Глава Минкульта России Владимир Мединский в интервью Rambler news service заявил, что власти США с помощью онлайн-кинотеатра Netflix пытаются залезть «в голову каждому жителю Земли». Мол, американское правительство помогает развитию Netflix деньгами и гарантиями. «А вы что думали — все эти гигантские стартапы возникают сами по себе? Сидел один мальчик-студент, придумал — и миллиарды долларов посыпались сверху?!» — пояснил Мединский.
В. Мединский говорит неправду, хотя он, похоже, искренне уверен, что никакие бизнесы без руководящей роли государства не развиваются, и что медийные бизнесы не могут быть не пропагандистскими.
Так думают многие чиновники, которые участвуют в принятии серьезных государственных решений. Но не все. Глава Сбербанка Герман Греф во время недавней лекции в Сколково напротив приводил Netflix примером того, как может и должен развиваться современный бизнес в «эпоху цифры». «Компания стоит сегодня 40 млрд долларов - чуть поменьше, чем «Сбербанк». Но в «Сбербанке» работает 330 тысяч сотрудников, а там - 3 тысячи», - говорил Г. Греф.
Глава Сбера считает, что у его банка есть шанс, если он сможет задействовать технологии и научиться обходиться примерно 3 тысячами сотрудников. Из последних высказываний В. Мединского по поводу развития страны поисковики выдают его слова о том, что хорошо развиваются сельские клубы в Башкирии.
Можно условно выделить две важные точки зрения на то, как следует развиваться стране Россия – по заветам В. Мединского или с учетом наблюдений Г. Грефа. Любопытно посмотреть, в чем неправда В. Мединского, и на что надеется Г. Греф.
Вопреки словам министра культуры России, Netflix придумал и сделал в 1997 г. совсем не студент, а 37-летний опытный предприниматель Уилмот «Рид» Хастингс. Свою первую компанию, специализирующуюся на ПО для диагностики и устранения неполадок, выпускник Стэнфордского университета потерял – ее поглотил тамошний гигант индустрии. У Рида остались деньги, но не было идей, и он два года думал, чем заняться. Пока однажды не потерял взятую напрокат видеокассету и не выплатил за это 40 долл. – большие по тем временам деньги. Тогда он задумался о создании своего прокатного сервиса, и родился Netflix. Сегодня компания занимается потоковым видео и имеет десятки миллионов подписчиков по всему миру. Очевидно, что без фундаментального компьютерного образования Хастингсу вряд ли удалось бы создать такого гиганта.
Утверждение про стремление залезть в головы россиян тоже кажется странным. Один из самых успешных проектов Netflix – сериал «Карточный домик», в который было вложено 60 млн долл. Такой острой критики американской власти (включая показ гомо- и гетеросексуальной сцены с участием президента США, его супруги и его охранника) не увидеть даже в самых блестящих работах НТВ или Первого канала.
Но В. Мединский, наверное, просто не может представить, чтобы какой-то успех мог случиться без приказа сверху. И что искусство может быть без пропаганды. Иначе трудно объяснить его тираду против Netflix – ведь не просто же зависть.
Противоположенная позиция у главы Сбера. Его лекция в Сколково была про наступление нового времени, что пора бы заметить и учесть российским управленцам. Г. Греф говорил, что мало кто заметил, но в 2015 г. закончился век IT (информационных технологий) - и начался век цифровизации: «В этой новой реальности Россия может легко затеряться, если не выйдет на качественно новый уровень управления».
Экс-министр экономики и нынешний банкир рассказал о посещениях компаний в Силиконовой долине. В том числе говорил: «Мы в этом году приехали в компанию Netflix... Лучше бы мы туда не приезжали, потому что в этой компании я себя почувствовал мамонтом… Если данные - это новая нефть, то компании Netflix - это нефтяная компания с глубиной переработки близкой к 100%».
Банкир рассказал о новых веяниях в управлении бизнесом сегодня, о том, что на учебу в компании долины приезжают правительственные делегации из Скандинавии, да и чиновники из Вашингтона не гнушаются поучиться в успешных компаниях. Министр ни про что такое не говорит. У банкира превалирует любопытство и жадность к освоению новых технологий. У министра – подозрительность.
Возникает простой вопрос. На чем будем строить будущее, на учебе или на подозрительности?