Статистика как мини-юбка: показывает много, но скрывает главное. Эта шутка в целом характеризует потенциальные возможности любого статистического наблюдения и учета. Но иногда отечественная статистика удивляет нас загадками, пытаясь описать несуществующие явления.
Кто и какой собственностью владеет в России?
В поисках ответа на этот вопрос заглянул в Госкомстатовские справочники, которые в части учета предприятий и организаций по формам собственности повергли меня в недоумение.
Изначально все показалось понятным. Общероссийский классификатор форм собственности, утвержденный Госкомстатом РФ (далее – Классификатор), выделил четыре формы собственности: федеральную, субъектов Федерации, муниципальную и частную. При этом последняя определена в соответствии с действующим гражданским законодательством: «Частной собственностью является имущество, принадлежащее на праве собственности гражданам и юридическим лицам, за исключением отдельных видов имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать гражданам или юридическим лицам».
Далее начинаются интересные новации. Наряду с частной собственностью Госкомстат учитывает и иные, не публичные, формы, в частности: собственность потребительской кооперации; общественных и религиозных организаций; партий, профсоюзов, общественных объединений и т. п. Итого еще семь негосударственных «форм». Чем они отличаются от учитываемой отдельно частной собственности? Оказывается, ничем! Это имущество, закрепленное за соответствующими юридическими лицами (партиями, профсоюзами, иными общественными и религиозными организациями и т. п.) на праве собственности. Нетрудно заметить, что это - классическое определение частной собственности, приведенное в том же Классификаторе.
Согласно российскому законодательству число видов юрлиц, которые могут иметь имущество на праве собственности, – не менее трех десятков. Если встать на позицию Госкомстата, согласно которой каждой организационно-правовой форме юридического лица, имеющего имущество на праве собственности, должна соответствовать отдельная форма собственности, следует также выделить: «собственность АО», «собственность ООО», «собственность производственных кооперативов», «собственность некоммерческих партнерств», «собственность Академии наук», «собственность учебных заведений» и т. п. Отметим непоследовательность Госкомстата в своей методологии. Почему из более тридцати видов организационно – правовых форм юрлиц, являющихся собственниками закрепленного за ними имущества, он выбрал только шесть?
Очевидно, речь должна идти не о выделении особых «форм собственности», а об учете имущества, закрепленного на праве собственности за юридическими лицами, представленными в подробной классификации их организационно-правовых форм. Такой учет, вне всякого сомнения, представляет огромный интерес, но он должен быть полным хотя бы по основным видам организационно-правовых форм юрлиц, а не только по шести выбранных Госкомстатом.
Склонность Госкомстата к образованию своих специфических форм собственности проявилась в том, что он пытается учитывать даже не существующее в действительности объекты. К таким статистическим фантомам относятся семь видов «смешанной» и шесть – «совместной» собственности.
Напомним, что гражданское законодательство предусматривает совместную собственность. Это редкий случай, когда имущество принадлежит не отдельному гражданину или организации, а семье либо лицам, совместно ведущим крестьянское хозяйство. Такое социально-экономическое явление как совместная собственность может возникнуть только в силу указания федерального закона.
Однако Госкомстат своим постановлением порождает новые социально-экономические явления: «совместная российская и иностранная собственность», «совместная федеральная и иностранная собственность», «совместная собственность субъектов РФ и иностранной собственности», «совместная частная и иностранная собственность». Хотелось бы посмотреть, какое имущество одновременно принадлежит и Российской Федерации, и ее субъекту, и муниципалитетам на территории субъекта? Для исключения такой неразберихи действуют специальные нормативные акты о порядке разграничения прав собственности на соответствующие объекты между различными публичными образованиями.
Если понятие «совместной собственности» еще присутствует в действующем гражданском законодательстве, то такое явление как «смешанная собственность» ни одному из современных правопорядков не известно.
Что же это за феномен? Согласно определению, данному в Классификаторе, «это имущество, принадлежащее на праве собственности российскому юридическому лицу…», которое былопередано ему другими собственниками. Это классическое определение частной собственности, отдельно учитываемой Госкомстатом. Возникает вопрос, с кем смешивается российское юридическое лицо, владея закрепленным за ним имуществом на праве собственности? Видимо, эксперты-статистики спутали две проблемы: закрепление имущества на праве собственности за конкретным юрлицами и владение иными юрлицами и гражданами паями, акциями, долями в уставных (складочных) капиталах этих организаций или иными обязательственными правами в отношении их.
Если в акционерном обществе часть акций принадлежит РФ, ее субъектам, муниципальным образованиям, а часть – частным инвесторам, в том числе иностранным, то никакого «правосмешения» не происходит. Юрлица являются собственниками своего имущества. Российская Федерация, иные публичные образования, граждане и юридические лица, в том числе иностранные инвесторы – своего. Акции, принадлежащие различным собственникам, не смешиваются.
Видимо, Госкомстат под загадочным термином «смешанные формы собственности» хотел показать, что у определенных юрлиц может быть сложный состав участников. В данном случае проявляется вышеотмеченная путаница. Вместо того, чтобы учитывать отдельные виды юридических лиц и отражать сложный состав их участников Госкомстат изобрел несуществующий фантом смешанной собственности. Многие госведомства имеют более грамотную методологию учета, в частности, Минимущество России дает четкую и разумную статистику акционерных обществ, где Российская Федерация владеет различным количеством акций. При этом оно никогда не назовет данные АО «смешанной формой собственности». Министерство четко знает, какое имущество учтено в реестре федеральной собственности и ни с кем его (во всяком случае, легально) не смешивает.
Действующая система государственного учета организаций по формам собственности крайне непоследовательна и неэффективна. Зачастую не понять, что скрывается под загадочными терминами, имеющими противоречивое разъяснение в Классификаторе форм.
Надеюсь, это выступление будет воспринято не как ерническая критика, а как профессиональная заметка, которую наши уважаемые статистики учтут и скорректируют документ, столь важный для оценки происходящих в России процессов.