Финансисты констатируют сегодняшние тенденции. Отмечают, что ничто так не способствует рождению нового поколения инвесторов, как долгосрочный бычий рынок и наличие инновационной трейдинговой платформы.
«Компания Robinhood Markets демократизировала торговлю акциями, сделав инвестирование без комиссии доступным для всех желающих всего в несколько кликов. Эти инвесторы из поколений миллениалов и зумеров по отдельности (пока) не очень богаты, поскольку подавляющее большинство активов по-прежнему принадлежит бэби-бумерам, но на бирже они играют с безудержным энтузиазмом. Это явление интересно анализировать, поскольку полностью цифровая модель позволяет получить обширный набор данных о поведении и предпочтениях этой аудитории», - пишет Julius Baer в очередном обзоре.
В последнее время, замечают аналитики, в новостях то и дело мелькали толпы так называемых «робингудов» (к которым относят частных трейдеров, использующих и другие онлайн-платформы, в том числе за пределами США). Совместными усилиями они спровоцировали паническое закрытие коротких позиций в акциях компании, которые многие институциональные инвесторы продавали, играя на понижение. Этот маневр оказался поразительно успешным: цена подскочила с 40 до 160 долл. за акцию всего за три сессии, нанеся убытки продавцам в короткой позиции и заставив их панически откупать проданные ранее акции под натиском рядовых мистеров Смитов и миссис Джонс, которые, в духе времени, организуют свои рейды через социальные сети и поисковики.
Авторы обзора спрашивают: каковы характеристики ценных бумаг, которые пользуются повышенным интересом у бесстрашных инвесторов? И отвечают так: похоже, что они тяготеют к крайностям: с одной стороны, в первую очередь их привлекают быстрорастущие акции с опережающей динамикой, с другой – активы строго противоположного характера.
«Таким образом, это своего рода «стратегия штанги», сочетающая оба полюса рынка свободно торгуемых акций. Проще говоря, их интересует все, что движется большими скачками. Главное – высокая волатильность», - говорится в обзоре.
Авторы замечают, что феномен инвесторов-робингудов так разросся, что обозреватели говорят о пузыре, сравнимом по масштабам с легендарным пузырем начала века. Многие видят в этом знак того, что неослабевающий бычий тренд на рынке акций, начавшийся, по разным оценкам, то ли в марте 2009 г., то ли в октябре 2011 г., в итоге приведет к трагическому финалу. По мнению комментаторов, в не столь отдаленном будущем грешники будут наказаны. Ажиотаж по поводу первичного публичного размещения акций SPAC (специализированных компаний по целевым слияниям и поглощениям) подкрепляет убеждение, что конец близок.
«Однако не стоит забегать вперед. Подмечать симптомы – полезная привычка, но с точки зрения инвестиционной стратегии значительно важнее понимать причины», - пишут аналитики.
Швейцарцы предлагают для начала не согласиться с мнением о назревании биржевого пузыря. Julius Baer соглашается, что оценки акций американских компаний в абсолютном выражении завышены. Но напоминают, что предпочитают смотреть в первую очередь на относительные, а не на абсолютные оценки и показатели.
Вот оценка рынка от Ива Бонзона из Julius Baer: «При предполагаемой премии за риск по акциям в размере 4,5% и ожидаемом постепенном повышении долгосрочных ставок до 2% (мы не думаем, что это произойдет в ближайшее время, но будем консервативными), сбалансированная оценка индекса S&P 500 составляет примерно 3 400 пунктов. Соответственно, сейчас мы переоценены примерно на 12%, что статистически незначительно, и, безусловно, не дает оснований для перехода в активную оборонительную позицию в плане распределения активов, поскольку мы остаемся в пределах погрешности, неизбежно присущей столь сложному искусству, как оценка. Если вам мерещится пузырь, просто взгляните на рынок облигаций и сделайте выводы. Сейчас цена индекса S&P 500 в 22 раза превышает ожидаемые прибыли за 2021 г. 30-летние казначейские облигации торгуются с доходностью около 1,8% или, говоря языком акций, в 55 раз выше прибыли. Акции обеспечивают достойную защиту от инфляции, а номинальные казначейские облигации – нет. По моему скромному мнению, до следующего Рождества самый безопасный актив – это 30-летние казначейские бонды, но через десять лет - это будет индекс S&P 500».
И. Бонзон пишет, что «вечеринка закончится, но не сейчас». Аналитик соглашается, что история, в том числе и рыночная, склонна к повторениям. «Одна из причин этого феномена заключается в том, что новые поколения проходят ту же кривую обучения, что и их предшественники. Со временем молодые инвесторы поймут, что не стоит путать большой ум с бычьим рынком. Но не сейчас. Вокруг нас по-прежнему бычий рынок, причем в самом разгаре. И его конец не будет спровоцирован бурной активностью неопытных инвесторов. Это лишь симптом, а не причина», - говоится в отчете.
И. Бонзон делает краткий экскурс в историю: «Чтобы понять, как и когда может закончиться эта вечеринка, давайте вспомним, как развивались события с 1994 по 2001 гг. В 1994 г. американская экономика уверенно восстанавливалась после ссудо-сберегательной рецессии 1991 г. Соответственно, Федеральная резервная система США постепенно ужесточала политику. Тем временем экономику Мексики обрушил так называемый «текиловый кризис». Поскольку экономика США чувствительна к тому, что происходит в Мексике, последовал короткий перерыв, чтобы оправиться от этого похмелья после текилы, а затем цикл ужесточения возобновился. Кризисы посыпались один за другим: в 1997 г. – в Таиланде, в 1998 г. – в России. Наконец, рухнул хедж-фонд компании Long-Term Capital Management (LTCM) (тот самый, к которому приложили руку лауреаты Нобелевской премии по финансам). Крах LTCM вызвал системную проблему, поскольку банки с Уолл-Стрит воспроизводили его стратегии с высоким финансовым рычагом. У главы ФРС Алана Гринспена не осталось иного выбора, кроме как снова смягчить денежно-кредитную политику в разгар экономического бума. Это спровоцировало последний этап бешеного бычьего ралли на Nasdaq, вылившегося в пузырь доткомов 1990-х годов. Подъему индекса до 5 000 пунктов способствовали еще два события. Во-первых, введение евро в 1999 г. побудило европейские центральные банки вливать значительные объемы ликвидности из соображений предосторожности. Во-вторых, компьютерная проблема 2000 г., которой все так боялись в начале века, заставила центральные банки проводить вливания ликвидности, чтобы предотвратить возможные системные сбои в банковской системе. Это стало топливом ликвидности, которое и привело к пику рынка. Сегодня обстоятельства кардинально отличаются».
Прежде всего, альтернативой акциям являются безопасные облигации с нулевой или даже отрицательной доходностью, отмечается в обзоре. В девяностые доходность казначейских облигаций составляла 6%. В те времена центральные банки опасались пузыря активов. Сегодня они обеспокоены дефляцией цен на активы, в чем мы наглядно убедились прошлой весной, когда карантинные меры обрушили ВВП и рынки. Кроме того, взять под контроль коронавирус пока так и не удалось. Началась вакцинация, но пройдет еще немало времени, прежде чем будет достигнут коллективный иммунитет или вирус мутирует в менее агрессивную форму, похожую на обычный грипп. Поэтому сворачивания стимулирующих мер в ближайшее время не предвидится.
Julius Baer подводит итоги так: «Да, некоторые путают большой ум с бычьим рынком, но они будут ещё более обескуражены до тех пор, пока мир не вернётся в нормальное русло. Приток ликвидности вряд ли развернётся в ближайшие месяцы. А вот здоровая коррекция может произойти в любой момент, поскольку потоки и позиционирование, на наш взгляд, слишком оптимистичны в краткосрочной перспективе. Однако вряд ли нам удастся выгодно подгадать этот момент в условиях долгосрочного бычьего тренда. Мы предпочитаем принять вероятность устойчиво высоких оценок стоимости акций, а не неизбежность финансовой репрессии».