Несмотря на многочисленные призывы свести правоприменение ст. 210 УК РФ к тому знаменателю, который в нее закладывал законодатель, то есть применять ее исключительно к уголовным авторитетам, эта статья до сих пор угрожает российскому бизнесу. Кто только не пытался обуздать правоохранительные органы, с поразительной легкостью находящие признаки преступного сообщества в любой коммерческой организации. Даже Президент РФ прямым текстом говорил: оставьте бизнес в покое. Но нет. Статья, грозящая лишением свободы на срок до двадцати лет, продолжает оставаться орудием в руках и следователя, и рейдера. Вместе с тем попытки вывести из-под действия ст. 210 УК РФ экономические преступления не прекращаются. Депутаты, практикующие адвокаты и юристы, преподаватели, а также представители общественных организаций и бизнес-объединений обсуждали пути решения сложившейся проблемы на конференции, организованной ИД «Коммерсантъ». И один был найден — вернуть 210-ю под юрисдикцию присяжных заседателей. Но сможет ли законодатель преодолеть силовое лобби?
До 1996 г. в российском законодательстве не было специальной статьи, посвященной организованным преступным сообществам. Но в пору разгула преступности, становления организованных преступных группировок появление ст. 210 в УК РФ было встречено с практически единодушным пониманием — только благодаря ей правосудие могло привлекать к ответственности главарей ОПГ, которые сами непосредственно в противоправных действиях бандитов участия не принимали. Связывать ст. 210 с бизнесом никому и в голову не приходило, поскольку тогда преступления в сфере экономики в разряд тяжких, как правило, не попадали. Вплоть до 2013 г. наличие в обвинительном заключении ст. 210 УК РФ позволяло подсудимым апеллировать к суду присяжных. Вердикты присяжных заседателей зачастую были оправдательными, и с подачи правоохранительных органов под предлогом разгрузки судов в связи с созданием апелляционных инстанций подсудность по ряду преступлений, включая ст. 210 УК РФ, от областных перешла к районным судам и оказалась вне компетенции присяжных. Это законодательное решение оказалось роковым для бизнеса. Именно к этому времени вовсю развернулась борьба за прозрачность экономических отношений, путем внесения поправок в законодательство преступления в предпринимательских отношениях «отдрейфовали» в тяжкие и особо тяжкие. И перед силовиками раскрылись манящие перспективы: пригрози бизнесмену ст. 210 УК РФ (до 20 лет!), глядишь, и согласится он признать какое угодно прегрешение, сулящее ему гораздо меньший срок. А как известно, высокая раскрываемость — неизменный спутник успеха для представителей следственных органов (особо отметим, практику правоохранительных структур быстро переняли рейдеры и недобросовестные компаньоны; с их подачи, надо думать, по «воровской» статье было возбуждено немало дел).
Взгляд законодателя: это абсурдное правоприменение
Вменить ст. 210 УК РФ коммерческой структуре легче легкого, ведь у любого бизнеса налицо все признаки преступного сообщества, перечисленные в п. 1 нормы: структурированность, иерархическая система, численностью не менее двух человек, распределение ролей и доходов. А ответственности следователя за незаконное привлечение — практически никакой. Об этом говорил, открывая конференцию «Уголовная ответственность бизнеса: метаморфозы ст. 210 УК РФ», заместитель председателя комитета по государственному строительству и законодательству Государственной Думы Рафаэль Марданшин. Да, формально у нас в УК РФ действует ст. 299, декларирующая ответственность за незаконное возбуждение уголовного дела. Но она именно формальна. «Почему-то вот эта норма не работает, я не слышал, чтобы она применялась», — констатировал депутат. Справедливости ради надо сказать, что с июля текущего года эта статья действует в новой редакции. Она теперь особо концентрируется на защите предпринимателей.
Цитируем документ
Статья 299. Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности или незаконное возбуждение уголовного дела
1. Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности — наказывается лишением свободы на срок до семи лет.
2. То же деяние, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления либо повлекшее причинение крупного ущерба или иные тяжкие последствия, — наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.
3. Незаконное возбуждение уголовного дела, если это деяние совершено в целях воспрепятствования предпринимательской деятельности либо из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло прекращение предпринимательской деятельности либо причинение крупного ущерба, — наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.
Примечание. Крупным ущербом в настоящей статье признается ущерб, сумма которого превышает один миллион пятьсот тысяч рублей.
Уголовный кодекс РФ
Но никаких оснований рассчитывать на то, что новая редакция ст. 299 УК РФ будет применяться судами более успешно, чем предыдущая, нет. Как нет уверенности и в том, что она станет сдерживающим фактором для следствия.
Но вернемся к «героине» нашего репортажа. Судя по словам Р. Марданшина, в Госдуме обратили внимание на странности применения ст. 210 УК РФ (не столько против воров в законе, сколько против предпринимателей) еще в 2013 г.
«Конечно же, когда эта статья в 1996 г. принималась и была введена в Уголовный кодекс, она предполагала ответственность за другие преступления, — отметил зампред комитета Госдумы. — Не в сфере экономики, а в сфере общественной безопасности и общественного порядка. Это такие преступления, как терроризм, бандитизм, похищение людей, участие в незаконных вооруженных формированиях и т.д.». А то, что происходит сейчас, по словам Р. Марданшина, это какой-то абсурд.
Надо заметить, что если законодатель не понимает, что происходит, это довольно тревожный звоночек. В таких случаях, когда бенефициаром от вольного применения нормы выступает только одна сторона (в нашем случае — правоохранительные органы), а другим участникам правоотношений остается либо роль жертвы, либо недоумевающего регулятора, которого «не так поняли», говорят: для решения проблемы необходима политическая воля. Но вся нелепость ситуации со ст. 210 УК РФ состоит в том, что как раз политическая воля проявлена. По итогам «Прямой линии с Владимиром Путиным» президентом уже были даны поручения Генеральной прокуратуре, Следственному комитету и Верховному суду подготовить поправки для того, чтобы эту норму закона ограничить. Однако до сих пор в нижнюю палату парламента поступил лишь один законопроект, подготовленный по собственной инициативе депутатом Рифатом Шайхутдиновым (подробнее о законопроекте см. «ЭЖ-Юрист», 2019, № 26). Законопроект был оперативно отклонен по формальным признакам: он не был согласован с правительством и Верховным судом. Впрочем, у зампреда комитета Госдумы к нему свои претензии. Законопроект предлагал дополнить ст. 210 примечанием о недопустимости ее применения к экономическим преступлениям. Р. Марданшин считает это неправильным. Преступные сообщества могут действовать и при легально организованной предпринимательской деятельности. Докладчик высказал мнение, что необходимо более четко прописать норму. Именно размытость формулировок в ст. 210 УК РФ делает ее «резиновой» и позволяет применять эту норму к бизнесу, чем некоторые недобросовестные представители правоохранительных органов пользуются.
На высказанное из зала предложение вернуть присяжных в процессы, где может фигурировать ст. 210 УК РФ, Р. Марданшин заявил, что поддержал бы эту инициативу, «если это будет возможно».
О присяжных в этот день говорили еще очень много.
Взгляд адвоката: нужен суд присяжных
Адвокат Московской городской коллегии адвокатов Алексей Мельников пессимистично относится к грядущим (пока еще гипотетически) изменениям ст. 210 УК РФ. По его мнению, поправки не станут простым решением сложной проблемы. Даже при высоком качестве нормы уголовного закона результат останется тем же самым, если правоприменение не будет надлежащим. «Регламенты будут разработаны, законодательные инициативы будут внесены. Даже, наверное, закон будет изменен. Но при нежелании применять закон в соответствии с его целью результата не будет», — заявил адвокат. По его мнению, использование ст. 210 УК РФ в отношении предпринимателей — «это произвол», о котором, кстати, говорил и Президент РФ, а многократный рост вменения — свидетельство того, что «правоохранительная система распробовала предоставляемые ею бонусы», в частности гарантированный арест и увеличенные сроки следствия. Алексей Мельников видит проблему в позиции судов и прокуратуры, которые «полностью соглашаются с тем, что говорит следствие» и «абсолютно наплевательски» относятся к требованиям ВС РФ отойти от формального подхода при рассмотрении подобных дел.
«Сегодня правоохранительная система обслуживает свои собственные интересы, маскируя их под интересы общества. Это угроза развитию страны», — отметил докладчик.
В своем выступлении адвокат перечислил нашумевшие только за последнее время случаи применения ст. 210 УК РФ: это кейсы Михаила Абызова, братьев Магомедовых, Дмитрия Михальченко, Вячеслава Гайзера, Сергея Хачатурова.
Отдельно он остановился на деле братьев Магомедовых. А. Мельникову оно крайне интересно тем, что следствие «креативно» подходит к интерпретации понятия «структурированность», рассматривая семейные отношения как имеющие признаки структуры. Это показывает перспективы злоупотреблений, которые есть перед нами. «Это все очень плохо, потому что вошло в судебные документы и ходатайства следствия, что именно семья рассматривается как структура преступная. Это, конечно, новшество, и очень опасное новшество», — считает адвокат.
Дело «Тольяттиазота», по которому недавно был арестован председатель правления Тольяттихимбанка Александр Попов, также удостоилось подробного разбирательства. По версии следователей, участие Попова в ОПГ заключалось в том, что через банк завод проводил платежи по сделкам, к которым возникли вопросы. Адвокат находит странность в том, что у надзирающего Центробанка нет претензий к Тольяттихимбанку, но они возникли у следствия. «В целом дело „Тольяттиазота“ — классический пример неправомерного применения ст. 210 и 159 Уголовного кодекса. Бывшее руководство предприятия обвиняется в хищении всей продукции завода за несколько лет. Игнорируется факт перечисления зарплаты рабочим и уплаты налогов. На фоне акционерного конфликта здесь прослеживается единственная цель — обыкновенное рейдерство».
Свою речь Алексей Мельников завершил предложением внести изменения в ст. 31 и 108 Уголовно-процессуального кодекса, вернув возможность рассмотрения дел по ст. 210 суду присяжных и запретив арест предпринимателей на время следствия.
Управляющий партнер «Соколов, Трусов и партнеры» Андрей Соколов свое выступление посвятил тенденциям, присущим последним уголовным делам, также отталкиваясь от дела «Тольяттиазота». Он рассказал, что дело было возбуждено по заявлению миноритария по ч. 4 ст. 159 УК РФ, а затем уже в отношении руководства «Тольяттихимбанка», через который проходили все расчеты «Тольяттиазота», была добавлена ст. 210. Юрист поделился своими наблюдениями о том, что по обычным корпоративным спорам миноритарные акционеры начинают шантажировать мажоритарного акционера, рассылают директорам других компаний, входящих в холдинг, письма о том, что есть уголовное дело и они тоже могут быть привлечены. «Недобросовестные акционеры используют эту практику, это уже происходит», — сообщил господин Соколов. По его словам, такие действия приводят к остановке деятельности компании, блокировке операций по счетам, невыплате заработной платы. Единственный способ решения — запретить применять эту статью в отношении предпринимателей.
Взгляд бизнесмена: поможет общественный резонанс и судебное следствие
Вслед за адвокатом А. Мельниковым первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал выразил опасения, что предварительное следствие получает слишком большие преференции от применения ст. 210 УК РФ: и более длительный срок нахождения под стражей, и более высокий объем наказаний, и возможность торговаться с подследственным. П. Сигал признал, что поток жалоб на незаконные дела по ст. 210 реально увеличивается, и обратил внимание на тот факт, что законы хоть и не плохи, но на практике фактически не действуют. «Ключевой момент в защите предпринимателей, мне кажется, в сломе той репрессивной машины, обвинительного уклона, который сложился у нас на практике», — заявил Павел Сигал. По его мнению, исключение применения ст. 210 УК РФ к экономическим преступлениям — это единственный шанс для предпринимателей получить гарантированную защиту. В качестве средств защиты господин Сигал видит только два пути: общественный резонанс и жесткая, бескомпромиссная, активная работа адвоката. Как отметил докладчик, практика «Опоры России» показывает, что если адвокат «зубастый», если он не боится вступать в конфликт со следователем, если от него идет поток жестких жалоб во все инстанции, то следователю некомфортно. «Когда адвокат начинает цеплять следователя по, казалось бы, незначительным вопросам, но формальным нарушениям — это часто оказывается более действенно, чем заявлять на суде, что „мой подзащитный невиновен, давайте его освободим“», — дал установку профессиональным защитникам первый вице-президент «Опоры России».
Владимир Платонов, президент Московской торгово-промышленной палаты, был более оптимистичен: «Судьба ст. 210 определена после выступления президента. Здесь только задача — красиво это сделать. Я уверен, что все поручения органам предварительного следствия будут даны». Господин Платонов сообщил: статистика такова, что по этой статье привлечен к уголовной ответственности пока только один человек, а все остальные находятся на стадии предварительного следствия. По его словам, нужно предварительное следствие перевести в судебное — это поможет возродить фактически недействующий принцип состязательности сторон. «Мы очень много сделали для того, чтобы поднять имидж судебной системы. Судьи — это единственные должностные лица, к кому положено обращаться „Ваша честь“, больше ни к кому так не обращаются. Но все равно эта судебная система должна дальше выстраиваться. Предварительное следствие, вернее, судебное следствие, не причинит никому никакого вреда», — аргументировал свою позицию В. Платонов. Также он предложил еще один способ убрать произвол предварительного следствия — восстановить прокурорский надзор.
В продолжение предыдущих выступлений Татьяна Минеева, уполномоченный по защите прав предпринимателей в Москве, рассказала о направленном в Госдуму докладе Бориса Титова, в котором омбудсмены и общественные организации просят исключить применение ст. 210 УК РФ к экономическим преступлениям, предусмотренным главой 22 Уголовного кодекса. Также госпожа Минеева сообщила, что институт по защите прав предпринимателей начал вести еженедельный мониторинг по каждому СИЗО Москвы по экономическим преступлениям. Оказалось, что общее число профильных дел составляет 1334, а 64 из них дополнительно квалифицированы по ст. 210. Омбудсмен призвала всех заинтересованных адвокатов подключаться к защите предпринимателей, поскольку юристов pro bono не хватает, а также подчеркнула важность сотрудничества с прокуратурой: «У нас есть статистика, что где-то в 50% случаев прокуратура Москвы по нашим обращениям занимает сторону предпринимателей».
Взгляд науки: обращайтесь, поможем
Евгений Тарло, председатель коллегии адвокатов «Тарло и партнеры» и президент Столыпинского клуба, тоже предложил изменить формулировку ст. 210 УК РФ. Иначе, продолжил он, у нас «любой орган власти можно обвинить в создании организованного преступного сообщества». Господин Тарло призвал подумать о балансе следствия и защиты, сделать ст. 159 УК РФ статьей частного обвинения, строго соблюдать процессуальные нормы, нарушения которых уже стали нормой, изменить порядок назначения судей через квалификационные коллегии, поменяв их состав. «Дела должны возбуждаться обоснованно, расследоваться профессионально, наказание быть справедливым и уравновешенным, но для этого должны работать все цепочки», — заявил он. Евгений Тарло считает, что нужно работать над оптимизацией процесса, заняться цифровизацией предварительного следствия, разыскных действий и судопроизводства в целом.
Е. Тарло призвал на помощь научное сообщество, чтобы максимально точно проработать признаки данного преступления.
Научное сообщество в лице доцента кафедры предпринимательского права МГУ Александра Молотникова откликнулось тут же. А. Молотников выразил мнение, что правоохранительные органы нередко обычную деятельность предпринимательского сообщества рассматривают через призму своего восприятия мира. Проблема в том, продолжил он, что у нас происходит смешение понятий и различных правовых подходов: «В уголовном законодательстве мы стали говорить про предпринимательскую деятельность, но она там понимается совершенно не как в частном праве». А. Молотников посетовал, что предприниматели и наемные менеджеры боятся, потому что если дело уже возбуждено, значит, кто-то должен сесть, а у собственников бизнеса есть варианты для торга. «Мне кажется, что ст. 210 была создана для воров в законе, и вор должен сидеть в тюрьме, а предпринимательское сообщество создано для того, чтобы и директора, и управленцы сидели в офисе, а не в других местах», — подытожил он.
А закончил А. Молотников свое выступление, да и всю конференцию мудрой сентенцией. В которой, возможно, и кроется разгадка, почему в России работают плохие законы и не работают хорошие и почему у нас воля правоприменителя отличается от воли законодателя. «К представителям юридических школ обращаются для того, чтобы подкрепить уже сформировавшуюся позицию, а не для того, чтобы ее сформировать. В этом проблема. Вот когда мы из этого попробуем выйти, тогда можно будет говорить о создании качественных нормативных актов и актов разъясняющих, например, судебной практики», — под этими словами можно только подписаться.