стране мат звучит по-прежнему громко и изысканно, неизвестен ни один факт того, как какого-нибудь министра или члена правительства штрафуют за это. Это порождает новую волну атак на Минкульт — мол, не стоит укреплять и так порочную традицию того, что в стране законы вообще не соблюдаются или соблюдаются выборочно.

Минкульт держится, хотя уже заговорили о скорой отставке министра.

Как и положено, чиновники уже научились использовать новый запрет так, что всем вокруг смешно, кроме, скажем, редакции журнала «Максим», которая осмелилась процитировать песню «Ленинграда» с намёком на мат.

Вся эта ситуация порождает два простых вопроса. Отчего деятели культуры, прежде всего кинематографисты, так взволновались про мат и тратят столько сил на то, чтобы им позволили говорить на привычном в их арт-хаусах языке? И почему так твёрд Минкульт?

Первый вопрос глубок. Вот же Фёдор Михайлович Достоевский писал без мата — и неплохо, до сих пор иногда кое-кто читает его книги. И все самые любимые народом фильмы — тоже без мата, а с матом ничего как-то навскидку и не вспоминается. Может быть, дело в том, что образованные деятели кино знают, что в ленте должно присутствовать что-то, что привлечёт человека отдать деньги за билет в кинозал. Но найти это «что-то» часто никак не получается, как ни бьётся художник, и в отчаянии он кричит благим матом. И тут, видимо, его осеняет: вот оно, эту реплику — рефреном в фильм, и народ пойдёт.

Второй вопрос проще. С советских времён народ (от мастеров машинного доения до главных режиссёров популярных театров) смеётся над Минкультом. Есть бородатый анекдот про ведомство:

«Звонок в Министерство культуры.

— Алло, это прачечная?

— …чечная, дура, это Министерство культуры!»

Видимо, сотрудникам министерства очень хочется опровергнуть этот анекдот и вообще — мнение о них, как о людях дремучих, но агрессивных, что, конечно, не могло в СССР и не может нынче соответствовать действительности. Вот и держат позицию по мату.

Неоспоримое достижение Минкульта в том, что ему удалось затеять без преувеличения общенациональную дискуссию по важнейшей теме, чего за последние лет пятьдесят не удавалось никому другому.