Людмила Новоселова: «Я не считаю, что суд — это орган, который может решить все вопросы»

| статьи | печать

Суд по интеллектуальным правам (далее — Суд) официально начал свою работу 3 июля этого года. О том, кто будет подсказывать судьям во время процесса, что самое сложное в «интеллектуальных» спорах и как теперь изменится судебная практика, «ЭЖ» рассказала председатель Суда Людмила Новоселова.

«ЭЖ»: Людмила Александровна, чем практика Суда по интеллектуальным правам будет отличаться от практики иных арбитражных судов и судов общей юрисдикции?

Людмила Новоселова: Основная задача, поставленная перед Судом, — взять на себя разрешение дел об оспаривании действий государственных органов, обеспечивающих правовую охрану объектов интеллектуальной собственности, в частности Роспатента. При возникновении у авторов и правообладателей конфликтов по этому поводу, например, при несогласии с решением Роспатента об отказе в выдаче патента, Суд будет давать оценку решениям, которые принимаются данными органами.

Кроме того, сейчас все больше возникает гражданско-правовых споров, затрагивающих сферу интеллектуальных прав: это споры об исполнении лицензионных договоров, о применении мер ответственности за распространение контрафактной продукции, иные споры, связанные с защитой интеллектуальных прав.

Суд по интеллектуальным правам, в отличие от других судов, является судом специализированным и способен в силу своего особого положения обеспечить формирование единообразной практики применения законодательства в сфере интеллектуальной собственности на всей территории страны.

«ЭЖ»: Как сторонам понять, что им следует обращаться именно в Суд по интеллектуальным правам?

Л.Н.: Я бы рекомендовала ознакомиться с информацией, которая размещена на нашем сайте (ipc.arbitr.ru > Вопросы разграничения компетенции. — Примеч. ред.). Мы постарались максимально подробно разъяснить, какие споры рассматривает Суд в качестве первой инстанции, а какие — в качестве кассационной. На сайте размещена информация по всем объектам интеллектуальной собственности о том, с какими спорами в какой суд обращаться, в каком порядке обжалуются решения административных органов и в качестве какой инстанции споры рассматривает Суд. Это огромный аналитический материал, в котором учтены даже такие дела, которые еще не встречались в практике, но мы их ожидаем и проработали информацию с опережением.

«ЭЖ»: Чего ожидать истцам, если суд, которому до создания Суда были подведомственны связанные с интеллектуальными правами споры, уже принял дело к рассмотрению?

Л.Н.: Если дело принято к производству судом общей юрисдикции до 3 июля — даты начала деятельности Суда, то спор рассматривается в суде общей юрисдикции и к нам уже не попадет. Если дело поступило в арбитражный суд первой инстанции после начала деятельности Суда и подсудно последнему, то, если дело еще не было принято к производству, заявление возвращается стороне, с тем чтобы она могла обратиться в Суд по интеллектуальным правам. Если же дело было ошибочно принято арбитражным судом к производству, оно будет направлено нам по подсудности.

То же самое относится и к спорам, подведомственным арбит­ражным судам, которые Суд рассматривает в качестве кассационной инстанции. Если заявление принято к рассмот­рению арбитражным судом кассационной инстанции до 3 июля, то оно будет рассматриваться в этом суде. Если до этой даты заявление не было принято, то оно передается по подсудности — в Суд по интеллектуальным правам.

«ЭЖ»: Какой суд будет рас­сматривать спор, если защиты интеллектуальной собственности касается только часть заявленных требований?

Л.Н.: Этот вопрос решен в постановлении Пленума ВАС РФ от 08.10.2012 № 60. Если часть требований относится к компетенции Суда, то и весь спор рассматривается этим судом. Но есть исключения, связанные с делами по банкротству, корпоративными и налоговыми спорами. 2 июля в текст этого постановления были внесены изменения, которые разъяснили, что споры по банкротству, корпоративные споры, а также споры по налогам, даже если в них возникает проблема, связанная с интеллектуальными правами, все равно рассматриваются в соответствии с установленной для них подсудностью (постановление Пленума ВАС РФ от 02.07.2013 № 50. — Примеч. ред.). Так что вопросы интеллектуальной собственности в рамках таких дел остаются в компетенции судов на местах, которые будут ориентироваться при их разрешении на практику Суда.

«ЭЖ»: Согласно принципу гласности судебного разбирательства решения суда должны пуб­ликоваться. Но как быть, если рассматривается иск о секрете производства, который не подлежит разглашению?

Л.Н.: Если сторона посчитает, что информация, которую необходимо рассмотреть в судебном заседании, подлежит охране в рамках режима коммерческой тайны, то она может заявить ходатайство о проведении закрытого судебного заседания. Суд рассмотрит это ходатайство и примет решение, проверив, действительно ли эта информация может считаться закрытой с точки зрения закона о коммерческой тайне. Соответственно, информация, относящаяся к коммерческой тайне, не будет публиковаться.

«ЭЖ»: Есть ли уже дела, поступившие на рассмотрение в Суд?

Л.Н.: Есть, и нас порадовало то, что первое дело поступило в первый же день работы Суда. Это дело о досрочном прекращении охраны товарного знака — известного коньячного бренда. А второе — по шоколаду «Аленка». Правда, сторона по первому делу поторопилась и не доплатила госпошлину. Видимо, очень хотела быть первой. Сейчас заявление оставлено без движения — ждем, когда устранят недостатки и можно будет начать рассмотрение. Думаю, что первое заседание Суда может состояться уже августе.

«ЭЖ»: В одном из выступлений вы упоминали, что в Суде будут постоянно дежурить медиаторы, чтобы дать сторонам возможность в любой момент пойти на мировую. Должны ли будут эти медиаторы обладать специальными знаниями?

Л.Н.: Методики, применяемые медиаторами, прежде всего психологические — снятие конфликта, вывод на общее решение. Для этого достаточно понять причину несогласованности позиций сторон и попытаться привести их к компромиссу. Медиаторам, несомненно, надо будет иметь представление об особенностях интеллектуального права, а вот до тонкости разбираться в технических вопросах не обязательно. Действительно, мы планируем создать в Суде комнату примирения, где медиаторы будут работать со сторонами. Такой опыт уже есть в арбитражных судах. Помощь медиатора в Суде будет оказываться сторонам бесплатно.

«ЭЖ»: В чем главная сложность в спорах об интеллектуальных правах при вычленении сути конфликта?

Л.Н: Споров в этой сфере много, и они разноплановые. По­этому единого ответа быть не может. Например, в большинстве споров по исполнению лицензионных договоров, как правило, нет никакой специфики. Чаще всего такие споры связаны с неисполнением лицензиатом обязаннос­тей по уплате вознаграждения за использование объекта интеллектуальной собственности. Но есть споры действительно своеобразные. Например, конфликты между обладателями права на товарный знак и обладателями доменных имен в Интернете. Российские суды не так давно столкнулись с такой категорией дел, но уже можно говорить об определенных подходах к их рассмотрению. Основным вопросом является вопрос о добросовестности лица — обладателя доменного имени. Если выясняется, что выбор домена и его регистрация были сделаны с намерением использовать чужой товарный знак, «паразитировать» на нем либо вынуждать обладателя товарного знака выкупать эти адреса в Интернете, то суд может лишить нарушителя возможности использовать доменное имя, с тем чтобы впоследствии обладатель товарного знака мог впоследствии зарегистрировать домен на себя. Но могут быть и ситуации, когда лицо избрало доменное имя безо всякого намерения причинить вред, даже не подозревая о существовании товарного знака.

Тогда основания для лишения его прав на доменное имя могут отсутствовать. Дела по таким спорам Суд рассматривает в кассационном порядке. В отношениях, связанных с использованием доменных имен, очень многое пока не урегулировано. Например, правообладатель, как правило, хочет не просто добиться запрета для другого лица использовать доменное имя, где используются обозначения, сходные с его товарным знаком, но и самому занять этот домен. Суд может запретить использовать доменное имя, но обязать компании, предоставляющие услуги по регистрации доменных имен, передать, перерегистрировать адрес на другое лицо — нет. Отношения между регистрирующими компаниями и владельцами доменных имен — договорные и регулируются специальными правилами. В нормативном регулировании отношений, связанных с Интернетом, очень много пробелов, нерешенных проблем. Отношения новые, развиваются бурно. Законодатель не успевает их регулировать. Но, может быть, не всегда следует торопиться, а сначала определить, должно ли государство вмешиваться, как оно должно это делать, где оптимальные пределы для такого вмешательства. В Интернете существуют и достаточно успешно работают механизмы саморегулирования, которые можно и нужно использовать. И если участники отношений могут сами весьма эффективно предотвращать нарушения, то присутствие государственного воздействия может быть минимальным.

«ЭЖ»: Из нашей беседы создается впечатление, что вы не большой сторонник разрешения конфликтов в суде.

Л.Н.: Несмотря на то что проработала всю жизнь в суде, я не считаю, что суд может решить все вопросы. Не может. Например, даже когда суд выносит очень хорошее и правильное решение, нередко случается, что оно не исполняется. И тогда что от того правообладателю? Впрочем, это уже последствия. А система охраны интеллектуальных прав должна работать таким образом, чтобы конфликты вообще не возникали либо устранялись с использованием цивилизованных досудебных и внесудебных методов. Мы заинтересованы в том, чтобы Суд был лишь завершающей частью системы, которая обеспечивает активную защиту интеллектуальных прав.

«ЭЖ»: Возвращаясь к доменным именам... Правильно ли я поняла, что прийти с исполнительным листом к регистратору и заставить его снять с домена сайт киберсквоттера и вместо него повесить сайт правообладателя торговой марки сейчас невозможно?

Л.Н.: Хотелось бы обратить внимание, что в споре по поводу доменного имени обладатель товарного знака конфликтует не с регистратором — компанией, которая предоставляет соответствующие ресурсы, а с лицом, которое является владельцем домена (адреса в Интернете). Почему регистратор должен исполнять решение, которое вынесено не в отношении него? Для таких субъектов должно быть специальное указание о порядке исполнения решений. К примеру, в отношении банков в законе об исполнительном производстве предусмотрено, в каком порядке они обязаны исполнять решения о взыскании со своих клиентов. Достаточно ли в отношении других субъектов, не являющихся участниками спорного отношения, только общего указания в законе, что решение суда обязательно для исполнения? Как именно должно исполняться решение, в какие сроки, допустимо ли при этом вмешиваться в договорные отношения сторон? Сейчас при разрешении спора приходится детально продумывать и формулировку требований, и меры, которые бы позволили реально исполнить решение.

«ЭЖ»: А какая позиция сейчас преобладает в отношении обес­печительных мер в Интернете? Какие подходы вырабатываются к блокировке сайтов с незаконным контентом?

Л.Н.: Сейчас рано говорить о преобладающей позиции. Совсем недавно был принят закон, который начнет действовать с августа этого года, предусмат­ривающий возможность суда до рассмотрения по существу дел о нарушении прав на интеллектуальную собственность (пока речь идет только о фильмах) принимать обеспечительные меры, направляя исполнительные листы Роскомнадзору, интернет-провайдерам, владельцам сайтов и интернет-хостингам (Федеральный закон от 02.07.2013 № 187-ФЗ. — Примеч. ред.). В течение трех суток после получения уведомления от Роскомнадзора хостинг-провайдер и владелец сайта должны ограничить доступ к пиратскому контенту. Если они этого не сделают, сведения об интернет-ресурсе с контентом, в отношении которого судом приняты обеспечительные меры по заявлению правообладателя, направляются «по сис­теме взаимодействия операторам связи для принятия мер по ограничению доступа к такому информационному ресурсу». Функции по применению таких обеспечительных мер будет выполнять Мосгорсуд. Закон вызвал волну обсуждений и протестов. Помимо целого ряда претензий к концепции закона, весьма смущает спринтерская скорость его принятия и игнорирование даже весьма резонных замечаний, высказываемых специалистами. Складывается впечатление, что законодатель уверен, что метод запретов — единственный и самый лучший. На самом деле пользователи в Интернете начинают благополучно обходить такие запреты. Безусловно, правообладатели должны иметь эффективные способы борьбы с пиратством. Но зачем при этом топить всех? Имеется весьма обширный зарубежный опыт, и он свидетельствует, что прежде всего должны использоваться досудебные способы устранения нарушений. Кроме того, необходимы и знания об архитектуре Интернета у правоприменителей, чтобы при работе с ним не навредить законопо­слушным пользователям. Поэтому Суд поддержал идею РАЭК по подготовке брошюры для судей с разъяснениями о том, как устроен Интернет. Одновременно работники Суда участвуют в работе над совершенствованием законодательства в области интеллектуальных прав, в том числе тех положений четвертой части ГК РФ, которые касаются ответственности интернет-провайдеров.

«ЭЖ»: Планируете ли вы анализировать арбитражную практику аналогично тому, как это делает Президиум ВАС РФ?

Л.Н.: Еще до начала работы Суда была поставлена задача проанализировать практику по наиболее распространенным категориям споров, в частности по досрочному прекращению правовой охраны товарного знака. В ходе этой работы были выявлены проблемные вопросы, по которым имеются расхождения в практике, обсуждены различные точки зрения, чтобы выработать собственную позицию. Справку по результатам обобщения планируется обсудить с Роспатентом, иными заинтересованными лицами.

В частности, по российскому законодательству требование о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака может заявить заинтересованное в этом лицо. Но кто является заинтересованным лицом, суды решали по-разному. Отечественная судебная практика и иностранный опыт свидетельствуют, что первоначально суды считали заинтересованными лицами только тех субъектов, которые рассчитывают закрепить не используемый другим лицом товарный знак за собой. Впоследствии суды и у нас, и в других странах стали лояльнее подходить к рассмотрению требований тех лиц, которые не могут претендовать на приобретение прав на товарный знак. Например, к тем же пользователям доменных имен, которые создали успешные сайты. Всегда есть риск, что владелец товарного знака, который до того им фактически не использовался, воспользуется этой раскрученностью сайта и заявит претензии его владельцу. И хотя владелец сайта далеко не всегда может сам претендовать на использование товарного знака, его в ряде случаев можно признать лицом, заинтересованным в досрочном прекращении охраны товарного знака другого лица. Еще одно обобщение практики, которое подготовлено Судом, посвящено административной ответственности за нарушения в сфере интеллектуальных прав. Проб­лемные вопросы были обсуждены с Федеральной антимонопольной службой России.

К аналитической работе Суда стараемся привлекать ведущих экспертов в сфере интеллектуальной собственности, в том числе и иностранных специалистов. И хотя состав Научно-консультативного совета пока не утвержден, у нас есть обширный список лиц, которые активно сотрудничают с Судом и помогают нам разобраться в сложных вопросах, связанных с интеллектуальной собственностью.

«ЭЖ»: Начало работы Суда несколько раз откладывалось. Это было связано с трудностями в подборе судей? И, кстати, как проходил их подбор?

Л.Н.: Не понимаю, почему все говорят о задержке. Многие апелляционные суды с момента назначения председателя несколько лет не могли начать работу. Суд по интеллектуальным правам приступил к осуществ­лению правосудия через полгода после назначения председателя. Полгода назад у нас не было ни одного человека в штате, ни помещения, ни программ, ни компьютеров.

Если сравнить даты моего назначения и назначения судей, то видно, что я проходила ВККС вместе с ними. Хотя обычно первым назначается председатель суда, который представляет кандидатуры судей. Для ряда претендентов решающим фактором явилось наличие второго образования. Разумеется, оценивалось и наличие опыта судебной работы. Предполагалось, что Суд должен начать работать, что называется, с колес. Поэтому на первом этапе в основном Суд формировался за счет действующих опытных судей.

«ЭЖ»: А для чего Суд заключает соглашения о сотрудничестве с ведущими техническими вузами и научно-исследовательскими институтами?

Л.Н.: Суд работает над созданием базы экспертов, которые будут привлекаться к работе в Суде в качестве специалиста, чтобы судья мог в ходе разбирательства дела задать им вопросы и прояснить какие-либо технические моменты. Такие консультации будут даваться устно, прямо в ходе процесса и на основе тех знаний, которыми обладает специалист.

Нам необходим список готовых сотрудничать с Судом специалистов, поскольку нет возможности взять в штат советников во всех областях знаний. Но мы должны быть уверены в том, что в случае необходимости сможем их найти. ­Вузы и научно-исследовательские институты предложили нам научных сотрудников, которые готовы выступать в процессе в качестве консультантов ­Суда. Планируется обучить этих специалистов основам патентного права, с тем чтобы они говорили с судьями на одном языке.

«ЭЖ»: А как продвигается сейчас поиск штатных специалис­тов, которые должны будут помогать судьям разбираться в научных и технологических вопросах?

Л.Н.: У нас должно быть 15 таких специалистов, но реальных претендентов пока лишь трое. Главный вопрос — какого рода специалистов брать в штат. Уже понятно, что надо брать инженера широкого профиля, необходимы химик-фармацевт и биолог. Но какие еще специалис­ты должны быть «всегда под рукой», пока мы не знаем. Необходимо понять, каких вопросов у Суда будет больше, и исходя из этого привлекать людей.

«ЭЖ: Ситуация с поиском специалистов, наверное, усугубляется тем, что вы берете их на государственную службу?

Л.Н.: Действительно, с позиций человека, который должен формировать штат специалистов, могу указать на ряд проблем. В частности, не ясен смысл распространения на них многих ограничений, которые распространяются на госслужащих. Например, ограничение по возрасту. Предельный срок пребывания на государственной службе — 65 лет. А многие специалисты из тех, что могли бы оказать помощь Суду, переступили этот возрастной порог. Подобные ограничения применительно к этой категории сотрудников представляются необоснованными. Решить проблему можно только путем изменения законодательства, в том числе Закона о госслужбе (Федеральный закон от 27.07.2004 № 79-ФЗ. — Примеч. ред.).

Идеальным решением было бы появление у нас института «технических» судей, как это сделано в Патентном суде Германии, где есть судьи, являющиеся специалистами в области техники, естественных наук, коллегии, специализирующиеся по облас­тям знаний. При этом у технических судей может и не быть юридического образования. В Патентном суде Германии вопросы рассматриваются коллегиально — тройками судей. Председательствующий судья, как правило, юрист, а два боковых — технические специалисты в области спора. Но Россия по этому пути сейчас не пошла. Аргументом была сложность внесения изменений в Конституцию — в ней содержится требование о юридическом образовании для судьи. Но вполне можно было предусмотреть для части судей требование об обязательном наличии второго образования.