Конкуренция способов защиты в контексте оспаривания сделок, направленных на вывод активов должника-банкрота, — довольно распространенная проблема при рассмотрении дел о банкротстве. На этот раз коллекция прецедентных правовых позиций ВС РФ пополнилась делом, в котором допускается оспаривание вне рамок дела о банкротстве цепочки сделок по выводу активов должника, а также намеки на применение конструкции «соучастия» в банкротных делах. На примере ситуации, которая была рассмотрена в Определении ВС РФ от 11.10.2022 № 307-ЭС22-6119, проанализируем его влияние на судебную практику.
В обществе было два участника, первый участник владел долей участия 50%. Другой участник также владел 50% доли уставного капитала и исполнял обязанности генерального директора общества. В сентябре 2015 г. общество заключило договор купли-продажи асфальтового катка с компанией, подконтрольной супруге другого участника. Менее чем через год каток был продан ДСК, полностью принадлежавшей последнему.
Впоследствии общество было признано несостоятельным, в деле о банкротстве суды признали первоначальную сделку по отчуждению катка недействительной по банкротным основаниям и взыскали с компании стоимость катка. Судебный акт со стороны компании так и не был исполнен.
В связи с этим первый участник общества обратился в суд вне рамок дела о банкротстве с заявлением об оспаривании цепочки сделок, ссылаясь на то, что первоначальная сделка с компанией была притворной и фактически прикрывала прямую продажу катка в пользу ДСК.
Какой подход можно применить к оспариванию притворных сделок
Необходимо отметить, что отчуждение имущества должника с последующей его перепродажей другим лицам является достаточно распространенной практикой. Однако здесь необходимо различать две ситуации (Определение ВС РФ от 27.08.2020 № 306-ЭС17-11031 (6)):
1. Первоначальная сделка была направлена на возникновение реальных правовых последствий в виде перехода права собственности к покупателю (признаки притворности отсутствуют).
В таком случае при последующем отчуждении новым собственником имущества (вторая, третья сделка и т.д.) права бывшего собственника (должника) подлежат защите путем предъявления заявления об оспаривании первоначальной сделки и (или) виндикационного иска к конечному приобретателю. Оспаривание последующих сделок, стороной которых не является должник, признается судами ненадлежащим способом защиты — данное правило актуально как для банкротного, так и для общегражданского оспаривания (п. 16 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63, п. 34 постановления Пленума ВС РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010).
2. Первоначальная и последующие сделки совершены лишь для вида, с целью прикрыть прямое отчуждение имущества должника к конечному приобретателю (бенефициару сделки). В таком случае промежуточные сделки признаются ничтожными по п. 2 ст. 170 ГК РФ, а оспариванию подлежит вся единая сделка по продаже имущества бенефициару.
В рассматриваемой ситуации ВС РФ пошел по второму пути, подчеркнув, что надлежащим способом защиты является именно оспаривание всей цепочки сделок, а не предъявление виндикационного иска к последующему приобретателю, что на первый взгляд кажется вполне логичным.
Однако этот кейс осложняется тем, что ранее первоначальная сделка уже была признана недействительной в банкротстве общества по мотивам причинения вреда его кредиторам, при этом суды в банкротстве не увидели в сделке следов притворности.
ВС РФ не раз указывал, что заключение цепочки сделок создает лишь видимость широкого вовлечения имущества должника в гражданский оборот путем совершения притворных сделок, а в действительности совершается одна-единственная (прикрываемая) сделка, направленная на вывод активов. Это означает, что правопорядок признает совершенной лишь прикрываемую сделку — ту сделку, которая действительно имелась в виду. Именно она подлежит оценке в соответствии с применимыми к ней правилами оспаривания (определения ВС РФ от 28.12.2020 № 308-ЭС18-14832 (3, 4), от 19.06.2020 № 301-ЭС17-19678).
Таким образом, с точки зрения гражданского права притворные (прикрывающие) сделки считаются в действительности никогда не заключавшимися, поскольку они не были направлены на возникновение реальных гражданских отношений. В таком случае как может быть признана оспоримой сделка, которая фактически не заключалась и не порождала реальных правовых последствий?
К сожалению, ВС РФ обошел данный вопрос стороной, лишь сослался на ранее сформулированную позицию, что наличие решения о признании недействительной одной сделки из цепочки взаимосвязанных сделок не препятствует рассмотрению по существу требования о квалификации всей цепочки как притворной и выявлению действительно совершенной (прикрываемой) сделки (Определение ВС РФ от 02.07.2020 № 307-ЭС19-18598 (3)).
Представляется, что такой подход, несмотря на очевидные недостатки с точки зрения теории гражданского права, имеет большое практическое значение, поскольку позволяет не принимать во внимание судебные акты о признании недействительной первоначальной сделки — ведь суды могли вообще не исследовать вопрос притворности данной сделки, признав ее недействительной на основании других пороков. Этот фактор не должен препятствовать последующему оспариванию всей цепочки сделок, частью которой является такая сделка — в этом и есть ценность изложенной позиции.
Особенности конкуренции судебных актов в таких спорах
Не менее интересным аспектом рассматриваемого кейса является вопрос устранения конкуренции судебных актов о взыскании одних и тех же сумм с разных должников. ВС РФ пошел по уже знакомому пути — лицо вправе использовать все средства защиты, пока его права не будут полностью восстановлены, однако исполнение одного судебного акта исключает возможность исполнения другого в целях недопущения неосновательного обогащения.
Однако сразу возникает другой вопрос: из позиции ВС РФ фактически следует, что с участника притворной сделки может быть взыскана стоимость выведенного из конкурсной массы имущества наравне с конечным бенефициаром единой (прикрываемой) сделки. Этот вывод читается между строк и является довольно смелым, так как при классическом варианте оспаривания цепочки сделок стоимость имущества взыскивается только с конечного приобретателя, а «транзитные» участники притворных сделок выходят сухими из воды.
Изложенное сильно напоминает конструкцию «соучастия», которое, будучи уголовно-правовым институтом, в настоящий момент активно входит в сферу гражданского права. Чего только стоит дело, рассмотренное в Определении от 23.12.2019 № 305-ЭС19-13326, где ВС РФ допустил привлечение к ответственности за соучастие в выводе активов контролирующего лица, кроме того, институт соучастия также закреплен в п. 22 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53.
Действительно, участник сделки, прикрывающей продажу активов конечному бенефициару, фактически способствует совершению противоправных действий по выводу активов должника-банкрота, в связи с чем возложение на него ответственности наравне с конечным бенефициаром является вполне оправданным.
Таким образом, изложенные в данном кейсе позиции могут оказать значительное влияние на практику нижестоящих судов при оспаривании цепочек сделок как в рамках дел о банкротстве, так и по общегражданским делам.