В июле 2025 г. под воздействием жестких денежно-кредитных условий розничное кредитование оставалось слабым, а корпоративное — лишь умеренным, следует из свежих данных ЦБ. В условиях структурных вызовов и внешних ограничений ряд экспертов считает, что модель ДКП, ориентированная преимущественно на таргетирование инфляции, требует пересмотра: дефицит дешевых денег, высокие ставки и слабый инвестиционный поток превращают регулятора скорее в тормоз, чем в рычаг экономического роста.
По данным ЦБ, в июле 2025 г. на фоне жестких денежно-кредитных условий месячный рост кредита экономике ускорился до 1,1% (с 0,5% в июне), тогда как годовой темп замедлился до 10,1% — минимума с начала 2021 г. Весь прирост обеспечил корпоративный сегмент: требования к организациям выросли на 1,6%, прежде всего за счет рублевых займов на сроки свыше года. Население, напротив, в основном погашало долг; на фоне сделок по ипотечной секьюритизации требования к домохозяйствам снизились на 0,1%, а их вклад в годовой рост денежной массы стал отрицательным впервые с конца 2016 г.
Широкая денежная масса прибавила 0,8% за месяц, причем вклад срочных депозитов вырос — вкладчики фиксировали высокие ставки, тогда как роль текущих счетов сокращалась, а наличные рубли продолжили расти. Совокупность этих сигналов — ускорение за счет корпораций при слабом розничном спросе и «сберегательная», а не инвестиционная природа прироста ликвидности — указывает на сдерживающее воздействие монетарных условий на реальную активность. Именно данный факт лежит в основе растущей критики действующей модели ДКП.
Критика текущей модели: высокие ставки как барьер для развития
Эксперты указывают на системные проблемы, связываемые с текущим курсом денежно-кредитной политики. Отмечается, что хронически высокие процентные ставки напрямую связаны с низкой нормой накопления капитала в России, которая существенно отстает от среднемировых показателей и стран с динамичным развитием, таких как Китай.
Это не только сдерживает развитие обрабатывающих отраслей, но и искажает структуру экономики: рост демонстрируют лишь сектора с рентабельностью, достаточной для самофинансирования инвестиций, прежде всего добывающая промышленность. В результате формируется гипертрофированная доля добычи при сокращении доли переработки, что ограничивает диверсификацию экономики и потенциал ее технологического развития.
Современная денежно-кредитная политика формирует своего рода «порочный круг»: повышение процентных ставок под предлогом борьбы с инфляцией ведет к сокращению кредитования инвестиций, что вызывает технологическое отставание от передовых стран, снижает конкурентоспособность экономики, а компенсирующей реакцией становится девальвация рубля. Девальвация рубля сама по себе является главным фактором инфляционных волн, подрывающих макроэкономическую стабильность. При этом игнорируется, что волатильность рубля сама по себе инфляционно опасна, а высокая ставка лишь усугубляет ситуацию.
Эксперты, критикующие действующую политику ЦБ, предлагают вернуться к пониманию денег как инструмента экономического развития. Они считают, что необходимо переходить к принципиально иной денежно-кредитной политике, исходя из того, что деньги в современной экономике — это не товар, а инструмент связывания имеющихся в экономике ресурсов. Текущие подходы, основанные на борьбе с инфляцией и представлении денег как некоего эквивалента золотых монет, не учитывают их роль в стимулировании экономической активности и мобилизации ресурсов.
При этом приводится подход Джеймса Тобина, согласно которому основная задача центрального банка заключается в максимизации инвестиций, а не в подавлении цен. Если центральный банк создает условия для стимулирования инвестиций, макроэкономическая стабильность достигается автоматически: растут объемы выпуска товаров, снижаются издержки, повышается качество продукции, и, как следствие, обеспечивается долгосрочная макроэкономическая устойчивость.
Еще одним фактором, усиливающим критику действующей модели ДКП, является курс рубля. Отсутствие активного валютного регулирования рассматривается экспертами как системная ошибка: в условиях высокой волатильности национальной валюты невозможно строить долгосрочные инвестиционные планы и реализовывать масштабные проекты. При этом, несмотря на наличие валютных резервов, многократно превышающих объем денежной базы, меры по стабилизации обменного курса фактически не применялись, что создавало дополнительные препятствия для формирования благоприятного инвестиционного климата.
Эксперты указывают, что в отсутствие валютного контроля курс определяется спекулянтами: главным регулятором рынка становится именно валютный спекулянт. В результате основной выгодоприобретатель инфляционного таргетирования — спекулянт, наживающийся на волатильности рубля и влияющий на нее своими действиями.
Специалисты подчеркивают, что инфляция в современной экономике не является абсолютным злом, если она контролируема. Высокие темпы экономического роста в разбалансированной экономике естественно сопровождаются более высокой инфляцией, при этом базовая инфляция постепенно снижается. По оценкам, сейчас уровень инфляции, позволяющий развиваться темпом около 3%, составляет 6—8%.
При этом предлагается сбалансированный подход: консолидация бюджета в сочетании со смягчением денежно-кредитной политики. Такой компромисс, по мнению экспертов, обеспечивает стабильность и способствует устойчивому экономическому развитию.
Центробанк как мегарегулятор
По мнению ряда экспертов, необходимо поддерживать режим плавающего валютного курса как ключевого механизма стабилизации экономики при внешних шоках. При этом отмечается, что несмотря на официально заявленную политику гибкого курса, на практике Центральный банк продолжает использовать валютные ограничения и операции зеркалирования, что направлено на поддержание финансовой стабильности, но одновременно ограничивает полный эффект плавающего курса.
Говоря о необходимости модернизации подходов Центрального банка, экономисты предлагают перейти к гибкому инфляционному таргетированию с учетом структурных особенностей инфляции в России, а также выстраиванию более скоординированной денежно-кредитной и бюджетно-налоговой политики. Центральный банк может рассматриваться как потенциальный мегарегулятор, способный продвигать структурные преобразования и перестройку финансового рынка на базе национального капитала, особенно в условиях ограниченного притока иностранного финансирования.
Общий вывод: для обеспечения устойчивого развития экономики России необходима денежно-кредитная политика нового поколения. В такой политике ставка должна использоваться не как инструмент сдерживания, а как инструмент стимулирования развития, а деньги рассматриваться не как самоцель, а как ресурс для повышения производительности, технологического обновления и укрепления социальной стабильности.
Ключевые рекомендации экспертов
«ЭЖ» суммировала предложения экспертов и выделила конкретные меры по корректировке денежно-кредитной политики:
1. Селективное кредитование: отказаться от жесткой привязки к ключевой ставке при целевом кредитовании приоритетных отраслей.
2. Специальные рефинансирующие механизмы: внедрить льготные инструменты рефинансирования банков (ставка 0,5—3%) под финансирование госпрограмм развития.
3. Управление курсом: обеспечить устойчивость курса рубля с использованием валютных интервенций в дополнение к другим инструментам.
4. Смена приоритетов таргетирования: рассмотреть переход от строгого таргетирования инфляции к таргетированию темпов роста инвестиций или их доли в ВВП.
5. Снижение регуляторной нагрузки: уменьшить макроэкономические ограничения (буферы, коэффициенты) на банковское кредитование реального сектора.
6. Межведомственная координация: тесно увязывать денежно-кредитную политику с государственными программами промышленного развития и пространственного планирования.
В поисках новой парадигмы
После рекордного роста ключевой ставки до 21% в октябре 2024 г. Банк России начал ее постепенное снижение. За два месяца 2025 г. показатель уменьшился с 20 до 18%. При этом регулятор сообщил, что продолжит поддерживать жесткие условия денежно-кредитной политики для возвращения инфляции к целевому значению в 2026 г.
Дискуссии экономистов ярко высвечивают накопившуюся напряженность вокруг роли Центрального банка в российской экономике. Очевидно, что в условиях санкций, необходимости технологической перестройки и достижения целей суверенного развития модель денежно-кредитной политики, ориентированная исключительно на инфляцию, воспринимается значительной частью экспертного сообщества как недостаточная. Основные предложения сводятся к необходимости смещения акцентов: ставка должна стать не только инструментом сдерживания цен, но и инструментом развития; деньги — не самоцель, а ресурс для роста производительности и технологического обновления; курс рубля — требовать активного управления для снижения неопределенности.
Однако путь к новой парадигме сложен. Любое смягчение несет риски инфляции и дестабилизации, особенно в открытой, но ограниченной в доступе к глобальным рынкам экономике. Ключом к успеху видится не просто изменение параметров денежно-кредитной политики, а глубокая координация монетарной, фискальной и промышленной политики, а также возможная эволюция роли ЦБ в сторону «мегарегулятора», способного более активно участвовать в структурных преобразованиях. Поиск оптимального баланса между обеспечением макростабильности и стимулированием инвестиционно-инновационного роста остается главным вызовом для денежно-кредитных властей России на ближайшую перспективу.