За последние пять лет российская экономика продемонстрировала впечатляющий, на первый взгляд, феномен: инвестиции в основной капитал росли рекордными темпами, значительно опережая прирост ВВП. Этот «инвестиционный разрыв» стал крупнейшим за последние 15 лет. Формально это можно было бы назвать «инвестиционно-ориентированным ростом». Однако реальная картина оказалась гораздо сложнее и тревожнее.
Последние пять лет (2020—2024 гг.) стали периодом необычайно активного роста инвестиций в основной капитал России. Физический объем вложений увеличился более чем на треть (+36,5%), что значительно превзошло скромный прирост ВВП за тот же период (+10,1%). Этот «инвестиционный разрыв» — разница между темпами роста инвестиций и ВВП — достиг рекордных за последние полтора десятилетия значений, сравнимых лишь с инвестиционным бумом 2000-х гг. На первый взгляд, такая динамика свидетельствует о переходе к модели «инвестиционно-ориентированного роста», сочетающего адаптацию к новым внешним ограничениям и структурную трансформацию экономики. Однако, как подчеркивают аналитики ЦМАКП, детальный анализ структуры и источников этого роста рисует гораздо менее радужную и более сложную картину, скрывающую за общими цифрами ряд серьезных вызовов.
Технологическая стагнация: сердцевина проблемы
Главной тревожной тенденцией, выявленной экспертами, является отсутствие прогресса в повышении технологического уровня инвестиций. Ключевой показатель реальной технологической модернизации — динамика физического объема инвестиций в машины и оборудование — в последние годы был крайне слабым. После сокращения на 12% в 2022 г. и стагнации в 2023-м инвестиции в машины и оборудование лишь к 2024 г. восстановились до уровня 2021 г., превысив уровень 2019 г. всего на 13%.
Более глубокая ретроспектива выявляет еще более серьезную проблему: если общий объем инвестиций к началу «турбулентной пятилетки» (2019 г.) уже превзошел уровень 2013 г., то инвестиции в машины и оборудование в 2019 г. все еще отставали от показателей 2013 г. Это отставание было преодолено только к 2024 г. В целом за период 2014—2024 гг. среднегодовой уровень инвестиций в машины и оборудование был на 15% ниже уровня 2013 г. Это свидетельствует о глубоком недоинвестировании в реальную технологическую модернизацию за последнее десятилетие.
Аналитики также отмечают два важных момента: во-первых, базовый 2013 г. сам по себе не был периодом высокой инвестиционной активности (норма валового накопления — 23,3% — была невысокой по мировым меркам); во-вторых, официальные оценки Росстата инвестиций в машины и оборудование, вероятно, завышены из-за сложностей учета скрытого удорожания импортного оборудования, особенно на фоне реструктуризации торговых потоков и «параллельного импорта».
Региональная сверхцентрализация: Москва vs. вся Россия
Еще одним тревожным аспектом, маскируемым общим «позитивом», стала резкая централизация инвестиций в московскую агломерацию. С 2013 г. физический объем инвестиций вырос в Москве в 2,72 раза, в Московской области — в 1,50 раза. По России в целом рост составил лишь 1,36 раза. Это означает, что за пределами московской агломерации инвестиции за этот период увеличились всего в 1,20 раза (эквивалентно среднегодовому приросту всего на 1,7%).
Учитывая отставание вложений в машины и оборудование от общего роста инвестиций, ЦМАКП делает вывод, что за пределами столичного региона интенсивность технологической модернизации в 2024 г., по оценкам, все еще оставалась ниже уровня 2013 г. (на 5—10%).
Важно отметить, что динамика инвестиций в остальных регионах была крайне неоднородной. Ускоренный рост наблюдался в большинстве дальневосточных регионов, ключевых промышленных субъектах (Ленинградская, Иркутская, Нижегородская, Новосибирская области, Красноярский край, Татарстан, Башкортостан) и ряде регионов Юга (Ростовская область, Краснодарский край, Чеченская Республика, Севастополь). В то же время, во многих других субъектах рост был очень медленным или инвестиции даже снижались. Антирекордсменами по спаду инвестиций за пять лет (более 15%) стали Омская область, Ненецкий АО, Республика Крым, Воронежская, Вологодская, Архангельская (с НАО и без), Астраханская, Орловская, Тамбовская области и Республика Ингушетия.
Вынужденная цифровизация: компенсация потерь
Отличительной чертой «турбулентной пятилетки» стал взрывной рост инвестиций в объекты интеллектуальной собственности (ОИС). За пять лет в текущих ценах они выросли в 3,7 раза (общий объем инвестиций — в 2,0 раза), а в сопоставимых ценах (по оценке ЦМАКП с использованием специального дефлятора) — примерно в 2,4 раза.
Проблема заключается в вынужденном характере этого роста. Две трети прироста инвестиций в ОИС пришлось на программное обеспечение (ПО). Если в 2020—2021 гг. это была преимущественно адаптация к «ковидным» изменениям, то в 2022—2024 гг. — реакция на уход иностранных вендоров. Таким образом, значительная часть этих расходов не создавала новую стоимость для потребителей, а лишь компенсировала потери, вызванные внешними обстоятельствами.
Аналитики также обращают внимание на проблему учета реальной стоимости этого роста. Резкий скачок инвестиций в ПО привел к значительному удорожанию, которое, по их мнению, не полностью учтено в статистике. По оценке ЦМАКП, вынужденные расходы на адаптацию (включая недоучтенное удорожание) в 2024 г. составили около 4% от общего объема инвестиций (или 1,6 трлн руб.). Без этих расходов темп прироста общего объема инвестиций в основной капитал за 2020—2024 гг. был бы ниже примерно на 0,8 п.п. ежегодно.
Вынужденное строительство: драйвер роста с вопросами
Инвестиции в здания и сооружения стали главным драйвером общего роста инвестиций в последние годы по вкладу в прирост. За «турбулентную пятилетку» они увеличились в 1,5 раза в физическом выражении, обеспечив почти 2/3 всего прироста инвестиций (около 20 п.п. из 36,5%).
Однако, как и в случае с ПО, значительная часть этого прироста носила адаптационный характер и была менее «продуктивной». Эти инвестиции были направлены в основном на преодоление возникших ограничений, прежде всего логистических (например, строительство обходных маршрутов, новых терминалов). Кроме того, часть инвестиций в «старых» регионах могла уходить на создание инфраструктуры в новых. Также часть инвестиций в жилые здания и сооружения представляла собой не новое строительство, а регистрацию ранее построенных объектов в рамках расширяющейся «дачной амнистии».
Прямо оценить масштаб влияния этих факторов сложно, но косвенно об их значимости свидетельствует возникшее в 2022—2024 гг. сильное расхождение в динамике: темпы прироста инвестиций в здания и сооружения (22,0% в год) значительно опережали темпы прироста объема строительных работ (14,9% в год) и особенно — темпы прироста производства строительных материалов (3,5% в год для всех стройматериалов и 3,8% для базовых). Для сравнения, в период 2017—2021 гг. темпы роста всех трех показателей были близки (5,6—5,8% в год).
Концентрация источников: сужение базы финансирования
Важным трендом последних лет стало сужение ресурсной базы для финансирования инвестиций. Произошло очевидное сокращение иностранных источников (а также нерасшифровываемых в статистике «прочих источников», где, вероятно, сократились поступления от акций и облигаций). Подавляющая часть прироста инвестиций была профинансирована за счет собственных средств предприятий. Также заметную роль сыграли бюджетные средства и кредиты российских банков (каждый из этих источников обеспечил примерно по 30% от прироста собственных средств).
При этом рост банковских кредитов во многом был обусловлен увеличением проектного финансирования жилищного строительства. Соответственно, роль банковских кредитов в финансировании инвестиций в остальных секторах экономики была ограниченной.
Результатом стало практически непрерывное увеличение доли двух ключевых источников — собственных и бюджетных средств. Их совокупная доля достигла рекордных за всю историю наблюдений 80,5% в 2024 г. (против 75,0% в 2019 г. и 71,7% в 2017 г.). Этот долгосрочный тренд (64,5% в 2013 г., 61,5% в 2011 г.) означает, во-первых, неблагоприятный структурный сдвиг — относительный отток ресурсов развития от внутренне ориентированного гражданского частного сектора. Во-вторых, это указывает на резкое сужение возможностей для дальнейшего наращивания инвестиционной активности, особенно на фоне уже начавшегося снижения доходов как компаний, так и государства, констатируют эксперты.