Несмотря на то что законодатель планомерно и целенаправленно сужает основания для оспаривания сделок, ужесточает требования в том числе к искам об оспаривании, судебная практика движется в прямо противоположном направлении. Ярким примером этой тенденции является вышедший в конце прошлого года Обзор судебной практики. Именно ему уделено было особое внимание участников вебинара «Оспаривание решений общих собраний акционеров», организованного Адвокатским Бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» (ЕПАМ).
Вебинар «Оспаривание решений общих собраний акционеров» открыла Татьяна Невеева, советник судебно-арбитражной практики ЕПАМ. Она предварила свое выступление словами о том, что заявленная тема не просто интересна, она бесконечна, необъятна, в том числе и благодаря тому, что к ней неравнодушна судебная практика. Причем, рассматривая споры между миноритариями и мажоритариями, суды демонстрируют порой неожиданные подходы.
Существенность нарушений для оспаривания решений собраний
Для того чтобы решение собрания было оспорено, нарушения должны быть существенными. В противном случае суд вправе оставить решение общего собрания в силе.
Наиболее популярными основаниями для оспаривания решений, согласно судебной практике за прошлый и текущий годы, являются:
-
ненадлежащее уведомление (неизвещение) о проведении собрания;
-
непредоставление необходимых материалов к собранию (классическое процедурное нарушение при подготовке собрания);
-
принятие решения по вопросу, не включенному в повестку дня;
-
отсутствие кворума;
-
ненадлежащее оформление решения;
-
использование различного рода злоупотреблений со стороны участников/акционеров, которые голосовали за принятые решения.
Указанные процедурные нарушения, несмотря на то, что часть из них является основанием для признания собрания ничтожным, не всегда приводили к признанию судом решения собрания недействительным. Зачастую они отказывали в требовании признать решение недействительным в силу п. 4 ст. 181.4 ГК РФ миноритарным акционерам, у которых доля в обществе незначительна, ссылаясь на то, что те все равно не могли повлиять на исход голосования (см., например, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 04.03.2019 № Ф04-6325/2018 по делу № А81-2228/2018).
В конце прошлого года по данному вопросу высказался Верховный суд РФ, обобщив свои позиции в Обзоре судебной практики по вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденном Президиумом ВС РФ 25.12.2019 (далее — Обзор).
Цитируем документ
Решение общего собрания акционеров подлежит признанию недействительным независимо от того, каким количеством акций владеет истец, если доказано существенное нарушение процедуры созыва общего собрания, помешавшее акционеру реализовать право на участие в принятии решений, связанных с управлением обществом.
Пункт 5 Обзора
На что нужно обратить внимание, когда мы оцениваем существенность нарушения? По мнению Т. Невеевой, на то, повлияло это нарушение, прежде всего, на право участника каким-то образом влиять на управление обществом или нет. В качестве примера она привела дело, рассмотренное Арбитражным судом Уральского округа в 2019 г. Акционер выдвигал свои предложения в повестку дня, включая кандидатуры в совет директоров. Однако общество уклонялось от их получения. Акционер в исковом заявлении сослался на то, что после открытия общего годового собрания общества представитель акционера по доверенности вручил председателю совета директоров, проводившему собрание, повторное предложение в повестку дня общего собрания. Учитывая, что совет директоров, да и общее собрание, нарушили права истца, а также его законные интересы, суды правомерно признали недействительными оспариваемые решения, несмотря на миноритарный характер доли истца (постановление АС Уральского округа от 27.08.2019 № Ф09-4907/19 по делу № А47-8153/2018).
Уведомлению надлежит быть надлежащим
Раньше суды неоднозначно оценивали существенность или, напротив, несущественность такого нарушения, как ненадлежащее уведомление. Однако в последнее время складывается тренд на признание этого нарушения существенным. Это стоит учитывать особенно тем, кто неформально подходит к коммуникации с акционерами/участниками. Порой дело доходит почти до анекдотических случаев. Так, Арбитражный суд Волго-Вятского округа признал существенным нарушением то, что уведомление о проведении общего собрания акционеров было направлено не за 20 дней, а за 16 (постановление от 11.03.2019 № Ф01-54/2019 по делу № А43-25498/2018). В прежние времена подобному нарушению не придали бы столь важного значения.
Однако новой принципиальностью судов пытаются воспользоваться миноритарии, заранее уверенные в безнадежности своих притязаний на изменение повестки или решений общего собрания. В одном из дел, рассказала Т. Невеева, миноритарный акционер пытался оспорить решение общего собрания на основании того, что ему прислали уведомление не обычной почтой, а по электронной почте, хотя на другие приглашения, отправленные посредством электронной почты, он любезно откликался. По счастью, суд разобрался в его мотивах и в иске отказал.
Но далеко не всегда судьи столь строги к миноритариям.
Например, один из них, уведомленный по электронной почте всего за день до собрания, подал иск. Суд пришел к выводу, что имело место существенное нарушение, и сослался на п. 22 совместного постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 09.12.99 № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона „Об обществах с ограниченной ответственностью“»: «...если решение общего собрания участников общества обжалуется по мотивам нарушения установленного Законом порядка созыва собрания (несвоевременного направления информации участникам, нарушения порядка и сроков формирования повестки дня собрания и т.п.), следует учитывать, что такое собрание может быть признано правомочным, если в нем участвовали все участники общества (п. 5 ст. 36 Закона <...>)». Поскольку миноритарий не принял участия в собрании в силу несвоевременного уведомления, суд не счел возможным оставить решения собрания в силе.
Главное не что, главное — как
Нарушениям при оформлении решения общего собрания в Обзоре ВС РФ посвящено сразу два пункта (2 и 3).
В пункте 2 говорится о том, что решение общего собрания участников общества с ограниченной ответственностью, в соответствии с которым в отношении решений общества будет применяться альтернативный способ подтверждения, требует нотариального удостоверения.
А в пункте 3 Обзора ВС РФ пришел к любопытному выводу: требование о нотариальном удостоверении решения применимо и к обществу с единственным участником. На этот пассаж в середине января отреагировала Федеральная нотариальная палата (см. письмо от 15.01.2020 № 121/03-16-3), высказавшись о том, что нотариальное действие, совершаемое в соответствии со ст. 103.10 Основ законодательства РФ о нотариате, применяется только при удостоверении коллегиальных органов управления юридического лица и требует участия нотариуса в собрании или заседании органа управления. Однако с учетом разъяснений ВС РФ нотариальная палата рекомендовала удостоверять подпись единственного участника на его решениях, принятых после 25 декабря 2019 г. На всякий случай она также разъяснила, что то же самое можно делать и в акционерных обществах с единственным акционером.
Злоупотребление правом: от позиции ВАС к позиции ВС
Тема злоупотребления правом как основания для оспаривания решений Обзором была развита необычайно. Об этом рассказал Станислав Добшевич, старший юрист судебно-арбитражной практики АБ ЕПАМ.
Злоупотребление правом, в принципе, как основание для признания недействительным решения собрания участников или акционеров существует в нашем порядке относительно недавно. Президиум ВАС РФ информационным письмом от 25.11.2008 № 127 позволил его вменять. В письме рассматривалась крайне интересная ситуация: участник обжаловал решение собрания по мотиву злоупотребления. Истец ссылался на ряд формальных нарушений и полагал, что они в том числе были совершены исключительно с целью ограничить его в правах. Первая инстанция отказала ему в признании недействительным решения собрания, апелляция защитила его права. Интересна логика кассации, где уже ответчик обжаловал данное решение. Он полагал, что санкция за злоупотребление предполагает лишь возможность отказа в защите права лицу, обратившемуся за ней, ответчик же за защитой не обращался. Вывод кассации звучал так: непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, даже если оно обосновывает соответствие своих действий формальным требованиям законодательства.
Этот осторожный и взвешенный подход стал применяться по широчайшему кругу споров, а злоупотребление правом стало рассматриваться как самостоятельное основание для оспаривания решений общих собраний акционеров. Статья 10 ГК РФ — это наиболее частое основание признания ничтожности решений общих собраний, с которым адвокаты сталкиваются, когда защищают интересы мажоритариев или обществ, поскольку миноритарии всегда с большой охотой апеллируют к тому, что их права ущемляются, что их поражают в корпоративных правах и т.д.
Ввиду всего вышесказанного крайне любопытно посмотреть на то, как развивается современная практика.
В пункте 12 Обзора рассматривается, отмечает Станислав Добшевич, классическая ситуация, весьма часто встречающаяся в повседневности. А именно, когда обществу необходимы денежные средства, и оно увеличивает уставный капитал, совершает допэмиссию, что, очевидно, приводит к размытию доли миноритариев. Миноритарии «повально» с этим не согласны, полагая, что деньги можно получить из какого-то другого источника, и выдвигая тезис, что все это делается исключительно против них.
По таким спорам определение предмета доказывания было обычно крайне сложным для обеих сторон, но теперь, с учетом положений Обзора, есть все шансы на то, что подходы поменяются и увеличивать уставный капитал путем внесения дополнительных вкладов мажоритариям теперь придется крайне осторожно.
В данном пункте Обзора приведено дело, фабула которого заключается в следующем. Из трех участников общества двое проголосовали за увеличение уставного капитала, и каждому было необходимо внести дополнительно по 10 млн руб. Третий участник такими деньгами не располагал и, соответственно, проголосовал против. Тем не менее решение было принято, и третий его обжаловал. Суд указал, что интерес общества в привлечении допкапитала может не соответствовать интересу отдельного участника, который стремится сохранить свой уровень корпоративного контроля. В такой ситуации суд считает, что необходимо, во-первых, проверить, действительно ли привлечение значительного объема денежных средств необходимо, во-вторых, исследовать вопрос о наличии других вариантов привлечения капитала — без снижения корпоративного контроля участника, который голосовал против.
Несмотря на то что Обзор достаточно свежий, по данному пункту уже существует сформировавшаяся практика, и есть как минимум два решения на уровне кассации, которые сослались на указанный пункт в схожих ситуациях.
В постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 17.06.2020 № Ф08-3957/2020 по делу № Ф32-39551/2019 решение общего собрания о допэмиссии суд расценил как «не обусловленное достижением определенного хозяйственного результата для юридического лица» и определил, что оно направлено на уменьшение доли миноритария.
Арбитражный же суд Московского округа, разбирая схожий спор, просто указал: увеличение уставного капитала общества ничем не обусловлено (постановление АС Московского округа № Ф05-22953/2019 по делу № А41-92158/2018).
Единственный способ для мажоритариев избежать неблагоприятного для себя решения судебных инстанций — перед допэмиссией провести надлежащую подготовительную работу.
Во-первых, нужно иметь экономическое обоснование необходимости привлечения конкретного объема денежных средств (новое производство, инвестиции в капиталоемкие отрасли, замена основных средств и т.д.). Желательно, чтобы такое экономическое обоснование было подкреплено заключением специалиста, исследованием. И что крайне важно: необходимо обосновать не только то, что обществу нужны деньги, но и то, что взять их, кроме как у участников, неоткуда либо они стоят значительно дороже. Иными словами, участники должны предоставить отсутствие разумных альтернатив получения финансирования. Какие это могут быть доказательства? Слишком высокие ставки по банковским кредитам, отсутствие обеспечения, которое может быть предоставлено в качестве залога банку, и т.д. Соблюдение этих двух критериев позволит «пробить» тот стандарт доказывания, который сейчас закреплен в п. 12 Обзора.
Чей интерес попран?
Следующий пункт Обзора, которому было уделено внимание, — п. 13. В нем указано, что решение общего собрания участников может быть признано недействительным, если оно принято в ущерб интересам общества, если участник действовал из собственной выгоды либо если имеются другие доказательства его недобросовестности. Позиция, высказанная в п. 13 Обзора, при первом прочтении выглядит достаточно объективной и разумной. Однако при тщательном анализе конкретного дела, приведенного в Обзоре, волей-неволей обращаешь внимание на весьма неоднозначный момент. Суд первой инстанции отклонил заявленные требования, мотивируя тем, что он не вправе оценивать экономическую и предпринимательскую целесообразность принимаемых общим собранием решений. Это важный постулат, поскольку предпринимательская целесообразность для принятия решения общих собраний — крайне тонкая материя. Конституционный суд РФ неоднократно поддерживал позицию, что судам не следует вмешиваться в оценку предпринимательской целесообразности принятия тех или иных решений, ведь очевидно, что собственник бизнеса чаще всего куда более глубоко погружен в проблемы своего бизнеса, чем люди в мантиях, и лучше понимает, какое именно решение требуется в сложившейся ситуации. К сожалению, судьи зачастую не обладают соответствующим экономическим образованием, иной раз им не хватает времени, чтобы просчитывать все предпринимательские риски. Апелляция, признавая недействительным решение собрания, отменила акт нижестоящей инстанции.
Цитируем документ
Суд апелляционной инстанции <…> признал решение общего собрания участников недействительным, отменив решение суда первой инстанции. При этом суд дополнительно указал, что доказательством недобросовестности участников, голосовавших за принятие решения об одобрении положения о порядке премирования, служит тот факт, что они сами являлись членами совета директоров общества, а значит, потенциальными непосредственными бенефициарами премий. Кроме того, положение содержало экономически не мотивированные основания для выплаты премий, в частности десять процентов от фонда оплаты труда.
Пункт 13 Обзора
По сути, апелляция сказала о том, что именно суд должен оценивать предпринимательскую целесообразность спорной сделки. Что суды и делают. Причем, как заметил С. Добшевич, при рассмотрении такого рода споров суды стали все чаще прибегать к тактике, которую используют в банкротных делах: они выясняют, кто выгодоприобретатель от совершенной сделки, и перераспределяют бремя доказывания на лицо, которое могло получить выгоду от решения собрания. Фактически бенефициар автоматически признается недобросовестным и далее оспаривает данную презумпцию. И эта тенденция весьма и весьма неприятна.
Общество или участник — суды разрешили доктринальную проблему
Завершить наш репортаж мы хотели бы анализом п. 17 Обзора, который также касается злоупотребления правом. Только он посвящен не решениям собраний, а сделкам. Правда, С. Добшевич предположил, что рано или поздно мы услышим про этот пункт Обзора и в делах об оспаривании решений собраний.
В пункте 17 Обзора разрешена классическая доктринальная проблема: интерес общества — это интерес его участников или нет? До сих пор суды в своей практике ориентировались на позицию, согласно которой интерес общества может не совпадать с интересами его конкретных участников. В деле же, приведенном ВС РФ в качестве образца, кассация попрекнула суды тем, что они не учли — составной частью интереса общества являются в том числе интересы участников. Почему это важно? Потому что в рассматриваемом деле речь шла о займе, который предоставлялся на рыночных условиях. И при этом суд признал сделку недействительной, потому что не счел ее разумно необходимой для хозяйствующего субъекта! Перед нами вновь встает риторический вопрос: что такое разумная необходимость для хозяйствующего общества? И вслед за первым — второй риторический вопрос: а почему суд разбирается в тонкостях хозяйствования лучше бизнесмена?
Именно поэтому данный пункт обзора эксперт оценивает крайне негативно. Это своего рода «ящик Пандоры», из которого уже «вылетело» несколько судебных решений.
Кроме того, С. Добшевич отметил, что позиция, сформулированная в п. 17 Обзора, усиливает контроль миноритариев над деятельностью общества. ВС РФ говорит о том, что другие участники должны выражать согласие на способ распределения прибыли.
Цитируем документ
<...> по общему правилу, деятельность любого коммерческого юридического лица (исходя из его уставных задач) имеет своей основной целью извлечение прибыли (п. 1 ст. 50 ГК РФ). Обычным способом изъятия участниками денежных средств от успешной коммерческой деятельности принадлежащих им организаций является распределение прибыли в порядке, предусмотренном Федеральным законом «Об обществах с ограниченной ответственностью».
Вместе с тем возможны ситуации, когда прибыль изымается в пользу отдельных участников посредством иных сделок общества, в том числе через выплату процентов по займу. Указанные действия не являются сами по себе незаконными и не нарушают прав остальных участников на получение причитающейся им части прибыли от деятельности общества (абзац второй пункта 1 статьи 67 ГК РФ), при условии, что остальные участники выражали согласие на такое распределение прибыли (например, голосовали в пользу одобрения сделки с заинтересованностью или же данный вопрос был урегулирован уставом общества либо корпоративным договором, заключенным между всеми участниками хозяйствующего субъекта) либо сами также фактически получают причитающуюся им часть прибыли общества.
Пункт 17 Обзора
По мнению эксперта, в данном случае ВС РФ фактически противопоставляет толкование законодательному установлению. У нас есть вполне эффективно работающие институты контроля миноритариев за сделками, которые совершаются обществом, и такое расширение возможностей миноритарных участников лишает мажоритариев возможности эффективно управлять обществом и иметь хоть какой-то операционный простор в своей деятельности.
***
Что можно посоветовать мажоритариям? Только одно: смотреть на два хода вперед. Они должны изначально оценивать риск обвинения в злоупотреблении как вполне объективный.
Редакция благодарит АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» за помощь в подготовке материала.