ЦСР представил новые предложения по совершенствованию правового регулирования в сфере виртуальных активов

| статьи | печать

Центр стратегических разработок (ЦСР) опубликовал доклад, завершающий серию работ о виртуальных активах. Представленная часть посвящена DAO, токенизации корпоративных прав и цифровым аккаунтам. Эксперты рассматривают действующее в России правовое регулирование, мировой опыт, а также выдвигают свои предложения по оптимизации отечественного законодательства.

В первом разделе доклада описываются проблемы и перспективы функционирования децентрализованных автономных организаций (DAO) — специализированных форм организаций, в которых координация деятельности осуществляется без централизованного управления и с использованием автоматических алгоритмов. В настоящее время DAO существуют только в мире криптовалют.

Регулирование DAO

В теории DAO как форма организаций имеет много преимуществ. Автоматизация управления позволяет избавиться от огромного штата менеджеров, юристов и других обслуживающих специалистов, свести к минимуму человеческий фактор, коррупцию и злоупотребление властью.

По действующему в РФ законодательству DAO ближе всего к простым товариществам. Недостатком такой квалификации, по мнению экспертов, является потенциально неограниченная ответственность участников DAO, отвечающих по общим обязательствам всем своим имуществом (ст. 1047 ГК РФ). «Это не соответствует типичным ожиданиям приобретателей токенов DAO. Учитывая отсутствие каких-либо фидуциарных отношений между участниками (которые во многих случаях даже не знакомы друг с другом), такая квалификация может быть губительной для потенциала DAO», — говорится в докладе.

Также там отмечается, что текущая правовая квалификации DAO в виде простого товарищества не удовлетворяет потребностям рынка. Участникам DAO необходим «корпоративный щит» в виде юридического лица, который бы ограничивал их ответственность.

В ЦСР полагают, что нет смысла выделять DAO в качестве отдельной организационно-правовой формы. Достаточным будет предусмотреть в законодательстве о хозяйственных обществах положения и исключения, которые будут учитывать специфику DAO, не противореча при этом изначальному замыслу законодателя и не делая из DAO правовую форму, которая выбирается потому, что не нужно соблюдать базовые императивные нормы.

При этом перед выделением норм, специальных для DAO, по мнению авторов доклада, необходимо предусмотреть возможность токенизации долей в ООО, а также желательно оптимизировать текущее регулирование токенизации акций в непубличных АО, прямо разрешив использование смарт-контрактов в корпоративном управлении (а также распространить это регулирование на публичные АО). Этот блок норм может охватывать случаи, общие для обычных хозяйственных обществ и для DAO, в которых осуществляется автоматизация внутрикорпоративных решений. При этом токены DAO будут представлять собой токенизированные акции или доли в уставном капитале.

Также специалисты центра считают, что необходимо определиться, для каких именно хозяйственных обществ допускается специальное регулирование, учитывающее возможность децентрализованного принятия решения общим собранием с последующим автоматизированным исполнением такого решения-сделки, адресованного третьему лицу. Здесь напрашивается развилка между публичными (ПАО) и непубличными хозяйственными обществами (непубличными АО, ООО).

На первом этапе эксперты предлагают допустить DAO в форме непубличных хозяйственных обществ (закрытых DAO). Такое регулирование охватит лишь часть существующих DAO, в которых участниками, как правило, являются опытные инвесторы. В последующем можно будет также обсудить и допущение DAO в форме ПАО. «Такой осторожный подход обусловлен рисками злоупотреблений со стороны мажоритариев. В ПАО законодатель предусматривает императивное наличие совета директоров, который также должен руководствоваться интересами всех участников общества, а не только мажоритария», — отмечается в отчете.

Его составители полагают, что говорить о полном несоответствии DAO и ПАО преждевременно. «Мы не видим препятствий в том, чтобы предусмотреть в смарт-контракте необходимость одобрения решения общего собрания участников со стороны совета директоров. Такое ограничение не должно касаться вопросов, оставленных на исключительное усмотрение общего собрания. Оно рассчитано на те решения, которые в обычных ПАО принимает директор. Однако этот аспект требует дополнительной дискуссии», — пояснили эксперты.

Помимо предполагаемой токенизации корпоративных прав для функционирования DAO, в ЦСР считают, что нужно предусмотреть следующие нормы:

  • возможность совершения сделок от имени хозяйственного общества непосредственно общим собранием в случае, если принятое общим собранием решение посредством смарт-контракта автоматически ведет к заключению договора с третьим лицом (мажоритарий несет фидуциарные обязанности). Это правило может быть распространено также на ситуации, когда необходимо лишь совершение со стороны человека дополнительных действий технического характера (такая техническая помощь может являться лишь передачей выраженной в надлежащей форме воли участников DAO в понимании ст. 182 ГК РФ, что можно противопоставить функциям директора как представителя);

  • опционально — установить особенности хранения документации и раскрытия информации.

Токенизация корпоративных прав

Во втором разделе доклада рассматривается токенизация корпоративных прав как способ оптимизации корпоративного управления и их обращения. В России уже предусмотрена возможность токенизации акций непубличных АО, что является несомненным достижением. За допущением токенизации акций непубличных АО неизбежно должно следовать и разрешение токенизации долей в ООО, считают эксперты.

Как многократно подчеркивалось в ходе реформы корпоративного законодательства, и в последующие годы регулирование ООО и непубличных АО как непубличных хозяйственных обществ должно стремиться к единству. После реформы дихотомия «АО — ООО» уступила свое значение дихотомии «непубличные — публичные общества».

«Мы не видим политико-правовых причин разрешить токенизацию акций непубличных АО и при этом не допускать токенизации долей в ООО. Вместе с тем необходимо учитывать, что в настоящее время регулирование непубличных АО и ООО все же отличается, и это необходимо учесть в случае принятия решения разрешить токенизацию долей в ООО», — отметили авторы отчета. По их мнению, в контексте токенизации наибольшее значение может иметь необходимость соблюдения нотариальной формы, которая не предусмотрена для отчуждения акций.

Дело в том, что п. 11 ст. 21 Закона об ООО предусматривает, что «сделка, направленная на отчуждение доли или части доли в уставном капитале общества, подлежит нотариальному удостоверению путем составления одного документа, подписанного сторонами». Такое положение препятствовало бы оперативному обращению токенизированных долей в ООО. «На этот аспект обращает внимание и немецкая доктрина применительно к GmbH. И в данном случае мы согласны с высказываемой в ней позицией, что токенизация долей не должна приводить к отказу от нотариального удостоверения их отчуждения (раз уж законодатель предусмотрел их для ООО, но не предусмотрел для непубличных АО)», — заключили эксперты ЦСР.

Они считают, что участие нотариуса при отчуждении токенизированных долей посредством совершения трансакций в блокчейне, в котором учитываются токенизированные доли, не вызывает технических трудностей. Однако в этой части потребуются соответствующие правки, в том числе в части требования к составлению одного документа, подписанного сторонами.

В докладе также говорится о том, что существенных причин для того, чтобы не допускать токенизации акций публичных АО, нет. В Германии, например, уже на уровне министерств предлагается разрешить токенизацию акций (при этом оговорки о том, что токенизированные акции не должны обращаться на бирже, не делается). В то же время, как подчеркивают специалисты, закрепление возможности токенизации акций публичных АО — сложная и объемная задача с точки зрения необходимости адаптации корпоративного законодательства и законодательства о рынке ценных бумаг.

Сама по себе токенизация корпоративных прав не приводит к умалению прав миноритариев и иным традиционным проблемам корпоративного права. Однако она позволяет автоматизировать исполнение отдельных внутрикорпоративных решений (изменение уставного капитала, выплату дивидендов и др.), не привнося чего-то революционно нового в правопорядок. «Разрешение токенизации является необходимым шагом для развития DAO, но и без введения DAO в правопорядок токенизация корпоративных прав сама по себе является ценностью», — подчеркнули в ЦСР.

Цифровые аккаунты

Третья часть доклада посвящена цифровым аккаунтам, которые приобретают все большее значение как объекты гражданского оборота. Аккаунт — это учетная запись, хранящая совокупность данных о пользователе в информационной системе. Эти данные позволяют идентифицировать пользователя, авторизоваться (произвести аутентификацию) и получить доступ к системе, ее настройкам и функциям.

В настоящее время в экспертной среде идет полемика по вопросу, кому принадлежит аккаунт, но доступ к системе однозначно предоставляется только тем пользователям, которые имеют сведения об аккаунте (чаще всего логин и пароль), и только такой пользователь распоряжается им в рамках правил такой системы. Сейчас активно развивается использование одного аккаунта для доступа к нескольким информационным системам и цифровым сервисам, например Единая система идентификации и аутентификации (ЕСИА), аккаунт Google, AppleID, учетная запись Yandex и др.

Непосредственно учетная запись не несет какой-либо экономической ценности, однако различные привязанные к аккаунту сведения и информация могут быть монетизированы различными действиями с использованием функционала систем, в том числе и в фиатные деньги или другие финансовые активы. Так, аккаунт криптокошелька или криптобиржи содержит информацию об объеме криптовалют на балансе и позволяет производить с ними различного рода операции. Аккаунты соцсетей могут быть монетизированы путем размещения на них от лица пользователя рекламы или иных коммерческих объявлений.

Аккаунты различных маркетплейсов часто имеют бонусные баллы, которые можно использовать как скидки на товары и услуги. Аккаунт банковских приложений позволяет управлять банковскими счетами; аккаунт на игровых платформах и т.п. Ответственность за предоставление сведений об аккаунте (предоставление доступа к аккаунту) отнесена на сторону пользователя, и он несет всю ответственность за совершаемые операции в системе при удостоверенной авторизации.

Фактически пользователь может передавать сведения к своему аккаунту третьему лицу. Так, развиваются рыночные отношения в сфере передачи прав на аккаунт: продажа (передача) телеграм-каналов, групп во «ВКонтакте», аккаунтов в социальных сетях, аккаунтов на различных маркетплейсах со скидками или накопленными балами.

На основании иностранного опыта и анализа действующего регулирования в России сотрудники центра считают, что в сфере правового регулирования цифровых аккаунтов необходимо сделать следующие шаги:

  • закрепить в российском праве определение цифрового аккаунта, охватывающее различные виды учетных записей в сети Интернет, с учетом иностранного опыта;

  • во избежание возможных расхождений в судебной практике определить в законодательстве правовую природу цифровых аккаунтов как имущественного права требования пользователя цифровой платформы к поставщику цифровых услуг;

  • рассмотреть возможность исключения права поставщиков цифровых услуг на ограничение возможности отчуждения цифровых аккаунтов;

  • для тех цифровых аккаунтов, где идентификация личности имеет решающее значение, возможно предусмотреть необходимость изменения приобретателем цифрового аккаунта имени пользователя (в случае отчуждения аккаунта);

  • обсудить регулирование перехода интеллектуальных прав в случае продажи цифровых аккаунтов в законе, поскольку ст. 1227 ГК РФ охватывает исключительно случаи, связанные с переходом прав на материальные носители.

Кроме того, говоря о совершенствовании законодательства, авторы доклада подчеркнули, что оптимальным будет регулирование, при котором цифровые аккаунты в социальных сетях, связанные с ведением предпринимательской деятельности (например, с продвижением товаров, работ, услуг), а также иные аккаунты, представляющие экономическую ценность (например, игровые аккаунты), включались бы в состав конкурсной массы. При этом аккаунты, которые содержат в себе коммерческую тайну, персональные данные, иную информацию персонального характера (почтовые аккаунты, аккаунты в социальных сетях), автоматически не включались бы в наследственную массу и не переходили к наследникам по закону.

Вместе с тем наследодатель должен иметь возможность назначить в завещании наследников, к которым переходит доступ к таким цифровым аккаунтам. В тех случаях, когда цифровые аккаунты не содержат в себе информацию конфиденциального или иного аналогичного характера (например, игровые аккаунты), разумно было бы исходить из того, что они входят в состав наследственной массы и могут перейти в порядке универсального правопреемства к наследникам по закону, полагают в ЦСР.

Комментарий эксперта

Какие пробелы в области правового регулирования виртуальных активов нужно закрывать в первую очередь?

Как мне кажется, можно выделить следующие проблемы в регулировании цифровых активов. Во-первых, это отсутствие четкого определения данного термина. Так, Закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», давая определение цифровым финансовым активам, отсылает нас к Гражданскому кодексу.

Специалисты отмечают, что под такое определение могут вообще попадать различные виртуальные бонусы и промокоды. При этом Закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» многие специалисты в данной сфере восприняли без особого энтузиазма, было немало критики.

Во-вторых, можно говорить о коллизии в самом вышеупомянутом законе. Сначала указывается, что цифровая валюта может быть средством платежа (то есть ею можно расплачиваться), а далее, в том же самом законе, говорится, что цифровой валютой запрещается оплачивать товары, работы и услуги. Данные противоречия вызывают до сих пор споры и дискуссии среди ученых и практикующих специалистов.

В-третьих, нет правового закрепления такого понятия, как «майнинг» (то есть добыча криптовалюты). Но стоит сразу же оговориться, что соответствующий законопроект на данный момент уже внесен в Государственную Думу, который, правда, не прошел еще ни одного чтения.

В-четвертых, не закреплено правовое регулирование налогообложения криптовалюты и других сходных активов. С одной стороны, владельцы таких активов должны информировать об этом государство. С другой стороны, у субъектов нет особого стимула это делать, так как одна из главных особенностей криптовалют — это анонимность, вследствие чего лица чувствуют свою безнаказанность.

В-пятых, это использование криптовалюты в преступных целях. Многие уже отмечали, что довольно часто криптовалюта используется для оплаты наркотических средств, оружия, боеприпасов и других вещей, ограниченных в обороте. Это вновь следует из того, что сделки с криптовалютой анонимны, что дает больше простора для совершения преступлений и других противоправных действий.

В-шестых, судебная защита прав владельцев возможна только в том случае, когда лицо задекларировало свои доходы и активы, что случается довольно редко. Таким образом, многие лишены права обращения в суд по спорам с цифровыми валютами.

В-седьмых, не дается классификация цифровым активам. Все сводится под единый знаменатель, что не совсем правильно.

Полагаю, что в первую очередь необходимо дать точное и наиболее корректное определение цифровым финансовым активам и цифровой валюте. И желательно дать правовую классификацию для дальнейшего установления особенностей в правовом регулировании тех или иных видов активов.

Стоит предусмотреть и механизмы для борьбы с преступниками, которые используют криптовалюту для покупки ограниченных в обороте товаров или для оплаты преступных услуг.

Как мне кажется, можно перенять опыт тех стран, которые полностью легализовали цифровые активы и криптовалюту (Италия, Германия, Испания, Канада и т.д.). В этих странах разрешено свободное обращение цифровой валюты. Это позволило участникам рынка выйти из тени и свободно распоряжаться своими средствами, а в случае чего защищать свои права в судебном порядке.

Также свободное обращение предполагает и наличие четко определенных терминов и понятий, правил.