В России создана законодательная основа по урегулированию споров с участием посредников. Готовы ли общество и бизнес к внесудебному разрешению конфликтов?
Президент РФ подписал закон, который с нетерпением ждали судьи и лица, уже сейчас называющие себя медиаторами. Речь о Федеральном законе от 27.08.2010 № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» (далее — Закон), вступающем в силу с 1 января 2011 г.
Судейское сообщество надеется на уменьшение количества рассматриваемых дел, а претендующие на роль посредника — на появление многочисленной клиентуры. Существует мнение, что Закон станет отправной точкой для бурного развития в России альтернативной процедуры урегулирования конфликтов. Есть ли основания для такого оптимизма? Обсуждая Закон, попробуем ответить и на него.
От проекта — к Закону
Проект обсуждаемого закона был внесен в Госдуму в марте этого года. Тогда же мы и проанализировали его (см. ст. "Закон о медиации: с доброй волей и взаимным уважением"). Пройдя процедуру трех чтений, он не претерпел каких-либо существенных изменений. Тем не менее мы еще раз остановимся на наиболее существенных положениях Закона, обратив внимание на ранее не затронутые «ЭЖ» аспекты.
Правовой акт регулирует отношения, связанные с применением процедуры медиации к спорам, возникающим из гражданских правоотношений, в том числе в связи с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, а также к спорам, возникающим из трудовых и семейных правоотношений.
Отметим следующее обстоятельство, которое мы ранее не обсуждали.
Согласно п. 4 ст. 1 Закона процедура медиации применяется после возникновения споров, рассматриваемых в порядке гражданского судопроизводства и судопроизводства в арбитражных судах. Из этого некоторые эксперты сделали вывод, что конфликтующие стороны могут обратиться к услугам медиатора только после обращения в соответствующий суд.
Это конечно же не так.
Приведенное положение лишь определяет категорию споров, к разрешению которых стороны вправе привлечь посредника. При этом законодатель не связывает осуществление процедуры медиации с предварительным обращением в суд. В то же время такое обращение не препятствует инициированию посредничества. Из пункта 2 ст. 7 Закона следует, что процедура медиации может быть применена при возникновении спора как до обращения в суд или третейский суд, так и после начала судебного или третейского разбирательства, в том числе по предложению судьи или третейского судьи.
В статье 2 Закона процедура медиации определена как способ урегулирования споров при содействии медиатора на основе добровольного согласия сторон в целях достижения ими взаимоприемлемого решения. Иначе говоря, посредник, в отличие от третейского судьи, не выносит решения. Он лишь способствует оптимальному выходу из конфликтной ситуации, устраивающему обе стороны. Согласно ст. 12 Закона достигнутая ими договоренность оформляется письменным медиативным соглашением, которое подлежит исполнению на основе принципов добровольности и добросовестности сторон.
Обсуждая законопроект, «ЭЖ» отметила следующие недостатки, которые перекочевали в Закон.
Неоправданно низкие требования к непрофессиональному медиатору. Им может быть лицо, достигшее 18-летнего возраста, обладающее полной дееспособностью и не имеющее судимости. Никаких требований к образованию не предъявляется. То есть в принципе непрофессиональным посредником может быть и неграмотный человек. Между тем Закон не исключает возможности оплаты его деятельности.
Медиативное соглашение рассматривается как гражданско-правовая сделка. Непонятно, что именно представляет собой такое соглашение, заключенное сторонами семейного или трудового спора.
Не предусмотрено страхование ответственности профессиональных медиаторов.
Заморский фрукт на российской почве
Сторонники внедрения процедуры медиации в России путем принятия специального закона ссылаются на зарубежный опыт и преимущества этого альтернативного способа урегулирования споров перед судебной процедурой.
Второй аргумент более весомый.
Обращение к медиатору позволяет сторонам сэкономить время, деньги и выйти из конфликта не заклятыми врагами, жаждущими мести, а вполне терпимыми друг к другу, осознавшими, что худой мир в любом случае лучше доброй ссоры. Ведь медиативное соглашение (если оно, конечно, заключено добровольно и при участии непредвзятого медиатора) должно учитывать интересы обеих сторон. Оно представляет собой консенсунс, которого спорщики достигли путем взаимных уступок. А принцип добровольности не требует использования государственного принуждения для исполнения медиативного соглашения.
Процедура медиации особенно целесообразна в сфере корпоративных споров.
Судебные тяжбы между акционерами крупных и значимых компаний всегда становятся достоянием гласности. Уже сам факт распрей позволяет заинтересованным лицам сделать вполне логичный вывод, что «не все в порядке в Датском королевстве». Это, несомненно, отразится на репутации компании, приведет к падению котировок ее акций и оттоку инвестиций. А ставшие известными детали спора и вовсе могут спровоцировать банкротство.
В то же время процедура медиации, в отличие от судопроизводства не являющаяся по своей сути публичной, может быть проведена за закрытыми дверями. В случае ее успешного завершения и при медиаторе, не склонном к болтливости, имевший место конфликт так и останется тайной за семью печатями.
Кстати, держать язык за зубами должен не только медиатор, но и каждый участник конфликта в силу положений ст. 5 Закона.
Данная статья, в частности, устанавливает, что при проведении процедуры медиации сохраняется конфиденциальность всей относящейся к указанной процедуре информации, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами, и случаев, если стороны договорились об ином. При этом медиатор не вправе разглашать информацию, относящуюся к процедуре медиации и ставшую ему известной при ее проведении, без согласия сторон. Истребование такой информации по общему правилу не допускается.
Несомненно, урегулирование спора посредством обращения к медиатору, а не к суду при определенных условиях выгодно не только субъектам предпринимательства, но и участникам семейных и трудовых конфликтов.
А теперь обсудим первый из вышеупомянутых аргументов — ссылку на зарубежный опыт.
Сразу обратим внимание на то, что за границей медиация возникла как результат осознанной обществом необходимости, а не по инициативе судей и лиц, желающих зарабатывать на посредничестве. Отсутствие специального законодательства о медиации вовсе не препятствовало ее развитию. Такое законодательство стало появляться позже как результат обобщения реального и прежде всего своего, а не чужого опыта.
О материальной выгоде сторон можно будет говорить только в том случае, если расходы на услуги российских медиаторов окажутся на порядок ниже судебных расходов. А будет ли так — еще вопрос. Недаром уже сейчас многие наперебой предлагают свои посреднические услуги.
Далее. Эффективность процедуры медиации во многом определяется особыми качествами медиатора. Он не только должен быть первоклассным юристом, но и обладать прежде всего способностью к примирению конфликтующих сторон на взаимоприемлемых условиях. Такие специалисты вдруг не появляются.
Адвокаты и профессиональные представители, из которых и будут рекрутироваться российские медиаторы, привыкли биться за интересы только одной стороны. Сломать этот стереотип даже при желании будет непросто. Да и абсолютная честность, без которой медиатору не обойтись, нынче в России, увы, не в чести. Кто-то может не устоять перед соблазном тайного сговора с одним из спорщиков, а кто-то — стать «источником, пожелавшим остаться неизвестным» при продаже конфиденциальной информации.
Не готовы к массовому применению медиации и широкие массы.
Во-первых, к этому практически новому для россиян институту будет проявляться вполне обоснованное недоверие. И переломить его будет очень непросто.
А во-вторых, пока российская ментальность не направлена на то, чтобы считать примирение достойным выходом из конфликта.
Все это понимают и здравомыслящие сторонники применения медиации в России, предупреждая, что ее широкое распространение — дело будущего. И с ними следует согласиться, добавив, что все будет зависеть от изменения социально-психологического климата в России.
В данном случае, не преувеличивая значения медиации, все же уместно провести историческую параллель.
В свое время выдающийся философ и социолог Г.В. Плеханов сказал, что «русская история еще не смолола той муки, из которой со временем будет испечен пшеничный пирог социализма».
Если социализм рассматривать не как политический ярлык, а как высокую степень социальной защищенности всех граждан страны, то приведенное высказывание актуально и для современной России. Нет пока соответствующей муки и для медиации.