Взыскание с генерального директора юридического лица убытков вследствие неверных бизнес-решений, по мнению автора статьи, изначально содержит в себе противоречие. Так, диспозиция правовых норм ч. 3 ст. 53 и ч. 1 ст. 54 ГК РФ в принципе должна исключать ответственность единоличного исполнительного органа в случае, если он действовал «добросовестно и разумно», поскольку неверные бизнес-решения по своему существу не выходят за критерии добросовестности и разумности. Это могут быть решения вследствие заблуждения генерального директора, недостаточности опыта, непринятия во внимание тех или иных критических факторов, которые должны были быть учтены. Несмотря на причинение вреда интересам общества, такие обстоятельства, как правило, не исключают добросовестности и разумности в действиях генерального директора. То, как разрешаются такие противоречия в судебной практике, и существует ли оно на самом деле, рассмотрим в этом материале.
КС РФ еще в 2004 г. в широко применяемом постановлении от 24.02.2004 № 3-П отметил: «Суды, осуществляя по жалобам […] контроль за решениями органов управления акционерных обществ, не оценивают экономическую целесообразность предложенного варианта […], поскольку в силу рискового характера предпринимательской деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов».
Данный подход именуют правилом делового решения, или business judgment rule. «В соответствии с указанным правилом устанавливается презумпция того, что при принятии деловых решений директора корпорации действуют на основе имеющейся информации, добросовестно и честно, полагая, что предпринимаемые действия совершались в лучших интересах компании. Так, становится невозможным привлечь директора к ответственности за возникновение негативных последствий только из-за того, что принятое бизнес-решение стало неудачным. Следовательно, правило делового решения способствует проявлению директором высокой степени предпринимательской активности в рамках обычного предпринимательского риска»1.
Презумпция недобросовестности
Упомянутое постановление КС РФ касалось оспаривания корпоративных решений, весьма распространенной причины обращения в суды в начале 2000-х гг. ВАС РФ в постановлении от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов управления юридического лица» (далее — Постановление № 62) продолжает придерживаться подхода о недопустимости и невозможности судебного вмешательства в предпринимательскую деятельность.
Из абзаца 2 п. 1 указанного постановления ВАС РФ следует, что:
-
негативные последствия для юридического лица не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности действий директора;
-
директор не может быть привлечен к ответственности, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска.
В то же время ВАС РФ предложил критерии, при наличии которых недобросовестность и неразумность директора презюмируется, то есть не подлежит доказыванию истцом по делу (см. п. 2 Постановления № 62). Причем перечень таких критериев является открытым, то есть в зависимости от обстоятельств конкретного дела судом может быть сформулирован один или несколько дополнительных критериев. Наличие таких презумпций, закрепленных ВАС РФ, является очень важным для истца, учитывая сложности, с которыми он обычно сталкивается при доказывании в суде понесенных убытков.
Сокрытие конфликта интересов
Одним из таких критериев (презумпцией) является совершение генеральным директором сделки при наличии конфликта интересов, информация о существовании которого скрывалась от участников общества (см. подп. 1 и 2 п. 2 Постановления № 62).
В качестве примера, иллюстрирующего критерии, свидетельствующие о недобросовестности и неразумности действий генерального директора, можно привести дело, рассмотренное Арбитражным судом Дальневосточного округа (см. постановление от 09.06.2020 № Ф03-1866/2020).
В этом деле исследовались обстоятельства оплаты обществом поездки туристической группы боксеров. Суд первой инстанции, отклоняя исковые требования общества о взыскании с генерального директора убытков, исходил из того, что оплата поездки соответствовала целям благотворительности.
Однако суд апелляционной инстанции занял противоположную позицию, отменил решение суда первой инстанции и удовлетворил исковые требования о взыскании убытков с генерального директора. Суд апелляционной инстанции, в частности, принял во внимание, что:
-
генеральный директор общества также являлся одним из руководителей Сахалинской региональной общественной организации по развитию и популяризации бокса (то есть имел место конфликт интересов);
-
обществом были оплачены транспортные расходы туристической группы, участники которой не являлись сотрудниками общества и не имели какого-либо отношения к производственной и хозяйственной деятельности общества (то есть совершенные действия не отвечали интересам общества);
-
одобрение таких расходов советом директоров генеральным директором общества не запрашивалось (то есть информация о расходах скрывалась от членов совета директоров общества).
Таким образом, выводы суда апелляционной инстанции соответствуют положениям Постановления № 62.
С данной позицией согласился суд кассационной инстанции, указав, что судом апелляционной инстанции были установлены все фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, и им дана надлежащая правовая оценка.
Другим примером, иллюстрирующим заключение генеральным директором сделки от имени общества в ущерб его интересам при наличии конфликта интересов, является дело № А23-8994/2020 (постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.09.2021).
В данном деле судами исследовалась ситуация причинения обществу (истцу) убытков в результате заключения и исполнения генеральным директором договора на оказание услуг по комплексному рекламному обслуживанию с вновь созданной компанией, одним из участников (50%) которой являлась супруга генерального директора, а вторым участником (50%) — один из работников истца.
Суд апелляционной инстанции, оставляя решение суда первой инстанции в силе в части взыскания убытков с генерального директора, пришел к выводу о том, что «целью создания такой компании являлось получение за счет истца экономически необоснованной прибыли от размещения по завышенным ценам заказов общества на изготовление рекламной продукции у других исполнителей/подрядчиков без оказания собственных представляющих коммерческую ценность услуг».
Такие обстоятельства, по мнению суда апелляционной инстанции, свидетельствуют о «недобросовестном поведении ответчика, который использовал полномочия генерального директора вопреки интересам возглавляемой им организации».
В то же время большая часть судебных решений о взыскании убытков с директоров, как правило, иллюстрирует относительно стандартные истории — это случаи выплаты директорами самим себе не предусмотренных внутренними документами премий, увеличение размера заработной платы или даже невозвращение в кассу общества денежных средств, взятых на те или иные корпоративные нужды. Таких примеров в судебной практике много: определения ВС РФ от 09.08.2021 № 308-ЭС21-12369, от 19.10.2020 № 303-ЭС20-14792, от 27.03.2019 № 307-ЭС19-3066, от 06.02.2019 № 308-ЭС18-25366, от 02.07.2020 № 310-ЭС20-5661.
«Новый подход» к правилу делового решения
На наш взгляд, дела о недобросовестном поведении директоров следует отличать от дел, в которых взыскание убытков с директоров осуществляется на фоне корпоративного спора, например, между прежними и нынешними владельцами общества.
Таких дел в последние годы множество. Однако по своей сути, на наш взгляд, это те же корпоративные споры, но представленные «в оболочке» другого способа защиты права.
Одним из показательных дел последних лет является дело № А40-5992/2018, которое прошло два «круга» рассмотрения, было направлено на новое рассмотрение Судебной коллегией ВС РФ, что однозначно свидетельствует о важности вопросов, поставленных в этом деле, для судебной практики и теории права.
Правовые выводы из Определения ВС РФ от 17.09.2019 № 305-ЭС19-8975 вызвали широкое обсуждение вопроса о пределах автономии воли директора (п. 1 и 2 ст. 69 Федерального закона от 26.12.95 «Об акционерных обществах»).
В юридической литературе считается, что изложенная правовая позиция является новаторской для российской правовой среды. Так, например, рассматривая указанное определение, некоторые авторы делают вывод о том, что единоличный исполнительный орган больше не может ссылаться на то, что он «просто исполняет решение общего собрания, как на основание освобождения его от ответственности за убытки, причиненные обществу, поскольку частью его обязанностей является оценка выгодности тех или иных действий для общества на предмет причинения вреда. Такой подход не позволит единоличному исполнительному органу избежать ответственности, переложив вопросы на рассмотрение коллективного органа управления обществом (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 17.09.2019 № 305-ЭС19-8975)»2.
При новом рассмотрении дела суды все же остановились на том, что экономическая целесообразность заключения сделок может определяться не только «исключительно ценой, а иными критериями выгодности для участников группы в целях достижения общих интересов группы», см. постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.04.2021 по данному делу, которым отменено решение суда первой инстанции об удовлетворении иска, в удовлетворении иска отказано. Постановление оставлено в силе Арбитражным судом Московского округа, см. постановление 23.07.2021 и Определение ВС РФ от 11.10.2021 № 305-ЭС19-8975, которым было отказано в передаче дела на рассмотрение судебной коллегии.
Таким образом, на наш взгляд, «новый подход» судов по этому делу возвращает нас к правилу делового решения, согласно которому констатируется невозможность привлечения «директора к ответственности за возникновение негативных последствий только из-за того, что принятое бизнес-решение стало неудачным». Несмотря на это, выводы из данного судебного акта могут найти применение в судебной практике.
Особенности доказывания по делам о взыскании убытков с директоров
Приведенные примеры являются лишь одной из разновидностей дел о взыскании убытков, отсюда они обоснованно вызывают множество вопросов, связанных с доказыванием существенных обстоятельств.
Поскольку речь идет о классическом способе защиты права, предусмотренном ст. 15 ГК РФ, доказыванию подлежит все та же формула: противоправность действий, причинно-следственная связь и размер причиненных убытков (с особенностями, присущими данному корпоративному спору).
В частности, доказывание противоправности в ряде случаев может упираться в вопрос о том, подтверждена ли противоправность действий генерального директора в административном или уголовном деле и какой именно акт, принятый в рамках такого производства, может свидетельствовать о противоправности поведения директора.
В судебной практике встречаются дела, в которых обстоятельства, свидетельствующие о недобросовестности директора, подтверждаются иными процессуальными документами, принятыми в рамках рассмотрения уголовного дела, то есть не только приговором по уголовному делу.
Так, Президиум ВАС РФ постановлением от 24.06.2014 № 3159/14 по делу № А05-15514/2012, удовлетворяя исковые требования о взыскании убытков, принял во внимание обстоятельства, установленные постановлением о прекращении за истечением срока давности уголовного преследования в отношении директора.
В таком постановлении, в частности, указывалось, что, давая показания на стадии предварительного расследования уголовного дела, директор признал, что он подписал акт приемки работ по договору подряда и справку о стоимости этих работ, заведомо зная о фактическом невыполнении работ. При этом суд обосновал право принимать такой процессуальный документ в качестве доказательства по делу со ссылкой на общие нормы АПК РФ о доказательствах, а именно ч. 1 ст. 64, ст. 67 и 68 АПК РФ. Аналогичная правовая позиция изложена КС РФ в Определении от 01.03.2011 № 273-О-О.
Постановление Президиума ВАС РФ от 24.06.2014 № 3159/14 содержит оговорку о возможности пересмотра ранее вынесенных судебных актов со схожими обстоятельствами по новым обстоятельствам. Таким образом, вне зависимости от того, был ли вынесен по уголовному делу приговор или же уголовное дело в принципе не было возбуждено (то есть в возбуждении дела было отказано), стороны могут представить в суд и ссылаться на выводы, содержащиеся в таких процессуальных документах.
Другой вопрос, может ли отказ в возбуждении уголовного дела автоматически означать, что в действиях генерального директора нет элемента противоправности.
Полагаем, что это не так. В судебной практике встречается ряд решений, в которых судами делается вывод о том, что отсутствие состава преступления в действиях генерального директора не означает, что убытки, причиненные обществу, возникли не в связи с его неправомерными действиями, см., в частности, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 13.09.2018 № Ф04-3312/2018 по делу № А75-10776/2017.
В деле, рассмотренном Арбитражным судом Западно-Сибирского округа (см. постановление от 24.11.2017 № Ф04-4633/2017), суд указал, что «несостоятельна ссылка Ответчика на отказ в возбуждении уголовного дела в отношении него, поскольку основания для привлечения лица к уголовной и гражданско-правовой ответственности различны, соответственно, различен круг выяснения фактических обстоятельств поведения ответчика… Вывод о наличии причинно-следственной связи между противоправным поведением Ответчика и наступившими последствиями негативного для Истца характера сделан судами на основании исследования и оценки всех доказательств, имеющих существенное значение для дела, в порядке, предусмотренном статьей 71 АПК РФ. Исходя из совокупности доказательств, суды первой и апелляционной инстанций, правильно применив к установленным обстоятельствам нормы материального права в системном истолковании, данном высшей судебной инстанцией, правомерно взыскали с Ответчика сумму убытков в пользу Истца, причиненных его незаконными действиями (бездействием)».
Следует согласиться с таким подходом судов. В ситуации, когда правоохранительные органы крайне неохотно возбуждают уголовные дела, усматривая гражданско-правовые элементы в споре, иное бы означало, что, во всяком случае, отказ в возбуждении уголовного дела должен был бы влечь за собой отказ судом во взыскании убытков. Такое положение могло бы повлечь за собой множественные злоупотребления со стороны ответчиков, недобросовестных директоров, и невозможность для компании защитить свои интересы.
Значение иных обстоятельств при доказывании убытков
Еще один из практических вопросов, который также время от времени возникает в таких делах, — могут ли существенные обстоятельства по делу доказываться с помощью свидетельских показаний. В силу ст. 68 АПК РФ обстоятельства, которые согласно закону должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами.
Так, по нашему убеждению, не может подтверждаться свидетельскими показаниями наличие одобрения совершения генеральным директором сделки коллегиальным органом управления общества. Хотя в целом в арбитражном процессе преимущество отдается письменным доказательствам, по нашему впечатлению, в последние годы суды чаще удовлетворяют ходатайства о вызове свидетелей. В то же время суды относятся к такому виду доказательств критически.
Размер понесенных убытков — еще одно из существенных обстоятельств, подлежащих доказыванию истцом. ВАС РФ в п. 6 Постановления № 62 указал на некоторое послабление для истцов. Суд разъяснил, что арбитражный суд не может полностью отказать в удовлетворении требования только лишь потому, что «размер убытков невозможно установить с разумной степенью достоверности».
Для определения размера убытков в ходе рассмотрения дела может назначаться судебная экспертиза. Вместе с тем экспертиза должна назначаться только в случае, если действительно есть необходимость в каких-либо специальных познаниях (ч. 1 ст. 82 АПК РФ), выходящих за пределы правовой компетенции суда. В случае если поставленные вопросы «входят в предмет непосредственного исследования суда, не требуют специальных познаний в какой-либо области и подлежат доказыванию сторонами спора, исходя из распределения бремени доказывания в рамках спора о взыскании убытков с руководителя», необходимость в назначении экспертизы отсутствует (цит. по постановлению Арбитражного суда Уральского округа от 29.09.2017 № Ф09-4818/17).
Резюме
Здесь приведен анализ лишь некоторых вопросов, которые возникают в практике по делам о взыскании убытков с директоров. Вместе с тем даже за то короткое время, пока мы пристально наблюдаем за развитием такой судебной практики, она существенно меняется, до такой степени, что отказ в удовлетворении иска в начале 2010-х гг. (то есть до принятия Постановления № 62) в нынешней ситуации при схожих обстоятельствах может означать удовлетворение исковых требований судом.
В то же время дела, осложненные корпоративными конфликтами, стоит рассматривать скорее отдельно, как самостоятельное явление, в отрыве от других дел о взыскании с директоров убытков.
1 См. Корпоративное право: Учебный курс (том 2), отв. ред. И.С. Шиткина. М.: Статут, 2018. Цит. по Консультант Плюс // https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&ts=sx84DuSt3u8hmHuN&cacheid=BE...
2 Шайхеев Т.В. Недобросовестность сторон в судебной практике // Арбитражные споры. 2021. № 2. — С. 133—152.