Роберт Нигматулин, академик, директор Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН:
Прогрессивное налогообложение — это необходимое условие роста производительности труда и развития нашей экономики.
Все признают — и правые, и левые — что у нас аномальные расслоения, децильный коэффициент 16, на самом деле он все 30—40. В США тоже уже 15, за последние 30—40 лет богатый класс научился обходить (налоги. — В.Т.). Вот кризис и получается из-за аномального расслоения и ненормального распределения доходов.
Говорят, хочешь поднять жизненный уровень — повышай производительность труда. А чтобы поднять производительность труда, нужно правильно распределять национальный доход. У нас не будет расти производительность труда при существующем распределении национального дохода. Мы говорим о справедливости, это действительно важный вопрос. Почему есть люди, которые считают, что можно 100 млн долл. заработать за то, что покинул свой пост («золотой парашют» гендиректора «Норильского никеля» Владимира Стржалковского. — В.Т.), и это справедливо, а другие — учителя в регионах — по 20 000 руб. получают, а раньше 7000—8000 получали.
Где вообще эта справедливость, кто считал, в каком Евангелие написано, что один человек может просто за фактически эксплуатацию природных ресурсов годами получать совершенно аномальные высокие доходы и считать, что это он заработал?
Необходимо прогрессивное налогообложение. Для того чтобы у нас был рост производительности труда, 95% населения должны получать 50—60% валового внутреннего дохода и соответствующая оплата труда должна быть для 95%.
Все изменения должны быть постепенными. Нельзя принимать ударные законы: сегодня 13%, а потом завтра сразу возьмём с какого-то большого слоя. Это во-первых. Во-вторых, никоим образом это не должно затрагивать средний класс. Я удивился, как Владимир Путин среагировал на прогрессивное налогообложение в своём послании (Федеральному Собранию в 2012 г. — В.Т.), что, мол, это заденет средний класс. Принимай законы, чтобы не задевало. Можно принять закон (о прогрессивной шкале. — В.Т.), начиная с 200 000 или 250 000 руб. — это технология, нужно считать. Но это нужно обязательно делать.
И, конечно, упор на личные доходы и на богатую собственность. Я работал в Америке и платил там налоги. Если ты имеешь дом, то платишь ежегодно в местный бюджет 3—4% его рыночной стоимости (в разных регионах и муниципалитетах по-разному). Если у тебя дом за 100 000 долл., значит, ежегодно платишь 3000—4000 долл. в местный бюджет.
С бедных людей и маленьких квартир не надо драть. Поезжайте по Рублёвке — там миллиарды в местные бюджеты и школы.
Нужно снять налоговую нагрузку с бизнеса. Если ты много заработал и вложил в свой бизнес, это должно освобождаться от всякого налогообложения. Если ты перевёл на свой личный счет, то должны быть налоги, соответствующие большим доходам.
Мы должны в обществе договориться. Я чувствую, что началось давление на власть, потому что власть всё больше и больше начинает как-то на этот вопрос отвечать. Мы должны добиться принципа прогрессивного налогообложения и постепенно вводить его (сколько, с какого социального слоя, с какой собственности и т.д.).
Нужно создавать такую систему, аппарат государственный, чтобы уводы (от налогообложения. — В.Т.) минимизировать. Это вопрос технологический, но сложный. Как осваивать этот нынешний ресурс, который сейчас уводится фактически за рубеж, не вкладывается ни в какие заводы, в инвестиции?
Важное обстоятельство — прогрессивное налогообложение повышает спрос, потому что переводит (ресурс. — В.Т.) от богатых к средним и бедным. Они будут больше покупать, и это чрезвычайно важно, потому что спрос — это единственный двигатель рыночной экономики, больше другого двигателя фактически нет.
Возможно, что-то потеряем, что-то приобретём — на следующий год снова будем корректировать эти законы. Общество должно быть обязательно сориентировано, что прогрессивное налогообложение — это не раскулачивание, это справедливо, это необходимое условие роста производительности труда и роста экономики, в противном случае ничего не будет.
Бузгалин А.В., профессор кафедры политической экономии МГУ им. М.В. Ломоносова:
Сформулирую десять императивов налоговой политики. За каждым из этих императивов стоит большой международный опыт.
Первый императив. Налоговая политика будет эффективна только как встроенный инструмент промышленной и социальной политики. Нельзя отдельно реформировать налоги вне радикальных или постепенных, больших или меньших изменений промышленной и социальной политики. Если мы проводим промышленную политику, значит, налоги должны быть дифференцированными, и не только по величине для разных групп населения, но и по величине для разных отраслей и многого другого. Если мы проводим социально ориентированную политику, налоги должны быть дифференцированными по величине доходов и многим другим параметрам.
Второй императив. Для реального и посреднического секторов мы должны вводить различные налоги, в зависимости от роли, которую тот или другой бизнес играет в развитии национальной экономики России. Если это бизнес, реализующий программы приоритетного развития, человеческих качеств, технологий, обеспечения национальной безопасности и т.д., то в этом случае налоги на бизнес и на доходы, вкладываемые в бизнес, инвестиции, должны быть минимальными или нулевыми. Если это бизнес, который занят посреднической деятельностью, финансовыми спекуляциями, международные (налоговые. — В.Т.) критерии уже разработаны, хотя не просты. Если это бизнес, который занимается вырубкой леса без его восстановления и тому подобными грязными и аэкологичными производствами, этот бизнес должен иметь очень высокие налоги.
Третий императив. Надо реализовать механизм полного изъятия природной ренты. Природную ренту любой государственный или частный бизнес должен полностью отдавать обществу. Если бы это было так, зарплаты, доходы в целом, качество офисов и т.д. у нефтяных корпораций и у корпораций, производящих станки, оборудование, комбайны и т.д., были бы одинаковыми.
Четвертый императив. Налоговая система, если она часть социальной политики, должна приводить к снижению социального неравенства. Критерий номер один. Никто не предлагает отнять и поделить. На самом деле, отнимают и делят природную ренту, отнимают и делят между собой как раз представители неолиберального направления. Мы предлагаем использовать не являющиеся результатом трудовой деятельности и предпринимательских талантов доходы на развитие — не на делёжку, а на развитие. Бесплатное образование — это развитие, бесплатная медицина — это развитие, в том числе технологии и т.д. и т.п. В этом смысле прогрессивный подоходный налог и другие социальные меры — это механизмы обеспечения экономической эффективности и экономического развития, а не торможение их. Маленький пример. Великобритания — социальная страна, я специально взял Великобританию, 25% налоговых поступлений даёт налог на 1% богатейших семей.
И ещё один критерий. Я думаю, что максимальный трудовой доход — это трудовой доход нобелевского лауреата по физике, очень талантливый человек, очень много работает и массу пользы приносит человечеству. Вот давайте возьмём максимальный доход, который может получать талантливый человек, активно работающий на человечество и на свою страну. В этом случае (сравнивая личные доходы. — В.Т.) большинство служащих топ-менеджеров окажутся почему-то намного эффективнее по всем параметрам, чем нобелевские лауреаты.
Пятый императив. Прозрачность всех выплат и сборов. У нас налоговая система составляет часть личной тайны человека, я не знаю, насколько это правильно. Это очень жёсткий императив, я предлагаю его обсудить, но мне кажется, что сведения о количестве налогов, которые платит тот и другой человек, должны быть доступны гражданскому обществу, даже если это негосударственный служащий, может быть семейный доход, может быть личный доход. В этом случае каждый будет видеть это соотношение, и соседи по посёлку всегда скажут, насколько ты прав.
Шестой императив. Во многих странах существует контроль соотношения доходов и расходов не только государственных служащих, но всех граждан, вплоть до взимания налогов за незадекларированные расходы. Налоговая инспекция в ряде стран Европы имеет право оценить купленные вами дома, дорогие машины, предметы роскоши и счесть, что для этого нужны были доходы, и, соответственно, обложить их налогом. Это практика, это не теоретическая модель. Итак, соотношение доходов и расходов и контроль за ними.
Седьмой императив. Использование налоговых поступлений на развитие и решение социальных задач. Банальность, но в большинстве случаев многие, кто хотел бы платить налоги, не хотят их платить, потому что они пойдут на привилегии и льготы для государственных чиновников и другие нерациональные цели. Вот снятие такой отговорки, на самом деле, для общества принципиально важно, и для некоторой части богатых людей было бы принципиально важно.
Восьмой императив. Участие гражданского общества в обсуждении решения проблем налоговой политики. До тех пор пока это будет решаться за закрытыми дверями, граждане не будут верить тому, что эти налоги будут использованы для них, и не будут стремиться их заплатить. Нужен долгий опыт, доказывающий, что мы решаем, как мы будем платить налоги, и как эти, нами заплаченные налоги, по нашим решениям будут использоваться для нашего развития.
Девятый императив. Существуют международные организации, которые уже 15 лет разрабатывают модели борьбы с финансовыми спекуляциями, посредничеством и т.д. — это альтернативные структуры типа «Атак». Начало международной сети было положено во Франции, есть в ФРГ, практически везде в Европе, в Латинской Америке, в США. Существуют модели, которые предлагаются для предотвращения вывоза капитала в офшорные зоны, укрытия их от налогов. Техника существует, но не существует политической и экономической воли, поскольку это наступление на (конкретные. — В.Т.) интересы.
Десятый императив. Объединение всех вышеуказанных шагов в программу. Это нужно делать не одномоментно или разрозненно, а в рамках среднесрочной (как минимум), а лучше долгосрочной программы, вводить соответствующие изменения в экономическую политику — включая налоговую политику, в промышленную политику — включая селективное регулирование налогов, в социальную политику — включая переход к прогрессивному налогообложению, может быть, поэтапно, с приучением людей, в политику внешнеэкономической деятельности — для предотвращения вывоза капиталов и бегства граждан. Во многих странах, если вы хотите уехать из страны, вы должны выплатить огромный налог на то имущество, которое здесь получили и которое вы хотите вывезти. Весь этот международный опыт можно использовать. И вопрос в данном случае в том, что надо выбирать, чьи интересы мы затронем. Вот здесь вступает в силу классическая политэкономия. В данном случае вопрос не в том, где абстрактно эффективней, главный вопрос: для кого и по каким критериям эффективней? Потому что чьи-то интересы должны быть затронуты, а чьи-то интересы превращены в приоритеты.
Боглаев В.Н., генеральный директор ОАО «Череповецкий литейно- механический завод»:
…Почему мы не приступили ни к чему, чтобы нас сподвигло к инновационному развитию, модернизации? Любые действия должны иметь достижимую цель. Сначала ставится цель, потом разрабатываются мероприятия по её достижению. Налоговая политика является частью денежной политики, а денежная политика должна позволять власти страны добиваться тех или иных результатов.
Сама по себе модернизация никому не нужна. Есть модернизация, нет модернизации, зачем мне она? Объясните конечную цель модернизации или инновации. Вот когда обозначается конечная цель, появляются цифры, мы говорим, да, модернизация нужна, инновационное развитие нужно, мы подходим к варианту, что необходимо сделать для того, чтобы модернизация, инновации реально заинтересовали бизнес-сообщество и в целом общество. Если никто реально по этому пути не пошёл (ни энтузиасты, ни власть, ни бизнес), значит, всё, что декларировалось о необходимости модернизации, инновационного развития не получило поддержки.
В рамках действующей кредитно-денежной системы, в принципе, сдвинуться невозможно: она запрещает заниматься инновациями и модернизацией, чтобы об этом ни писали в газетах. Нельзя иметь единую ставку по всем видам промышленности — дифференциация необходима. Маленькие налоги или большие налоги, при любых процентах налогов сегодня производства с высокой добавленной стоимостью и, как следствие, с низкой скоростью оборота, будут иметь менее выгодные условия для работы, чем условия с высокой скоростью оборота, близкие к первым переделам.
Рента является одним из источников финансирования модернизации, поэтому перераспределение национальных богатств в пользу наиболее приоритетных задач в стране должно быть. И если мы говорим о модернизации и инновациях, я хочу понять, как произошло распределение национального богатства, которое стимулирует инновационное развитие.
Когда мы говорим о налоговой системе, мы должны говорить, какие цели мы этим достигаем.
Что касается подоходной шкалы, она должна быть дифференцирована, но нельзя делать это быстро, с большими скачками по шкале, необходима плавность, чтобы не было ухода от налогов. Дифференциация нужна и в упрощённой схеме налогообложения, налогообложении малого бизнеса…
Айвазов А.Э., экономист, публицист:
Если правильные налоги — это налоги, адекватные сложившейся социально-экономической ситуации в данной стране, то у нас абсолютно адекватная налоговая система. Потому что у нас сейчас руководит всей экономикой, всей страной корпорация четырёх монстров: сырьевики, импортёры, спекулятивный финансовый капитал (в первую очередь, банки) и коррумпированное чиновничество. Они создают институты, налоговую систему и т.д., и эта налоговая система адекватна их интересам: низкий подоходный налог со ставкой 13%, 9% на дивиденды и т.д. Если мы говорим об изменении налогового обложения, тогда нужно менять эту систему, нужно убирать от руководства вот эту корпорацию четырёх монстров.
Теперь, что касается непосредственно налогообложения. Сергей Рогов (академик РАН, директор Института США и Канады РАН. — В.Т.) разделил функции государства на традиционные и современные. Традиционные — это оборона, правопорядок, госуправление, современные — образование, наука, культура, здравоохранение, экономическое развитие. В мире сейчас в среднем 5,3% ВВП тратится на традиционные и 17,8% ВВП — на современные функции государства. В развитых странах разница больше: 3,9% ВВП тратится на традиционные и 25% тратится на современные. В России всё наоборот: 7% тратится на традиционные и 4,7% ВВП — на современные функции государства. Это соответствует государству, которое было в XIX веке.
Предлагаю традиционные функции государства осуществлять за счёт госбюджета, а современные функции за счёт общественных фондов потребления, которых сейчас никто не вспоминает, хотя они играли определённую и серьёзную роль в советские времена. Общественные фонды потребления нужно строить по-другому. Они должны быть под общественным контролем, коль они общественные, то есть нужны какие-то контрольные организации, наблюдательные советы из людей, известных в этих направлениях деятельности, в этих сферах деятельности и т.д.
Для обеспечения традиционных функций можно использовать таможенные и экспортные пошлины, а для общественных фондов потребления можно создать постоянные источники налоговых поступлений, то есть, чтобы не было — отсюда отрезали, оттуда отрезали, кусочек сюда добавили, кусочек туда добавили. Надо уйти от наиболее одиозных налогов — НДС и единого социального налога.
Предлагаю создать фонд местного самоуправления, источником налоговых поступлений в который были бы налог на доходы физических лиц, вменённый налог на малый бизнес, налог на имущество населения.
Надо повышать или нет налог с физических лиц? Хочу напомнить, что, когда Рузвельт пришёл к власти, подоходный налог составлял 24%. Рузвельт его поднял до 55%, потом в 40-е годы до 70%, в 50-е он доходил до 96% — наиболее высокий подоходный налог. Точнее, при Эйзенхауэре, совершенно верно, при республиканцах, которые всегда за налоговое облегчение выступали.
Кроме фонда местного самоуправления, предлагаю такие фонды, как Фонд о заботе нации вместо нынешнего Пенсионного фонда, в который отчислять налог с продаж. Рассчитать, сколько нужно для того, чтобы обеспечить наших пенсионеров нормальной пенсией, и установить налог с продаж. Тогда и бабушка, купившая кефир, булку, здесь, условно говоря, проценты заплатит, и тот, кто купил «майбах», виллу или яхту, заплатит тоже с этого соответствующую долю.
Создать Фонд здоровья нации за счёт акцизов на алкогольную продукцию и сигареты, Фонд будущего нации — за счёт налога на добычу полезных ископаемых и т.д., то есть я предлагаю изменить принципиально сам подход к выполнению государственных функций. А современные функции все передать обществу, под его контроль и под конкретные источники образования через налоги.
Веселков А.Ю., эксперт МОО «Федерация автовладельцев России»:
Пока никто не выступил с позиции работодателей, то есть тех, кто исчисляет и уплачивает налоги… Система сложилась таковая, что честно платить налоги и в 90-е годы, и сейчас в стране практически невозможно, что работодатели-предприниматели вынуждены уклоняться от уплаты налогов. И каждый из них в любой момент может быть объявлен преступником с соответствующими последствиями.
Особенность нашей налоговой системы в том, что налоги не только невозможно платить, но ещё можно не платить целиком. В России суровые законы компенсируются необязательностью их исполнения.
Хуже всего у нас с собираемостью страховых взносов, где-то на уровне 43%. Расчёт производился по данным Росстата с учётом скрытых доходов, которые составляют от трети до четверти оплаты труда наёмного персонала. Следующий по уклонению — НДС, самый страшный экономический налог, его собираемость не более 50%. По налогу на прибыль собираемость 66%.
В 90-е годы сложилась и с тех пор принципиально не изменилась ситуация, когда предприниматели были вынуждены тотально уходить от уплаты налогов в офшоры, выплачивать зарплату в конвертах. Нашу налоговую систему можно называть преступной, поскольку нарушают закон не только те, кто выплачивает зарплату в конверте, но и те, кто её получает в конвертах. Если по закону все граждане являются преступниками, то очевидно, что надо исправлять закон, который их к этому вынуждает.
Известно правило Лаффера о приемлемой ставке совокупной налоговой нагрузки, при которой граждане готовы платить налоги. Для современной России эта величина составляет максимум 38—40%. При действующей фискальной политике производить высокую добавленную стоимость невыгодно. В настоящее время выгоднее спекулировать, завышать цену, так как при этом налоговая нагрузка существенно ниже, а через прибыль, через дивиденды выводить доходы в свой собственный карман.
Болдырев Ю.Ю., член редакционного совета «Российского экономического журнала», экономист, публицист:
Налоговая система не самостоятельна в связи со стратегией развития — нет стратегии именно развития, соответственно, не может быть цельной законченной последовательной налоговой системы.
Снижение налогов на предприятии и повышение налогов на сверхдоходы должно жёстко увязываться с проведением деофшоризации.
Важен вопрос перераспределения налогов между регионом и местным самоуправлением. Налог должен уплачиваться по месту реального производства. Нужно менять весь учёт и механизм бухгалтерского учёта, чтобы прибыль возникала не в офисах в Москве, а там, где осуществляется реальное производство.
Все политические силы, разделяющие базисные подходы, должны создавать по вопросам налогообложения единые экспертные группы, вырабатывать единую позицию, единым образом пропагандировать её в обществе.
Крупнов Ю.В., директор Института демографии, миграции и социального развития):
Дифференциация налогообложения — это ключевой императив. Обсуждать структуру налогообложения надо с точки зрения вклада в производство стоимости и, соответственно, в отношении к технологическому укладу, который должен определять стоимость. Предлагаю выделить четыре «этажа» налогообложения:
— первый — тот, кто создаёт сверхстоимость, фундаментальные технологии, обеспечивающие технологический суверенитет РФ, осуществляет выход в новый технологический уклад. Это класс развития, максимально освобождённый от налогов, с полными преференциями;
— второй — тот, кто организует и осуществляет новую, не отвёрточную, индустриализацию;
— третий — тот, кто использует отработанные формы промышленного труда, включая «куски» западных корпораций в виде отвёрточных производств и которые нельзя смешивать с базовой передовой российской промышленностью. Если завод «Фольксвагена» и завод Константина Анатольевича (сельхозпредприятия «Нового содружества» Константина Бабкина. — В.Т.) будут облагаться одинаковым налогом, это будет формально как бы поддержка промышленности, но, на самом деле, ядро технологической базы находится за пределами — у «Фольксвагена». А нам нужно создавать сельскохозяйственное машиностроение здесь;
— четвёртый — перераспределительные сферы хозяйства, прежде всего разные виды торговли.
Если с точки зрения выхода в следующий технологический уклад мы не начнём этот класс развития поддерживать (первый «этаж» налогообложения. — В.Т.), дифференцируя налогообложение, то не изменим ситуацию в пользу развития.
Бабкин К.А., президент Промышленного союза «Новое содружество», лидер ВПП «ПАРТИЯ ДЕЛА», сопредседатель оргкомитета Московского экономического форума:
Современная налоговая система никак не стимулирует модернизацию, не стимулирует производство, особенно несырьевое, стимулирует тупое потребление и импорт предметов роскоши. Нужна прогрессивная шкала, богатые должны платить в процентах больше, чем бедные, сейчас это наоборот. Можно это сделать в виде прогрессивного подоходного налога, налога на роскошь или импортных пошлин на предметы роскоши. С потребления богатых надо брать больше налогов.
Налоговая система не стимулирует модернизацию. Мы производим сельхозтехнику в России, Канаде. В Канаде слово «модернизация» трактуется весьма широко, если ты потратился на научные разработки для нового трактора, или просто пробил дверь в стене, или купил диван для офиса — это всё модернизация, вложение в развитие… Ты не на потребление сработал, а вложил в свою фирму, в развитие. Сразу идут огромные налоговые вычеты. Государство тебя стимулирует вкладывать не в себя, а в свою фирму, создавай рабочие места и вкладывай в будущее, в развитие. В России ничего такого нет.
У нас умирают Сибирь и Дальний Восток, оттуда выезжают миллионы людей, есть опасность, что эти территории у нас обезлюдят. Нужно радикальное снижение (налоговой нагрузки. — В.Т.) по территориальному признаку, особенно для несырьевого производства, развития предприятий в депрессивных регионах, от которых мы не можем отказаться… Там я бы предложил аннулировать все налоги. Также для отдельных отраслей: сельского хозяйства, лёгкой промышленности, электроники… В отраслях, которые надо развивать и которые приносят в казну ничтожно мало налогов, но создают или в потенции могут создать огромные количества рабочих мест — тоже обнулить налоги.
Налоговая система должна быть построена так, чтобы сырьё стоило в России дешевле, чем сегодня. Чтобы бензин в России стоил в два раза дешевле, так же можно сбить цену на электричество, на услуги ЖКХ, на железнодорожные перевозки. А компенсировать это выпадение доходов с помощью повышения экспортных пошлин на вывоз полезных ископаемых, даже компенсировать с развитого несырьевого производства…
Восполнить льготы, которые перечислил, можно из следующих источников: первый — борьба с коррупцией, особенно в высших эшелонах власти. Медведев назвал триллионные суммы воровства. Второй — возврат стабфонда (из зарубежных банков. — В.Т.). Третий — сокращение имиджевых суперпроектов. Но главный источник восполнения выпадающих доходов — это развитие несырьевого производства.
Катасонов В.Ю., руководитель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова:
Банки вкупе с налоговыми службами загоняют бедное наше предприятие в угол, занимаются таким вот рэкетом. У них отработанная технология: плати налоги, платить нечем — иди в банк, получай кредит. Каждый второй руководитель расплачивается по налогам, влезая в какие-то кредитные долги. Вот такая парадоксальная ситуация, когда кредитную организацию можно тоже рассматривать как некую институцию, взимающую свои налоги, только они там называются ссудным процентом.
Это тоже налоги, которые санкционированы государством. Банк, кредитная организация, получает лицензию на право взимать такой специфический налог. Грубо говоря, государство в концессию отдало право собирать этот вид налога частным структурам. А по большому счету, это прерогатива государства…
Наконец, тема офшоров. Налоги и офшоры — это две стороны одной медали. Вспоминаются слова из Евангелия: отслеживают комара, а верблюда не видят. А верблюд у нас как раз те самые миллиарды и даже триллионы, которые оказываются в офшорах. Делается это только при участии наших банков. Обычно у нас офшоры обсуждаются только с точки зрения непрозрачной юрисдикции, налоговой гавани, где оседают наши налоги, вывода налогов за пределы страны.
Но офшоры — это центры управления нашей экономикой. Фактически у нас есть две экономики. Экономика, которая отражает в балансах предприятий и забалансовые операции корпорации под названием Россия: несобранные НДС, налоги на активы, налоги на прибыль.
Это можно отрегулировать одним указом президента, не требуются какие-то сложные законы. Например, американский президент Франклин Рузвельт в 1933 г. потребовал, чтобы в течение месяца все сдали золото. Здесь то же самое: если вы не переводите своё предприятие в российскую юрисдикцию, то есть возможность решить эту проблему иными способами, например национализацией реальных активов.
Спектор Б.А., председатель правления Ассоциации компрессорных заводов:
Хотел бы остановиться на нашем машиностроении, в частности компрессоростроении — стратегической отрасли. Мы поставляем компрессоры и в оборонку, и в атомную промышленность, и в нефтегазовую отрасль, и во все сферы деятельности. Нельзя ставить страну на колени в зависимости от импорта компрессоров.
Загрузка наших заводов — 35—40%. Современный Казанский компрессорный завод страдает от недостатка заказов, а «Газпром» вместе с «Сименсом» построили в Перми завод по производству центробежных компрессоров, и «Сименс» туда беспошлинно поставляет свои компрессоры, оттуда «Газпром» покупает по высоким ценам. Спрашиваю: почему вы покупаете у «Сименса» компрессоры, а не у нас? Говорят, они дороже в несколько раз и мы снижаем налогооблагаемую прибыль. Но ведь государство недополучает налоги от того, что покупают дорогое оборудование!
Недавно послали депутатский запрос Медведеву: за 20 лет ни копейки инвестиций. Минпромовцы клятвенно обещали, даже уже запрашивали, сколько надо чего для развития предприятий, чтобы конкурировать с импортными поставщиками. Но ничего не сделано, ни копейки не дали, вошли в ВТО и о нас просто забыли. Зато пришёл ответ, какой Минпром «пушистый», как заботится о промышленности, сколько налогов, сколько послаблений, сколько всего. Но ответ на наш конкретный вопрос об освобождении прибыли, которая затрачивается на техническое перевооружение, — отрицательный: здесь мы вам помочь не можем…
Смолин О.Н., зам. председателя Комитета Госдумы по образованию:
Хочу затронуть четыре основные темы.
Первое — общий уровень налогообложения. Может, не все знают, но в России от Петра I и до начала XXI века образование и образовательные учреждения налогов не платили или практически не платили. В абсолютном большинстве стран мира образование налогов не платит или почти не платит, пользуясь широкой системой налоговых льгот. В Южной Корее действует тот же принцип, который действовал у нас по закону об образовании до XXI века: все доходы, если они реинвестируются в образовательный процесс в данном учебном учреждении, освобождаются от налогов.
В начале XXI века в российском правительстве возобладала точка зрения, что все должны платить одинаковые налоги. Университет как «Газпром», больница как «Роснефть», инвалиды как новые русские и многое другое. В итоге сейчас общий уровень налогообложения образования в нашей стране значительно превышает другие развитые страны. Я знаю региональный вуз, который является крупнейшим налогоплательщиком в центральном округе Омска. Я знаю государственный вуз в Москве, который платит налогов больше, чем получает денег из государственного бюджета.
Сейчас все говорят об электронном обучении, о развитии информационных технологий, компьютеры российскому вузу обходятся примерно в полтора раз дороже, чем немецкому.
О бюджетном финансировании. Согласно официальным данным, в 2012 г. Россия на образование из консолидированного бюджета выделяла 4,1%, в 2015 г. будет выделять 4,2%. Для сравнения: в Бразилии сейчас 5,5%, к 2020 г. — 10% ВВП.
От идеи, что все — коммерческий и некоммерческий секторы — должны платить одинаковые налоги, следует отказываться.
Второе — условия налогообложения для организаций различных форм собственности. У нас сейчас довольно значительное развитие получил негосударственный сектор образования, в том числе образовательные учреждения общественных организаций. И если государственным учреждениям кое-что компенсируют, например налог на имущество и налог на землю, хотя не в полном объёме, то негосударственным не компенсируют вовсе. Это противоречит международной практике и многим положениям нашего законодательства. Вуз вынужден перекладывать эти налоги на плечи студентов.
Почему во всём мире освобождается некоммерческий сектор от налогообложения? Потому что он создаёт человеческий потенциал. Для развития экономики, может, самое важное — это человеческий потенциал, а человеческий потенциал создаёт именно учитель, врач, работник культуры и другие, формирующие человека. Эту несправедливость надо ликвидировать.
Третье — насколько совершенны механизмы налогообложения, которые сейчас применяются в отношении бюджетных организаций, в частности образования? Насколько целесообразно государству одной рукой брать налоги, другой рукой финансировать эти организации из бюджета? Надо упростить процедуру и то, что полагается брать в качестве налогов, оставлять в качестве бюджетной субсидии или финансирования по смете этому образовательному учреждению.
Четвёртое, имеющее политический характер. Для коммерческих организаций существуют минимальные ограничения по финансированию
избирательных компаний. Для некоммерческих организаций существуют жесточайшие ограничения, практически исключающие возможность финансировать избирательные компании. Может быть, поэтому, уважаемые коллеги, у нас в Госдуме гораздо больше лоббистов водки, табака, чего хотите, в сравнении с лоббистами образования, культуры, здравоохранения?
Налогообложение образования нуждается в коренной реформе, мы много раз такую реформу предлагали. Но каждый раз правительство говорит, что мы нарушаем принцип равенства субъектов налогообложения…
*****
В любом действии, равно как и бездействии, всегда есть чьи-то интересы. В российской экономике власть, бизнес и общество жаждут — и вчера, и сегодня — взять больше, а отдать меньше. Что будет завтра — ведь чудес не бывает? Наша «нефтегазовая зависимость» — в чём-то зло. Трудно, однако, переоценить значение высоких мировых цен на энергоресурсы для российского бюджета. При слабо растущем ВВП, низкой производительности труда «брать всё больше» можно лишь за счёт природной ренты, неоплаченных результатов труда россиян, банального разворовывания национального богатства. Иными словами — за счёт нынешних и будущих поколений. Но возможности такой политики неуклонно снижаются.
Зарабатывать своим умом и своими руками, сполна платить налоги должно стать престижно и выгодно. Воровать, брать взятки и скрывать доходы — постыдно и небезопасно.
Управлять налогами — это искусство. А искусство, как сказал классик, должно принадлежать народу!
Использованы материалы сайтов:
https://www.facebook.com/MEForum2013,