Новое слово в юридической технике

| статьи | печать

Федеральным законом от 03.07.2016 № 343-ФЗ в Закон «Об акционерных обществах» были внесены изменения в части установления порядка совершения некоторых так называемых экстраординарных сделок. Эти изменения во многом неожиданны, не всегда согласуются со сложившимися в судебной практике правовыми позициями и чаяниями субъектов права, они вызывают многочисленные комментарии, дискуссии и оценки.

Сложная гипотеза

В настоящей статье обратимся только к одному положению этих изменений. Речь идет о п. 1 ст. 83 Закона «Об акционерных обществах», в соответствии с которым «сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, не требует обязательного предварительного согласия на ее совершение». На первый взгляд перед нами вполне ясное положение закона, смысл которого устанавливается относительно несложно. Исходя из классических представлений о структуре правовой нормы, состоящей из гипотезы, диспозиции и санкции и представленной в форме «если – то – иначе», в данном пункте содержится диспозиция правовой нормы. Попробуем провести реконструкцию всей правовой нормы.           

Реконструкция гипотезы данной нормы (часть правовой нормы, содержащая условия ее применения, выражается в логике нормы условием: «если») обращает нас к выявлению понятия сделки с заинтересованностью, таким образом ее можно охарактеризовать как бланкетную. Для выявления ее содержания мы должны обратиться к нормам, раскрывающим используемые понятия.

Статья 81 Закона «Об акционерных обществах» дает понятие заинтересованности в совершении обществом сделок и устанавливает изъятие из правил о сделках, в совершении которых имеется заинтересованность, для некоторых видов сделок. Таким образом, восстановленная с помощью применения методов толкования гипотеза рассматриваемой правовой нормы должна звучать так: «Если сделка, совершаемая обществом, соответствует установленным критериям сделок с заинтересованностью, то есть в ее совершении имеется заинтересованность члена совета директоров, единоличного исполнительного органа, члена коллегиального исполнительного органа, лица, являющегося контролирующим лицом общества, либо лица, имеющего право давать обществу обязательные указания, при этом такая сделка не относится к тем, в отношении которых правила о сделках с заинтересованностью не применяются». Как видим, гипотеза является сложной, содержит одно позитивное условие (есть заинтересованность указанного в законе лица) и одно негативное условие (сделка не относится к числу исключений).

Диспозиция рассматриваемой правовой нормы прямо сформулирована в п. 1 ст. 83 данного Закона. Однако правило поведения, содержащееся в тексте Закона, сформулировано в отрицательной (негативной) форме. Закон утверждает, что от субъектов права не требуется совершения определенных действий (предварительного одобрения) в определенных законом случаях (при совершении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность).

Напомним читателю, что правовые предписания принято делить на управомочивающие, обязывающие и запрещающие. Управомочивающие нормы предоставляют субъектам определенные права, в законодательстве они формулируются с использованием терминов «вправе», «имеет право», «может потребовать» и синонимов. Такие нормы указывают на меру возможного поведения управомоченного лица. Обязывающие нормы устанавливают определенное должное (активное) поведение лица, формулируются с использованием терминов «должен сделать (предоставить, совершить, выполнить, и пр.)», «обязан сделать (предоставить, совершить и пр.), «требуется», а запрещающие нормы устанавливают определенное должное пассивное поведение (обязанность воздержаться от совершения определенного действия). Подобные нормы формулируются с использованием слов: «не может», «не допускается», «запрещено».

Таким образом, законодателю известны три основные формулы регулирования: «можно», «нужно», «нельзя». Эти три формулы охватывают все ситуации, нуждающиеся в правовой регламентации. Этими тремя видами норм регулятивные нормы и исчерпываются.

Вид правовой нормы

Вернемся к рассматриваемой диспозиции правовой нормы ст. 83 Закона «Об акционерных общества». Буквальное толкование п. 1 ст. 83 данного Закона приводит к выводу, что при наличии у сделки признаков сделки с заинтересованностью такую сделку не требуется предварительно одобрять.

Попытаемся определить вид правовой нормы, используемой законодателем. Термин «требуется» используется, как правило, при формулировании обязывающих норм, поскольку содержит указание на обязательное активное поведение лица. Однако очевидно, что добавление отрицательного предиката исключает возможность квалификации нормы как обязывающей. Таким образом, предписания, требующего определенного поведения, в данной правовой норме нет. Можно ли рассматривать данную норму как запрещающую, то есть является ли «не требуется» синонимичным по значению «не допускается»?

Несмотря на то что в обоих случаях речь идет об описании пассивного поведения (отсутствующего действия, то есть бездействия), речь не идет о том, что получение согласования является противоправным поведением (как это было бы при нарушении запрета). Вовсе нет! Получение согласования является всего лишь избыточным действием, о чем нам и говорит закон. Таким образом, рассматриваемая норма не является и запрещающей.

Квалификация нормы в качестве управомочивающей также вызывает определенные сомнения, так как, мы уже отмечали, управомочивающие нормы наделяют определенным субъективным правом, которому корреспондирует юридическая обязанность (например, в соответствии с п. 1 ст. 53 Закона «Об акционерных обществах» акционер вправе внести предложение в повестку дня, этому праву акционера корреспондирует обязанность общества в лице совета директоров рассмотреть поступившие предложения и принять решение о включении их в повестку дня (п. 5 ст. 53 Закона «Об акционерных обществах»), – именно так конструируется подавляющее большинство управомочивающих норм).

В рассматриваемом нами случае никаких юридических обязанностей праву совершить сделку с заинтересованностью без согласования не корреспондирует, разве что обязанность воздерживаться от требования предъявления такого согласования, однако такая обязанность является в высшей степени умозрительной: не ясно, кто является обязанным лицом по такой обязанности. Для относительного правоотношения (которым является корпоративное правоотношение) определение круга обязанных субъектов как «всякие и каждый» невозможно – подобное свойственно абсолютным правоотношениям.

Санкции нет?

Затруднения, с которыми мы столкнулись при определении природы нормы на основе ее диспозиции, многократно усилятся, если мы попытаемся реконструировать санкцию правовой нормы – ту ее часть, которая определяет правовые последствия нарушения правила, установленного диспозицией. Поскольку отсутствует обязанное лицо, которому было бы адресовано данное правило, сложно представить нарушение такого правила, а значит, и его последствия. Действительно, совершение сделки с заинтересованностью с получением одобрения, хотя таковое не требовалось в силу закона, вряд ли может являться нарушением в частноправовой сфере.

Для сравнения. Если в нормативном правовом акте, определяющем полномочия государственного органа, указано, что предъявление какого-либо документа, получение какого-либо согласования не требуется, то государственный орган, которому адресована данная норма, не вправе требовать соответствующего документа, а предъявление такого требования рассматривается как правонарушение и может влечь признание незаконными соответствующих действий, а в некоторых случаях и взыскание с соответствующей казны возмещения причиненных убытков.

Для публично-правовой сферы подобные формулировки нормальны, определение санкции за нарушение таких норм не вызывает сложностей. В частноправовой сфере дело обстоит иначе. Ни о незаконности действий лица, одобрившего сделку, не требующую одобрения, или потребовавшего такого одобрения, ни о возмещении причиненных убытков при предъявлении такого требования говорить не приходится. Иначе говоря, никакой санкции за избыточное одобрение сделки с заинтересованностью не предусмотрено. Таким образом, данного элемента в правовой норме попросту нет.

В чем же дело? Почему норма закона не вмещается в традиционное деление регулятивных норм на управомочивающие, обязывающие и запрещающие, а структура правовой нормы не реконструируется на основании закона? По всей видимости, это связано с тем, что данная норма вообще не является регулятивной, то есть вовсе не содержит правил поведения.

Умышленный пробел законодательства

Для того чтобы осознать значение использованного приема юридической техники, позволим себе напомнить еще одно общеизвестное свойство метода правового регулирования. Если речь идет о регулировании частных отношений, то действует правило «разрешено все, что прямо не запрещено законом». Это правило иногда именуют принципом общедозволительного правового регулирования1. Действие данного принципа при регулировании частных отношений проявляется в том, что закон определяет границы правомерного поведения путем установления запрещаемых и обязательных к совершению действий, в остальной части субъекты свободны самостоятельно определять свое поведение. Для корректировки поведения субъектов в рамках предоставленной им свободы в частноправовой сфере используются диспозитивные и факультативные нормы. Первыми законодатель предлагает конкретную модель поведения, которая действует, если иное не установлено самими субъектами, а вторыми, напротив, законодатель подсказывает субъектам одну или несколько возможностей, которые они могут использовать при самостоятельном регулировании своих отношений. Формула диспозитивной нормы в корпоративном праве звучит как: «Если иное не установлено уставом…», а формула факультативной нормы выглядит так: «Уставом общества может быть установлено, что…».

Фактически речь идет о том, что рассматриваемая статья Закона «Об акционерных обществах» информирует субъектов об отсутствии правового регулирования определенной сферы общественных отношений, то есть фиксирует умышленный пробел законодательства, определяя существование определенной сферы общественных отношений (совершение сделок с заинтересованностью в акционерном обществе), которую законодатель отказывается регулировать.

Ответ на вопрос о причинах столь затейливого решения законодателя – сообщить о своем отказе от правового регулирования определенных отношений, предварительно детально определив круг таких отношений, лежит в истории института экстраординарных сделок. Специальное правовое регулирование совершения крупных сделок и сделок с заинтересованностью имманентно российскому корпоративному законодательству – оно появилось одновременно с первыми законами о хозяйственных обществах, затем развивалось, обрастало судебной практикой и правовыми позициями.

Решение об отказе от правового регулирования, от установления рамок свободы усмотрения субъектов путем обязывания или запретов является настолько новым и важным решением, что простое исключение нормы – без вербальной фиксации пробела в правовом регулировании – могло не повлечь ожидаемый регулятивный эффект. Сделки с заинтересованностью по-прежнему бы одобрялись теперь на основе правового обычая, а не закона. Использованный прием юридической техники служит препятствием использования правового обычая в данной сфере и сообщает участникам гражданского оборота о признании их возможностей самостоятельного регулирования корпоративных отношений уставом и внутренними документами.

Государство начинает доверять предпринимателям и понимать, что юридические лица – это не только опасные участники гражданского оборота, но и основа отечественной экономики.

1 Червонюк В.И. Теория государства и права. М., 2007.