В судебной практике по страховым спорам формируются особые подходы к рассмотрению споров о признании договоров страхования недействительными из-за предоставления недостоверных сведений страхователями при их заключении. При рассмотрении споров в качестве существенных обстоятельств суды обращают внимание не только на намеренное умолчание о важных обстоятельствах или предоставление заведомо ложных сведений, но и на необходимость проверки достоверности сообщаемых страхователем сведений. В нашем материале мы проанализировали судебную практику за последний год и выявили тенденции разрешения страховых споров в части применения норм ст. 944 ГК РФ.
При применении ст. 944 ГК РФ суды в основном отвечают на несколько связанных друг с другом важных вопросов: имел ли место обман, то есть были ли сведения, сообщенные страхователем, заведомо ложными, доказал ли страховщик умысел страхователя на введение страховщика в заблуждение и должен ли был страховщик проверить предоставленные ему сведения?
Анализ судебной практики показывает, что обманом могут быть признаны различные действия или бездействие страхователя в зависимости от конкретных обстоятельств. При этом суды помнят и об общих положениях ст. 179 ГК РФ, и о соответствующих позициях Верховного суда РФ и рассматривают ст. 944 ГК РФ как частный случай по отношению к ст. 179 ГК РФ.
Если в заявлении на страхование указаны заведомо ложные сведения, то договор признают недействительным
Верховный суд РФ не раз указывал, что обманом считается не только сообщение информации, не соответствующей действительности, но и намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота (п. 99 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
В одном из дел Верховный суд РФ согласился с позицией нижестоящих судов, удовлетворивших требование страховщика о признании договора страхования недействительным на основании п. 3 ст. 944 ГК РФ (см. Определение от 12.07.2021 № 307-ЭС20-8508).
В этом деле генеральный директор страхователя подписал заполненное страховщиком заявление на страхование, в котором было указано, что у застрахованного объекта железобетонные перекрытия, материал несущих стен — кирпич, железобетон; на всей территории страхования (в каждом помещении) установлена исправная автоматическая сигнализация, на объекте страхования имеется служба охраны. После того как договор был заключен, произошел пожар, в ходе расследования обстоятельств которого выяснилось, что здание имеет «брусчатые стены и деревянные перекрытия, на объекте отсутствуют пожарная сигнализация и служба охраны».
Суд первой инстанции указал на обязанность страховщика по своевременной проверке достоверности заявленных характеристик объекта страхования и отказал в иске о признании договора недействительным. Суд апелляционной инстанции, с которым согласились и суд кассационной инстанции, и Верховный суд РФ, отменил это решение и признал договор недействительным, указав, «что заявление на страхование подписано директором общества, что обществом не оспаривалось. Подписание обществом заявления означает согласование им существенных условий. В заявлении прямо указано, что страхователь подтверждает полноту и достоверность всех указанных в заявлении сведений». В таких условиях суд счел указанные в заявлении сведения заведомо ложными.
Но на этом дело не закончилось. Страхователь подал жалобу в Конституционный суд РФ, утверждая, что п. 3 ст. 944 ГК РФ противоречит Конституции РФ, поскольку «предоставляет страховщику право признавать договоры страхования недействительными на том основании, что страхователем не предоставлены достоверные сведения, при том что какие-либо сведения и документы им при заключении договора не предоставлялись, и не возлагает мер ответственности на страховщика, не воспользовавшегося своим правом на проверку сведений, предоставленных страхователем» (см. Определение Конституционного суда РФ от 24.02.2022 № 329-О).
Конституционный суд РФ не нашел оснований для принятия жалобы к рассмотрению, указав, что п. 3 ст. 944 ГК РФ «призван, с учетом необходимости соблюдения баланса интересов сторон договора страхования, обеспечить защиту прав и законных интересов участников отношений, вытекающих из такого договора, и сам по себе не может рассматриваться как нарушающий в указанном в жалобе аспекте конституционные права заявителя».
Cтраховщик не обязан проверять достоверность сообщаемых страхователем сведений...
В другом деле суд округа согласился с выводами нижестоящих судов о том, что указание страхователем, оказывающим услуги такси, в графе бланка-заявления «цель использования транспортного средства» слова «прочее» при наличии графы об использовании его в качестве «такси» и при наличии доказательств (фотографии автомобиля в соответствующей раскраске кузова и т.п.) является предоставлением заведомо ложной информации (см. постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.01.2021 по делу № А42-1474/2020).
При этом суд счел необходимым подчеркнуть, что ни договором, ни законом на страховщика не возложена обязанность по проверке достоверности сообщаемых страхователем сведений, изложенных в заявлении на страхование имущества — официальном запросе страховщика.
Сходные обстоятельства рассматривал и Арбитражный суд Западно-Сибирского округа (см. постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31.03.2022 по делу № А45-7125/2021). При рассмотрении спора суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что страховщик как лицо, осуществляющее профессиональную деятельность на рынке страховых услуг и вследствие этого более сведущее в определении факторов риска, «при заключении договора страхования не осматривал ТС, не запрашивал дополнительные документы, не усмотрел необходимости проведения проверки всей информации, сообщенной страхователем в отношении страхуемого имущества или истребования дополнительных сведений».
Суд округа подверг критике позицию нижестоящих судов, отказавших страховщику в иске, и указал, что «действующим законодательством не предусмотрена обязанность страховщика осматривать ТС при заключении договора ОСАГО, запрашивать у страхователя дополнительные документы и сведения». По этой причине суд пришел к заключению, что в рассматриваемой ситуации на страховщика не могут возлагаться негативные последствия несообщения страхователем действительной цели использования транспортного средства.
Любопытный случай рассматривал Арбитражный суд Московского округа. Дело касалось признания недействительными нескольких договоров страхования ответственности арбитражного управляющего (см. постановление от 30.06.2022 по делу № А40-122481/2021).
Суды первой и апелляционной инстанций поддержали страховщика, указав, что арбитражный управляющий сообщил заведомо ложные сведения. Изучая представленные доказательства, суды установили, что в заявлении на страхование в графе «Иные сведения, которые Заявитель/Страхователь желает сообщить» страхователь дополнительных сведений не указал. Кассационный суд отметил, что «согласно указанным заявлениям, ответчик согласился с тем, что сведения, содержащиеся в них, являются существенными для заключения договора страхования».
В ходе рассмотрения дела выяснилось, что конкурсный управляющий осуществил фиктивный оборот денежных средств с одним из контрагентов должника. В своей кассационной жалобе управляющий утверждал, что он не мог знать о наличии «в компании-должнике фиктивного документооборота, поэтому факт обмана, выразившийся в умолчании об указанных обстоятельствах путем отражения отрицательных ответов на вопросы, поставленные страховщиком в заявлениях при заключении договоров, не может считаться установленным».
Кассационный суд отклонил доводы кассационной жалобы, поскольку сведения о том, что конкурсный управляющий должника создал фиктивный документооборот в целях извлечения собственной выгоды, на момент направления заявлений на страхование у ответчика-страхователя имелись, «поскольку сам ответчик такой фиктивный документооборот и создал».
...но должен быть активным при заключении договора страхования
И все-таки преобладающий подход судебных инстанций к рассмотрению требований о признании договора страхования недействительным требует от страховщиков более активного поведения при заключении договора страхования.
Девятый арбитражный апелляционный суд, на наш взгляд, хорошо сформировал превалирующий подход судов к рассмотрению споров о признании договоров страхования недействительными на основании п. 3 ст. 944 ГК РФ (см. постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.04.2021 № 09АП-13939/2021 по делу № А40-160615/20).
Суд пришел к выводу о том, что, исходя из принципа добросовестности, страхователь обязан максимально полно раскрывать информацию о риске, который он передает, а страховщик принимает на страхование. Это можно объяснить тем, что при заключении договора страхования его стороны неодинаково информированы о существенных обстоятельствах, влияющих на вероятность наступления страхового случая и размер возможных убытков.
По мнению суда, по общему правилу «сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана недействительной, только если обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, находятся в причинной связи с его решением о заключении сделки. При этом подлежит установлению умысел лица, совершившего обман».
Также суд признал значимость обмана в виде намеренного умолчания об обстоятельстве при заключении сделки. Обман является основанием для признания сделки недействительной только тогда, когда такой обман возникает в отношении обстоятельства, о котором ответчик должен был сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота (п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 № 162 «Обзор практики применения арбитражными судами статей 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Применительно к договорам страхования суд сформулировал следующее правило, согласно которому обязательным условием для применения нормы о недействительности сделки является наличие умысла страхователя. Такой умысел должен быть направлен на сокрытие обстоятельств или предоставление ложных сведений, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления.
Интересно, что в этом деле суд хотел увидеть доказательства, «однозначно и безусловно» подтверждающие, что при заключении договоров истцу страхователем были предоставлены недостоверные сведения о страхователе или о предмете страхования. По мнению суда, таких доказательств в дело представлено не было.
Другое дело, рассмотренное Девятым арбитражным апелляционным судом, — отличный пример наиболее распространенного подхода судебных инстанций к толкованию соответствующих статей ГК РФ как требующих активного поведения страховщика (см. постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.11.2021 № 09АП-68033/2021 по делу № А40-137545/20). В частности, в этом судебном акте можно найти примеры превалирующих правовых позиций судебных органов по многим другим проблемным вопросам применения положений главы 48 ГК РФ: помимо ст. 944 ГК РФ, суд также высказался по поводу применения ст. 945, 959 и 962 ГК РФ.
Дело касалось договора страхования предпринимательских рисков (страхование коммерческих кредитов). После отказа в выплате и получения иска страхователя о выплате страхового возмещения страховщик подал встречный иск о признании договора недействительным на основании п. 3 ст. 944 ГК РФ.
Страховщик утверждал, что страхователь не представил ему информацию о просроченной задолженности контрагента, сообщил страховщику заведомо ложные сведения об объекте страхования, в частности не сообщил о наличии просроченной дебиторской задолженности, сообщил информацию о просрочках в отношении иных контрагентов для того, чтобы снизить размер страхового тарифа и получить наиболее выгодные условия по страхованию, скрыл от страховщика объективную информацию о состоянии дебиторской задолженности и платежной дисциплины контрагента, предоставив недостоверную информацию о платежной дисциплине контрагента, нарастил поставки более чем в три раза.
Однако суд установил, что страховщик не запрашивал сведения о просроченной задолженности, в том числе оплаченную контрагентом на момент заключения договора страхования.
Суд отметил, что в случае недостаточности сообщенных страхователем существенных обстоятельств либо сомнений в их достоверности страховщик мог сделать письменный запрос в адрес страхователя для их конкретизации, однако «страховщик такой запрос не направлял и не воспользовался своим правом проверить достаточность представленных страхователем сведений».
Со ссылкой на абз. 11 п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 № 162 «Обзор практики применения арбитражными судами статей 178 и 179 Гражданского Кодекса Российской Федерации» суд указал, что несообщение страхователем информации, которую страховщик не выяснял при заключении договора, не является основанием для признания договора недействительным в соответствии с п. 3 ст. 944 ГК РФ.
Кроме того, суд сделал еще один далеко идущий вывод о том, что из поведения страховщика явствовала воля на сохранение сделки, а у страхователя было основание полагаться на ее действительность (п. 2 и 5 ст. 166 ГК РФ). В частности, «приложения к отзыву на встречный иск подтверждают, что страховщик регулярно направлял страхователю счета на оплату страховой премии, содействовал страхователю в деле о взыскании просроченной задолженности с контрагента».
Таким образом, суд сделал вывод, что поведение страховщика в рамках договора страхования свидетельствовало о признании действительности последнего, а требование признания договора страхования недействительным после получения исполнения по нему в полном объеме являлось недобросовестным поведением участника гражданских правоотношений.
В постановлении от 01.07.2022 по делу № А40-65258/2021 Арбитражный суд Московского округа согласился с позицией страхователя по договору страхования предпринимательских рисков, поддержанной судом апелляционной инстанции, и отклонил «довод о том, что истец не уведомил ответчика о фактах систематического нарушения контрагентами обязательств по выплате страхового возмещения, поскольку бремя истребования и сбора информации о страховом риске лежит на страховщике, который должен нести риск последствий заключения договора без соответствующей проверки состояния предмета страхования».
В недавнем отказном Определении от 30.06.2022 № 307-ЭС22-10461 Верховный суд РФ развил мысль о необходимости проверки страховщиком представленных сведений, согласившись с выводами нижестоящих судов о том, что «отсутствие претензий по существу представленных страхователем во время заключения договора сведений и выдача ему страхового полиса фактически подтверждали согласие страховщика с достаточностью и достоверностью предоставленной обществом информации и достижение сторонами соглашения об отсутствии дополнительных факторов риска».
***
Таким образом, можно утверждать, что, судебная практика по ст. 944 ГК РФ последовательно проводит принцип «доверяй, но проверяй» и отказывает страховщикам в защите права, если страховщики занимают пассивную позицию при заключении договора страхования и не проверяют представленные им сведения.