Компанию с долгами исключили из ЕГРЮЛ. Каковы особенности привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц за «брошенные» компании?

Действующее законодательство позволяет налоговым органам исключить компанию из ЕГРЮЛ, в частности, если она не ведет деятельность. Однако то обстоятельство, что компания не ведет деятельность, не означает, что она не вела ее ранее, и более того — что она не задолжала денежные средства другим участникам оборота. Как в такой ситуации быть кредиторам исключенных из ЕГРЮЛ юрлиц, которые так и не погасили свою задолженность? Об особенностях привлечения контролирующих компанию лиц к субсидиарной ответственности в случае признания контролируемого юридического лица недействующим и исключения его из ЕГРЮЛ, об арбитражной практике по данной категории споров и обстоятельствах, установление которых необходимо для удовлетворения исковых требований кредиторов брошенных компаний к их контролирующим лицам и руководителям, читайте в материале.

Одним из основных принципов корпоративного права (как отечественного, так и зарубежного) является принцип отделения имущества юридического лица от имущества его учредителей/участников, из которого логически вытекает и другой принцип — принцип ограничения ответственности учредителей (участников) юридического лица — хозяйственного общества по обязательствам такого лица, согласно которому участник/акционер хозяйственного общества отвечает по долгам последнего только в пределах оплаченной участником доли (акций) в уставном капитале юридического лица. Указанные принципы позволяют рассматривать юридическое лицо как «персонифицированное имущество», искусственную личность, обособленную от его участников, и предоставляют юридическому лицу возможность участвовать в гражданском обороте как субъекту права, имеющему собственные юридические права и обязанности, отличные от прав и обязанностей его участников. Таким образом, учредители/участники хозяйственного общества по общему правилу находятся под защитой принципа ограничения ответственности, так называемого корпоративного щита, ограничивающего ответственность участника по долгам общества только стоимостью оплаченной им доли (акций).

Между тем нельзя не учитывать, что абсолютное следование принципу ограниченной ответственности может привести к различным злоупотреблениям со стороны участников/акционеров хозяйственного общества, например, к выводу активов компании в целях затруднения обращения взыскания на них по долгам данного юридического лица перед кредиторами, оставление компании с долгами «на произвол судьбы». Нетрудно заметить, что указанная проблема перекладывает имущественные риски в связи с несостоятельностью юридического лица, наступившей в результате действий/бездействия его участников, единоличного исполнительного органа, на его контрагентов — как договорных, так и «деликтных», которые вступили во взаимоотношения с корпорацией не по своей воле.

Если компанию исключили из ЕГРЮЛ, но задолженность перед кредиторами так и осталась непогашенной

К частному случаю «срывания корпоративного покрова» в российском гражданском праве можно отнести субсидиарную ответственность учредителя/директора общества с ограниченной ответственностью за «брошенные» компании. Так, в силу п. 3.1 ст. 3 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — Закон об ООО) лица, имеющие фактическую возможность определять действия юридического лица, исключенного из ЕГРЮЛ как недействующего, по заявлению кредитора общества могут быть привлечены к субсидиарной ответственности по обязательствам этого юридического лица, если такие лица действовали недобросовестно или неразумно.

Цитируем документ

Исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные Гражданским кодексом РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в пунктах 1—3 статьи 53.1 Гражданского кодекса РФ, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.

Пункт 3.1 ст. 3 Закона об ООО

При этом следует учитывать, что исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц как недействующего влечет последствия, предусмотренные ГК РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства (ст. 399 ГК РФ). Так, в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 399 ГК РФ, если основной должник отказался удовлетворить требование кредитора или кредитор не получил от него в разумный срок ответ на предъявленное требование, это требование может быть предъявлено лицу, несущему субсидиарную ответственность. Согласно п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее — постановление Пленума ВАС РФ № 62), «в силу п. 5 ст. 10 ГК РФ истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица».

Соответственно, необходимыми условиями для возложения субсидиарной ответственности в этом случае являются:

• причинение убытков кредиторам общества;

• недобросовестные и неразумные действия лица, имеющего фактическую возможность определять действия общества;

• наличие причинно-следственной связи между действиями указанного лица и убытками.

Согласно правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума ВАС РФ от 08.02.2011 № 12771/10 по делу № А40-111798/09-57-539, при рассмотрении споров о возмещении причиненных обществу единоличным исполнительным органом убытков подлежат оценке действия (бездействие) ответчика с точки зрения добросовестного и разумного осуществления им прав и исполнения возложенных на него обязанностей.

Суды исходят из закрепленной в законодательстве опровержимой презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений. Так, в соответствии с п. 2 постановления Пленума ВАС РФ № 62 недобросовестность действий лица считается доказанной, в частности, когда директор:

• действовал при наличии конфликта между его интересами (интересами аффилированных с ним лиц) и интересами общества;

• скрывал информацию о совершенной им сделке от участников общества либо предоставлял участникам недостоверную информацию в отношении сделки;

• совершил сделку без требующегося в силу законодательства или устава общества одобрения;

• после прекращения своих полномочий удерживает и уклоняется от передачи обществу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица;

• знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам общества, например, совершил сделку на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.).

Под сделкой на невыгодных для юридического лица условиях следует понимать сделку, цена или иные условия которой в существенно худшую сторону отличаются от цены и условий, на которых при сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки. При этом невыгодность сделки должна определяться на момент ее совершения. Если же невыгодность сделки обнаружилась впоследствии, по причине нарушения обязательств по ней, то лицо отвечает за соответствующие убытки, если будет доказано, что сделка изначально заключалась с целью ее неисполнения или ненадлежащего исполнения.

Как представляется, для целей доказывания недобросовестного и неразумного поведения лиц, имеющих право давать обязательные указания для юридического лица, в ситуации, когда юридическое лицо с долгами исключили из ЕГРЮЛ, можно по аналогии использовать презумпции, содержащиеся в главе III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Такой подход демонстрируют в своих решениях суды.

Пример из практики

Компания прекратила деятельность в связи с исключением ее из ЕГРЮЛ на основании п. 2 ст. 21.1 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (далее — Закон № 129-ФЗ), о чем 16.01.2018 внесена соответствующая запись в ЕГРЮЛ. При этом на момент исключения из ЕГРЮЛ у компании имелась просуженная задолженность перед муниципальным фондом в общей сумме более 12 млн руб.

В связи с этим муниципальный фонд обратился в суд с иском к руководителю и единственному участнику исключенной из ЕГРЮЛ компании-должника о привлечении его к субсидиарной ответственности и взыскании с него 12,5 млн руб. в связи с ненадлежащим исполнением им своих обязанностей в качестве руководителя.

В обоснование заявленных требований истец указал, что невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве свидетельствует о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица.

Рассматривая этот спор, суд апелляционной инстанции хотя и отказал муниципальному фонду в удовлетворении его требований, тем не менее допустил применение к рассматриваемым отношениям по аналогии положений ст. 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, регулирующих вопросы привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц за невозможность полного погашения требований кредиторов и за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника.

Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 12.10.2018 № 08АП-11071/2018 по делу № А75-1952/2018

На какие обстоятельства следует обратить внимание в споре о привлечении к субсидиарной ответственности

Недобросовестное поведение лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица.

Анализ судебной практики показывает, что само по себе оставление юридического лица с задолженностью уже является достаточным основанием для срывания корпоративных покровов и возложения субсидиарной ответственности на контролирующих компанию лиц. В этом случае контролирующие лица несут ответственность за несоблюдение процедур ликвидации или банкротства юридического лица.

Пример из практики

В одном деле, так же как и в предыдущем, налоговики исключили компанию из ЕГРЮЛ как недействующую. Вместе с тем у компании имелась подтвержденная решением суда задолженность перед контрагентом на сумму около 73 000 руб. В связи с этим контрагент обратился в суд с иском к генеральному директору и единственному участнику компании о привлечении их к субсидиарной ответственности и взыскании долга компании с них.

Суд иск удовлетворил, отметив, что исключение компании из ЕГРЮЛ произошло вследствие фактического прекращения юридическим лицом деятельности, поскольку в течение 12 месяцев генеральный директор и единственный участник не представляли данные бухгалтерской отчетности. Вместе с тем генеральный директор, как должностное лицо общества, ответственное за ведение бухгалтерского и налогового учета, а также за своевременное представление отчетности, действуя разумно и добросовестно, не мог не знать о непредставлении необходимых документов в налоговые органы. Непредставление налоговой и бухгалтерской отчетности относится либо к неразумным, либо к недобросовестным действиям. В ином случае, если общество намерено прекратить деятельность, такое прекращение происходило бы через процедуру ликвидации, с погашением имеющейся задолженности, а при недостаточности средств — через процедуру банкротства. Действия генерального директора и единственного участника, повлекшие исключение компании из ЕГРЮЛ, лишили истца возможности взыскать задолженность в порядке исполнительного производства, а при недостаточности имущества — возможности участвовать в деле о банкротстве.

Решение АС Тверской области от 29.01.2019 по делу № А66-7045/2018

Выполнение истцом права на «опротестование» решения налогового органа о предстоящем исключении недействующего юридического лица.

В силу ч. 2 ст. 21.1 Закона № 129-ФЗ при наличии одновременно всех признаков недействующего юридического лица регистрирующий орган принимает решение о предстоящем исключении юридического лица из ЕГРЮЛ. Одновременно с решением о предстоящем исключении должны быть опубликованы сведения о порядке и сроках направления заявлений недействующим юридическим лицом, кредиторами или иными лицами, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ. Заявления должны быть мотивированными и могут быть направлены или представлены в срок не позднее чем три месяца со дня опубликования решения о предстоящем исключении в регистрирующий орган. В таком случае решение об исключении недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ не принимается.

Как правило, неподача кредитором указанного заявления в налоговый орган не является для судов основанием для отказа в привлечении контролирующих исключенную компанию лиц к субсидиарной ответственности. При подготовке статьи мы нашли только два решения арбитражных судов, где судебный орган отказал в удовлетворении исковых требований, особо акцентировав внимание на ненаправление истцом такого заявления в налоговую инспекцию. С подобным подходом, однако, трудно согласиться — неиспользование кредитором своего права на подачу заявления, предусмотренного ст. 21.1 Закона № 129-ФЗ, никак не должно влиять на квалификацию действий контролирующих лиц как недобросовестных и неразумных.

Подведомственность спора о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.

Согласно ст. 225.1 АПК РФ арбитражные суды рассматривают дела по спорам, связанным с созданием юридического лица, управлением им или участием в юридическом лице, являющемся коммерческой организацией, а также в некоммерческом партнерстве, ассоциации (союзе) коммерческих организаций, иной некоммерческой организации, объединяющей коммерческие организации и (или) индивидуальных предпринимателей, некоммерческой организации, имеющей статус саморегулируемой организации в соответствии с федеральным законом (далее — корпоративные споры), в том числе по спорам, связанным с ответственностью лиц, входящих или входивших в состав органов управления и органов контроля юридического лица. Материально-правовое требование к контролирующему лицу связано с совершенными им как единоличным исполнительным органом общества действиями (бездействием), определяющими экономическую деятельность юридического лица, и основано на положениях Закона об ООО. Споры о привлечении к субсидиарной ответственности и взыскании с субсидиарного должника задолженности компании, возникшей в период исполнения им функций единоличного исполнительного органа общества, вытекают из корпоративных отношений, их рассмотрение отнесено законом к подведомственности арбитражного суда (см., например, Апелляционное определение Новосибирского областного суда от 02.09.2019 по делу № 33-9299/2018).

Момент возникновения правоотношения между истцом и исключенным из ЕГРЮЛ юридическим лицом.

Пункт 3.1 ст. 3 Закона об ООО действует с 28 июня 2017 г. Это было основанием для отказов в ряде случаев в привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц в отношении задолженности, возникшей до вступления в силу указанных изменений в Закон об ООО.

Пример из практики

В одном деле суд отмечал, что норма п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО по своему содержанию вводит новое специальное правило, отсутствовавшее ранее в корпоративном законодательстве, которое действует с 28.06.2017. Рассматриваемые судом правоотношения между кредитором и должником по поставке товара и его оплате возникли в 2013 г., а судебный акт о взыскании денежного долга и санкций вступил в силу 29.11.2014. Таким образом, денежные обязательства исключенного из ЕГРЮЛ общества-должника, за неисполнение которых предлагается возложить субсидиарную ответственность на его бывшего директора и участника, возникли до вступления в силу п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО. При этом закон не имеет обратной силы. В силу п. 1 ст. 4 ГК РФ по общему правилу акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие.

Решение АС Республики Марий Эл от 26.02.2019 по делу № А38-9332/2018

Между тем с таким интерпретированием положений ст. 4 ГК РФ нельзя однозначно согласиться: п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО предполагает привлечение к ответственности контролирующих лиц за недобросовестные и неразумные действия (бездействие) последних, которые привели к невыполнению контролируемым ими обществом своих договорных или внедоговорных обязательств, а следовательно, к появлению у кредиторов юридического лица убытков в связи с исключением его из ЕГРЮЛ как недействующего. Моментом возникновения убытков, таким образом, следует считать момент исключения юридического лица из реестра, а не момент заключения договора или вынесения судебного решения, подтверждающего задолженность. Отметим, что в большинстве споров суды не придают значения дате заключения договора (см., например, решения АС Новосибирской области от 05.02.2019 по делу № А45-43556/2018, АС г. Москвы от 09.01.2019 по делу № А40-148305/2018, АС Брянской области от 28.01.2019 по делу № А09-15134/2017).

Принять к сведению

Зарубежный опыт

В целях решения проблемы недобросовестного поведения участников корпорации и вывода ее активов в ситуации, когда у компании имеется задолженность перед кредиторами, в праве США и Великобритании судами развита доктрина «срывания корпоративного покрова» (piercing the corporate veil), позволяющая в исключительных случаях привлекать к ответственности по долгам юридического лица его участников, виновных в причинении ущерба кредиторам компании. Сложившийся в англо-американском праве подход к юридическому лицу как к искусственной личности определил во многом развитие и широкое распространение доктрины «срывания корпоративных покровов».

Для обоснования срывания корпоративного покрова — снятия «корпоративного щита» — разработан ряд концепций:

• теория «alter ego» — когда суды рассматривают созданную и контролируемую участником компанию в качестве его «второго я»: в этом случае наблюдается смешение имущества компании и его участника, интересов участника и компании, когда единство интересов участника и компании такое, что больше не позволяет говорить о двух отдельных субъектах права;

• концепция «instrumentality rule» — когда юридическое лицо признается лишь инструментом для достижения целей его участника (участников);

• теория агентских отношений, при которой компания и ее руководители рассматриваются в качестве агента, действующего не в собственных интересах, а в интересах ее участника, являющегося в этих отношениях принципалом. Таким образом, если корпорация фактически вступает в агентские отношения со своими акционерами, акционеры будут нести личную ответственность по всем контрактам, заключенным корпорацией.