В ранее опубликованном материале («ЭЖ-Юрист», № 47 (1696), 2021) были проанализированы условия оспаривания сделки по ст. 173.1 ГК РФ, а также специфика такого оспаривания. В этой части рассмотрим другое основание для недействительности сделок — п. 2 ст. 174 ГК РФ. По общему определению, cделка, совершенная органом юридического лица в ущерб интересам представляемого или юридического лица, может быть признана судом недействительной. Состав, предусмотренный п. 2 ст. 174 ГК РФ, включает два случая: сговор представителя с контрагентом, который повлек ущерб интересам представляемого, и причинение серьезного ущерба для представляемого. О том, с какими сложностями можно столкнуться, чтобы определить такой сговор, а также как разрешить иные проблемы, связанные с применением данной нормы, читайте в статье.
В прошлой публикации («ЭЖ-Юрист», № 47 (1696), 2021) был проанализирован вопрос об оспаривании сделок, совершенных без согласия общего собрания участников. Следует отметить, что большинство высказанных тезисов в той публикации релевантны для анализируемого состава недействительности. Учитывая это, получение наиболее полного представления об оспаривании сделок миноритариями возможно в том числе после ознакомления с предыдущей публикацией.
Итак, состав, предусмотренный п. 2 ст. 174 ГК РФ, включает в себя два случая:
- «сговор» представителя с контрагентом, который повлек ущерб интересам представляемого.
В этом контексте под сгоровом в дальнейшем будет подразумеваться не только сговор, но и любые иные совместные действия представителя или органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица. Несмотря на то что законодатель формально отграничивает эти явления, особой разницы между ними нет, так как согласованные действия фактически означают наличие сговора;
- причинение серьезного ущерба для представляемого.
Так же как и состав ст. 173.1 ГК РФ, о котором мы рассказывали в предыдущей статье, норма ст. 174 ГК РФ воплощает в себе попытку разрешения конфликта между внутренними ограничениями и внешними полномочиями. Базовый механизм его разрешения аналогичен тому, который использовал законодатель в ст. 173.1 ГК РФ.
Если сделка оспаривается в связи с тем, что она причиняет серьезный ущерб для корпорации, то для удовлетворения такого требования необходимо доказать, что контрагент знал или должен был знать о том, что сделка причиняет серьезный ущерб обществу.
Если же сделка оспаривается в связи с наличием «сговора», то критерий знания в любом случае наличествует: сговор — на то и сговор, что контрагент знает о нем.
Необходимо учитывать, что оба состава недействительности п. 2 ст. 174 ГК РФ не являются формальными. В любом случае требуется доказывание направленности умысла на причинение ущерба интересам юридического лица и самого по себе причинения ущерба.
Исследуемая норма позволяет юридическому лицу (а опосредованно и самим участникам) оспаривать сделку, которая причиняет корпорации вред. Иными словами, эта норма позволяет бороться с действиями недобросовестного или неразумного директора.
Право миноритарных акционеров предъявлять требования об оспаривании сделок по этому основанию также следует из п. 1 ст. 65.2 ГК РФ. Согласно этой норме участники корпорации имеют право в том числе на оспаривание сделок, совершенных корпорацией.
Применение ст. 174 ГК РФ для оспаривания сделок с заинтересованностью
В корпоративных спорах ст. 174 ГК РФ часто используется для оспаривания сделок с заинтересованностью. В пункте 6 ст. 45 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — Закон об ООО) и в п. 1 ст. 84 Федерального закона от 26.12.95 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее — Закон об АО) прямо указывается на то, что сделки с заинтересованностью могут быть оспорены на основании ст. 174 ГК РФ.
В соответствии с п. 1 ст. 45 Закона об ООО (и аналогичной нормой Закона об АО) сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, признается сделка, в совершении которой имеется заинтересованность члена совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличного исполнительного органа, члена коллегиального исполнительного органа общества или лица, являющегося контролирующим лицом общества, либо лица, имеющего право давать обществу обязательные для него указания.
Такие лица считаются заинтересованными, если они, их супруги, родители, дети, полнородные и неполнородные братья и сестры, усыновители и усыновленные и (или) подконтрольные им организации являются выгодоприобретателями в сделке либо контролирующими лицами юридического лица, которое самое является выгодоприобретателем в сделке, либо занимают должности в органах управления такого лица (самостоятельно или через управляющую организацию).
Опасения законодателя по поводу сделок с заинтересованностью понятны: с их помощью мажоритарные участники корпорации или директор могут выводить активы из корпорации.
Суды также исходят из того, что цель установления особых правил для сделок с заинтересованностью заключается в предоставлении защиты миноритариям. Так, в постановлении Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 03.12.2019 № Ф02-4373/2019 по делу № А19-28207/2017 суд сформулировал следующую позицию.
Несоблюдение правил о сделках с заинтересованностью не может не нарушать прав миноритарных акционеров. «Обратное толкование позволяло бы нивелировать необходимость соблюдения установленных действующим законодательством процедур согласования сделок с заинтересованностью, что соответствует интересам мажоритарного акционера, но не соответствует целям законодательного регулирования в сфере предпринимательской деятельности, направленным на недопустимость злоупотребления правом и ущемления прав и интересов иных участников правоотношений (например, миноритарных акционеров, кредиторов)».
Иными словами, суд подтверждает, что основная цель норм о сделках с заинтересованностью — установить баланс между интересами миноритарных и мажоритарных акционеров. Последние заинтересованы в том, чтобы иметь возможность перераспределять активы внутри своей группы; первые — в том, чтобы гарантировать получение прибыли от общества, в котором они (пускай и в меньшей степени) участвуют.
Последствия соблюдения правил о сделках с заинтересованностью
Однако при применении этих правил необходимо учитывать несколько моментов.
Во-первых, применение правил о сделках с заинтересованностью может быть исключено уставом общества. Означает ли это, что миноритарии не смогут воспользоваться инструментарием п. 2 ст. 174 ГК РФ?
В пункте 21 постановления Пленума ВС РФ от 26.06.2018 № 27 «Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность» указывается, что невозможность квалификации сделки в качестве сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, не препятствует признанию судом такой сделки недействительной на основании п. 2 ст. 174 ГК РФ.
Иными словами, даже если в уставе общества будет указано, что в обществе не применяются правила о сделках с заинтересованностью, это не означает, что миноритарии не смогут бороться с выводом активов. Норма п. 2 ст. 174 ГК РФ является генеральной нормой — она позволяет бороться с любыми случаями, когда сделка причиняет ущерб интересам юридического лица.
Эта позиция подтверждается и судебной практикой: например, она была высказана в постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 05.11.2020 № Ф04-3871/2020 по делу № А46-12497/2019.
Во-вторых, само по себе неполучение согласия на совершение сделки с заинтересованностью еще не является основанием для признания такой сделки недействительной (п. 6 ст. 45 Закона об ООО). Миноритарий должен доказать:
-
что сделка совершена в ущерб интересам общества;
-
что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества сделкой с заинтересованностью, или об отсутствии согласия на ее совершение.
Другое дело, что отсутствие согласия на совершение сделки или последующего одобрения сделки приводит к появлению презумпции того, что сделка была совершена в ущерб интересам общества.
В-третьих, при помощи этого инструмента могут быть оспорены не все сделки. Например, миноритарии не могут оспаривать сделки, которые совершены в пределах обычной хозяйственной деятельности юридического лица (подробнее об этом критерии мы писали в прошлой публикации). Они также не могут оспаривать сделки в ситуациях, когда у них у самих имеется заинтересованность в совершении этой сделки.
Полный перечень сделок, которые не могут быть оспорены по правилам о сделках с заинтересованностью, приводится в п. 7 ст. 45 Закона об ООО и п. 2 ст. 81 Закона об АО.
Таким образом, в целом механизм сделок с заинтересованностью позволяет миноритариям защитить свои интересы при выводе активов из общества. Другое дело, что этот механизм является не единственным. Далее проанализируем, как миноритарии используют механизм п. 2 ст. 174 ГК РФ за пределами оспаривания сделок с заинтересованностью.
Оспаривание по п. 2 ст. 174 ГК РФ: сговор
Как уже описывалось выше, вредоносные сделки могут оспариваться в двух случаях: если они причиняют существенный ущерб обществу или если между директором и контрагентом наличествует сговор. В рамках этого раздела мы обсудим второе основание для оспаривания.
Что понимается под сговором? Сговор — умышленные совместные, согласованные действия (в том числе те, что осуществляются через третье лицо — координатора). Сговор приводит к нарушению фидуциарных обязанностей, является нарушением обязанности «хранить верность» (duty of loyalty).
Обычно директор должен жертвовать своим эгоистическим интересом во благо общества, поскольку он имеет о нем заботу, опекает его. Однако, когда он находится в сговоре, соответствующие обязанности нарушаются. Поэтому законодатель предоставляет участникам общества (в том числе миноритариям) возможность оспорить такие сделки, совершенные с нарушением фидуциарных обязанностей.
Необходимо учитывать, что совершение такой сделки директором приводит к появлению у участников права предъявить требования о взыскании с такого директора убытков на основании ст. 53.1 ГК РФ. Эти требования взаимно не уничтожают друг друга. Однако оспаривание сделки и возврат переданного по ней имущества может повлиять на объем убытков, которые можно взыскать с директора.
Однако сговор необходимо отличать от переговорного процесса и выработки общей позиции (консенсуса).
Сговор — это не «рыночный торг», а ситуация, когда сам контрагент получает необоснованные по праву и честной практике преимущества при содействии представителя.
К большому сожалению, сговор бывает трудно установить — это связано с объективными возможностями участников общества по установлению содержания внутренних отношений, которые существуют между директором и контрагентом. Однако практика выработала критерии, которые позволяют презюмировать сговор.
Признаки сговора
Например, о наличии сговора может свидетельствовать аффилированность директора и контрагента. Так, в Определении ВС РФ от 12.05.2017 по делу № 305-ЭС17-2441 указывается, что сговор имеет место в ситуации, когда директор банка совершает сделку с компанией, которая контролировалась бывшими бенефициарами банка.
В некоторых случаях сговор можно установить при анализе условий сделки. Например, подобный подход был использован в постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 07.10.2020 № Ф07-9289/2020 по делу № А56-81238/2016. В этом деле директор общества заключил договор аренды нежилых помещений. Однако в этом договоре цена аренды существенно превышала обычно взимаемую. Директор пытался скрыть это при помощи составления четырех договоров в отношении одного и того же объекта аренды с указанием разной арендной платы.
Суд указал, что поскольку ответчики не обосновали причины такого поведения, то это свидетельствует о том, что соответствующие договоры аренды подписывались с целью ввести в заблуждение участников общества относительно выплачиваемой арендной платы. А это, в свою очередь, свидетельствует о сговоре между директором и контрагентом.
Необходимо учитывать, что иногда сговор может быть установлен в параллельном уголовном процессе. Например, это обстоятельство было учтено в постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 03.06.2021 по делу № А03-5696/2020. При этом обязательного наличия приговора не требуется. Сговор можно доказывать в гражданском порядке (и даже вопреки фактам, установленным в приговоре), что, однако, очень затруднительно.
Для того чтобы оспорить сделку в связи со «сговором», необходимо доказать, что совершенная в результате сговора сделка причинила или причинит ущерб. При этом, в отличие от следующего варианта оспаривания по п. 2 ст. 174 ГК РФ, размер и существенность ущерба не имеют значения.
Более того, вред может быть любым — не только экономическим.
Например, в п. 93 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 25) указано, что вред может состоять в любых имущественных потерях (даже в утрате деловой репутации).
Необходимо учитывать, что момент причинения вреда нужно определять по моменту заключения сделки. Это означает, что если на момент заключения сделки ее условия были нормальными, то последующее изменение конъюнктуры рынка не означает, что сделка становится оспоримой.
Сговор, однако, в любом случае является крайне сложным для доказывания составом. Поэтому законодатель не мог оставить участникам общества только этот инструмент. Далее мы перейдем к анализу второго основания для оспаривания на основании исследуемой нормы — совершение явно вредоносной сделки.
Оспаривание по п. 2 ст. 174 ГК РФ: явно вредоносная сделка
С одной стороны, этот состав является подстраховочным. Сговор иногда бывает невозможно доказать, хотя из условий сделки очевидно следует, что он существует (так называемая ситуация латентного сговора).
С другой стороны, эта норма используется и для запрета эксплуатировать чужие явные и существенные просчеты. Иными словами, законодатель запрещает контрагентам получать выгоду от сделок, которые, в свою очередь, являются явно невыгодными для другого лица. Это связано с тем, что правопорядок стремится стимулировать совершение только взаимовыгодных сделок (в теории экономического анализа их еще называют парето-улучшающими). Любая сделка, которая явно невыгодна для одной стороны, — бомба замедленного действия для экономического оборота, поскольку ухудшение финансового состояния одного лица приводит к тому, что его контрагенты также рискуют пострадать от этого.
Из этого следует важное практическое последствие: если контрагент знает, что сделка явно существенно невыгодна для представляемого, то ему лучше воздержаться от ее совершения.
Для того чтобы миноритарий оспорил сделку по этому основанию, ему нужно доказать наличие двух элементов:
-
явного и существенного ущерба (сравните с оспариванием сделки на основании сговора — для него достаточно любого ущерба), который определяется по уже упоминавшемуся п. 93 Постановления Пленума ВС РФ № 25;
-
знания или долженствования знания у контрагента о том, что сделка причиняет явный и существенный ущерб.
Оба этих критерия тесно связаны друг с другом. Презюмируется, что контрагент должен был знать о наличии явного ущерба в том случае, если это было бы очевидно для любого участника сделки в момент ее заключения.
Однако практика так или иначе корректирует указанные положения. В постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 07.10.2020 по делу № А51-13868/2019 анализировался вопрос о том, что может свидетельствовать о причинении сделкой явного ущерба.
Суд, применив положения п. 93 Постановления Пленума ВС РФ № 25, указал, что о наличии явного ущерба свидетельствует совершение сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях. Например, если предоставление, полученное по сделке, в несколько раз ниже стоимости предоставления, совершенного в пользу контрагента.
Однако суд отдельно отметил, что по этому основанию сделка не может быть признана недействительной, если имели место обстоятельства, позволяющие считать ее экономически оправданной.
В рассмотренном деле оспаривался договор купли-продажи акций компании. Несмотря на то что их рыночная стоимость составляла 5000 руб., они были проданы за 1200 руб. (по номинальной стоимости). Суд сделал вывод, что такая сделка является вредоносной, и признал ее недействительной на основании п. 2 ст. 174 ГК РФ.
Иногда суды признают явным ущербом прощение части долга. В постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 21.07.2021 по делу № А45-5188/2020 суд рассматривал спор о признании недействительным соглашения об урегулировании задолженности, по которому кредитор отказался требовать уплаты неустойки и убытков. Суд отметил, что должник, соглашаясь на указанные выше условия погашения признанного им долга, не мог не знать о явном ущербе для истца, и удовлетворил требования об оспаривании этого договора.
Однако суды не всегда применяют критерий явного ущерба и знания формально. В постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 04.07.2019 по делу № А51-20642/2016 было указано, что действующее законодательство не обязывает продавца и покупателя производить оценку имущества перед заключением сделки по его продаже (покупке). Поэтому контрагенты перед заключением договоров не должны проводить оценку рыночной стоимости приобретаемой недвижимости.
Выводы
Если резюмировать, несмотря на то что п. 2 ст. 174 ГК РФ в целом позволяет миноритарию защитить свои интересы и бороться с недобросовестными действиями директора и мажоритарных акционеров, в практике существует достаточно нормативных и фактических ограничений, которые не позволяют использовать этот состав во всех случаях. При этом в условиях, когда причинение ущерба миноритариям очевидно, велик шанс того, что суд признает сделку недействительной по этому основанию.