Состояние здоровья населения — не только вопрос качества жизни, но и ключевой фактор экономического развития страны. Недаром сохранение населения, укрепление здоровья и повышение благополучия людей, поддержка семьи — одна из национальных целей развития РФ, утвержденная указом президента. В России здравоохранение переживает масштабную трансформацию: внедряются передовые технологии, усиливается акцент на активном долголетии. Однако, как отметили опрошенные «ЭЖ» эксперты, вместе с достижениями сохраняются и серьезные проблемы, способные сдерживать этот прогресс.
Российская система здравоохранения переживает масштабные изменения, затрагивающие все уровни — от первичного звена до высокотехнологичной помощи. На встрече с членами отделения медицинских наук РАН министр здравоохранения РФ Михаил Мурашко отметил, что внедрение передовых технологий, включая искусственный интеллект, открывает новые возможности для обеспечения здорового долголетия граждан. «То, что сегодня происходит в здравоохранении, и то, что произойдет в ближайшем будущем, — это, конечно, сильно изменит подход к ведению пациентов и коммуникации с ними», — отметил министр.
По его словам, современная медицина должна решать более широкие задачи, чем только лечение болезней.
Она призвана обеспечить создание условий для рождения здоровых детей, увеличения продолжительности жизни и активного долголетия населения. При этом, как напомнил глава Минздрава, самая главная задача, которая поставлена сегодня Президентом России, — это народосбережение.
Прямое и косвенное влияние здоровья на экономику
Состояние здоровья населения напрямую влияет на развитие экономики. Чтобы оценить его влияние на трудовой потенциал и определить ключевые вызовы для медицинской системы, «ЭЖ» обратилась к экспертам. По их мнению, здоровье следует рассматривать не только как социальную ценность, но и как стратегический ресурс государства.
Анатолий Баранов, член Центрального Совета независимого профсоюза «Новый Труд» в разговоре с «ЭЖ» отметил, что уровень здоровья влияет на экономику как прямым, так и опосредованным образом. «Прямое влияние связано с заболеваемостью, временной нетрудоспособностью (больничные, госпитализации), профессиональными вредностями, инвалидизацией на производстве. Здесь все довольно ясно и легко исчисляемо», — пояснил эксперт.
Он привел такой пример: там, где много болеющих детей, матери работают меньше, поскольку вынуждены брать больничные по уходу. Соответственно, хорошие условия в детских садах и школах, снижающие заболеваемость, положительно сказываются на производстве.
Опосредованное влияние сложнее проследить: прямой связи между ухудшением здоровья и производственными показателями нет, но зависимость есть. «Скажем, высокий уровень алкоголизации населения может и не приводить к резкому росту больничных листов, но серьезно снижает производительность труда — особенно в дни получки или утром в понедельник. Естественно, сильнее всего страдают отрасли с высокой долей физического труда и повышенным риском профессиональных заболеваний», — сказал А. Баранов.
По наблюдениям представителя профсоюза, в последние годы заметно выросло предложение на рынке оздоровительных услуг, активно продвигается концепция «активного долголетия». Однако в основном она ориентирована на граждан, уже вышедших из трудоспособного возраста.
При этом перевод медицинского обслуживания, включая профилактическое, из ведения предприятий в муниципальную систему (что активно происходило в 1990-е гг.) нанес серьезный удар по профилактике профессиональных заболеваний. «Диспансеризации во многом стали формальными, их эффективность снизилась. Финансирование лечебно-профилактических учреждений резко сократилось после передачи ведомственных медучреждений на муниципальный уровень», — отметил А. Баранов.
Ситуацию, по его словам, усугубила и реформа здравоохранения. «По сути, она была направлена на сокращение врачебных ставок, что вновь снизило уровень медпомощи. Сейчас процесс продолжается: часть врачебных функций передается среднему медперсоналу. Снижение качества медицинской помощи на фоне почти полного исчезновения профилактики неизбежно ведет к ухудшению здоровья населения, а это, в свою очередь, опосредованно ударит по экономике», — заключил эксперт.
Сергей Гатауллин, к.э.н., ведущий научный сотрудник Лаборатории социального моделирования ЦЭМИ РАН, отметил важность системного подхода. Он подчеркнул, что в условиях тренда старения наций развитых стран и перехода к экономике долголетия, здоровье граждан становится ключевым социально-экономическим фактором, влияющим как на демографию, так и на увеличение нагрузки фондов социального страхования и здравоохранительной системы.
Эксперт обратил внимание на то, что спрос на качественное медицинское обслуживание увеличивается, но этот спрос должен быть платежеспособным. Для пропаганды здорового образа жизни существует отдельная целевая группа молодых людей, у которых накопительный эффект таких практик проявится в будущем.
«В пожилом возрасте людям должны быть доступны качественные медицинские услуги, а не разговоры чиновников о правильном образе жизни. Внедрение в национальную систему здравоохранения наукоемких медицинских технологий, в том числе с использованием искусственного интеллекта, персонализированной медицины, телемедицины, биоинформатики, безусловно, имеет экономический эффект, но должно приоритизировать цели устойчивого развития отрасли на мировом уровне, а не оптимизацию численности медицинского персонала», — заключил С. Гатауллин.
Технологический прогресс и его экономический эффект
Несмотря на проблемы, эксперты признают, что развитие высокотехнологичной медицинской помощи открывает новые возможности для экономики. «Ряд операций, особенно в кардиохирургии, возвращает к активной жизни людей, чьи диагнозы раньше звучали как приговор», — отметил А. Баранов. Он привел конкретные примеры: аортокоронарное шунтирование сегодня проводится достаточно массово и имеет гарантийный срок около пяти лет. Учитывая средний возраст таких больных, это фактически продление их трудовой активности — часто даже без присвоения инвалидности.
То же можно сказать о стентировании сосудов сердца и мозга — относительно новой процедуре, которая возвращает к полноценной жизни множество людей. Россия также занимает лидирующие позиции в протезировании суставов, что позволяет пациентам вести активную, в том числе трудовую, жизнь.
Параллельно растет интерес к медицинской робототехнике, расширяющей возможности врачей и повышающей точность операций. По данным ИСИЭЗ НИУ ВШЭ с использованием системы iFORA, это самый востребованный сегмент сервисных роботов с высоким коммерческим потенциалом. Россия по закупкам роботов находится на уровне США, Германии и Китая, и уже ведутся работы по созданию отечественных роботов-хирургов, что снижает зависимость от импорта и укрепляет технологический суверенитет.
А. Баранов подчеркнул, что пандемия стала важным уроком, показав необходимость грамотной организации профилактических мер. «Будем надеяться, что те, кто отвечает за здоровье нации, усвоили этот урок. Что касается экономических потерь из-за неграмотной организации карантинных мер и профилактики, хочется верить, что хоть какие-то выводы из этого будут сделаны», — добавил он.
Телемедицина: от «дополнения» до инфраструктуры
Ограничения, введенные во время пандемии, также подтолкнули развитие телемедицины, которая стала не просто «дополнением», а важной инфраструктурой современной системы здравоохранения. Родион Сабина, руководитель службы маркетинга цифровой платформы здравоохранения «Медбанк», отметил, что пандемия кардинально изменила восприятие телемедицины: «Помните, как раньше относились к телемедицине? Вроде, забавная штука для тех, кому в поликлинику лень идти. Пандемия перевернула все, и теперь онлайн-консультации — это критически важная инфраструктура нашего здравоохранения».
По его словам, сегодня можно выделить три фундаментальных сдвига. «Во-первых, телемедицина стала инструментом для раннего выявления рисков — например, через анализ данных с гаджетов или оперативную консультацию при первых симптомах. Люди осознали: их здоровье — в их руках. Это увеличивает продолжительность работоспособного возраста нашего населения, что очень важно для экономического роста», — отметил Р. Сабина.
Второй момент — это снятие нагрузки с очных приемов. До 40% обращений, которые раньше требовали личного визита, теперь решаются по видеосвязи. Ну и самое важное — телемедицина генерирует огромные массивы данных, которые анализируются с помощью искусственного интеллекта. Это позволяет предоставлять персонализированные консультации, выявлять и прогнозировать эпидемиологические риски и быстрее ставить диагнозы.
Впрочем, ряд экспертов сохраняет скепсис по отношению к телемедицине. Например, А. Баранов считает: «Драйверами роста должны становиться сложные, высокотехнологичные направления медицины — хирургия, онкология, медицинская генетика и т.п. А не телемедицина, о которой я слышу вот уже полвека, но так и не вижу от нее особого толка».
Высокотехнологичные направления медицины действительно открывают новые возможности, но проблемы профилактики и кадрового обеспечения остаются серьезным сдерживающим фактором. Недостаток финансирования и перегрузка медицинских работников могут снижать эффективность внедрения инноваций и замедлять улучшение здоровья населения. В таких условиях для устойчивого экономического эффекта важно сочетать технологический прогресс с системной поддержкой всей медицинской инфраструктуры.