Предварительным расследованием в России ежедневно занимаются свыше 100 тыс. офицеров, ведомых на борьбу с преступниками многозвездными генералами. Насколько это эффективно?
Предварительное расследование
Предварительное расследование – сложнейший вид государственной деятельности. Как его организовать, добиться его эффективности, какова система данного процесса? Что или кто является важнейшим элементом системы предварительного расследования?
Понятие «предварительное расследование» может быть истолковано как в узком смысле (разд. VIII УПК РФ), так и в самом широком смысле. Именно такой подход к проблеме организации системы предварительного расследования мы и рекомендуем.
К предварительному расследованию относится деятельность всех органов государственной власти, осуществляющих: 1) выявления преступной деятельности; 2) регистрацию преступлений; 3) установление всех значимых обстоятельств совершения преступлений (сбор, закрепление доказательств); 4) выявление лиц, совершивших преступления; 5) применение мер процессуального принуждения, включая заключение подозреваемых, обвиняемых под стражу, изъятие имущества; 6) предъявление этим лицам конкретного обвинения.
Если принять за точку отчета конкретного следователя (ст. 38 УПК РФ), то это самая крохотная матрешка, помещенная в систему матрешек, крупнейшей из которых как раз и будет предварительное расследование в самом широком смысле.
Теперь попробуем ответить на вопросы, кто такой современный российский следователь и какое отношение он имеет к реальному современному расследованию преступлений. Пример такого расследования – производство по уголовному делу, возбужденному по факту убийства Б.Е. Немцова. Одновременно спросим просвещенного читателя: много ли в нем традиционной чисто следовательской работы, как таковая соотносится с ее оформительской составляющей?
Аnchetator
Точнее всего, пожалуй, понятие «следователь», равнозначное понятиям «советский следователь» и «современный российский следователь», определено в румынском языке – anchetator (анкетатор). Данный термин официально переводится как «судебный следователь». Фактически речь идет о лице, заполняющем анкеты, фиксирующем результаты пусть даже и исследования, но чужого. Кто проводит последнее, неважно, ясно, что не сам anchetator. Аналог данного термина в русском языке «стряпчий», его задача «стряпать», «шить дела». Функции такого стряпчего, в Англии солиситора (solicitor), – подготовка материалов для ведения дел барристерами (barrister). Очевидно, что расследование преступлений – компетенция совсем не следственных структур.
Не будем лукавить, что и советский, и современный российский следователь на 90%, а в некоторых случаях и на все 99% – стряпчий, solicitor, anchetator. В связи с этим вспоминается выступление одного следователя-передовика, работавшего в середине 80-х годов прошлого века в глухом районе Молдавии. На вопрос, как ему удалось достичь исключительно высоких в республиканском масштабе показателей, следователь, к тому же еще и первогодок, честно ответил, что сотрудники уголовного розыска – ребята опытные, подходы к преступникам знают хорошо, знакомство виновного с ними быстро заканчивается явкой с повинной, к которой прилагаются протоколы изъятия части похищенного. В таких условиях следователь быстренько заполняет процессуальные бланки, по указанию прокурора избирает меру пресечения, составляет обвинительное заключение.
Еще один примечательный факт, которым поделился следователь-первогодок: своего рабочего места у него нет, выходит в коридор райотдела и пишет на колене.
Во-первых, видим место следователя в уголовно-процессуальном доказывании, во-вторых, ясен размер его экономической составляющей: чтобы поставить рекорд в социалистическом соревновании, следователю даже не нужно персональное рабочее место. В-третьих, республиканский рекорд установил выпускник юридического факультета Кишиневского университета, отработавший следователем в системе МВД МССР всего лишь год. Следовательно, для получения высоких результатов ни глубокие знания, ни профессиональный опыт серьезного значения не имеют. Кто же в таких условиях следователь? Эффективный менеджер, если по-русски, то успешный приказчик.
Фиксируемый показатель в работе – большое число дел, направленных в суд, – величина легко достижимая. Чтобы выйти на показатель 100 уголовных дел в год, нужно руководствоваться золотым правилом теории управления: все, что можешь, поручи другим. На меня работали и оперуполномоченные ОУР, БХСС, участковые уполномоченные, инспекторы по делам несовершеннолетних. В конце месяца мне выделяли сразу двух машинисток. Пока одна допечатывала под диктовку фразу по одному уголовному делу, другой машинистке я диктовал фразу еще по одному делу.
Труд лукавый, стахановский. Система «шахтер уголь рубит, он его и отвозит» подменена системой, основанной на концепции труда: «лучший шахтер рубит уголь, другие его отвозят». Работает коллектив, дела засчитываются следователю. Таких льготных условий у 99% следователей не было. Впрочем, к рекордам они не стремились, оканчивали по 10–20 дел в год. Согласно господствующей идеологии рекордсмен мог быть только один. Впрочем, на всех по 100 дел в год и не хватило бы. Мой начальник П.С. Мельниченко порой дел мне даже и не давал, приговаривая: «Зачем они тебе, ты и так их найдешь». Личный авторитет в других службах позволял дела находить, в данном случае оперативные работники были уверены: шансы довести дело до суда достаточно велики. Дал дело следователю – помогай. И помогали, честно за меня выполняли всю бюрократическую работу: справки, характеристики…
Оперативные сотрудники четко знали мои требования по сбору доказательств к моменту возбуждения уголовного дела. По сути: все расследование дела умещалось в стадию его возбуждения.Насколько вышеописанная кипучая деятельность была классической следственной работой, судить читателю. О чем умалчивали тогда и умалчиваем сейчас? О методе получения доказательств по делам о неочевидных преступлениях, который тоже не является безумно затратным. О пытке.
Точнее всего о последствиях правильно организованной пытки писал в своих воспоминаниях проф. Черниловский З.М. (1914–1995): «Подсудимые показания дают самоотверженно».
О роли и месте пытки в уголовно-процессуальном доказывании искушенный читатель, безусловно, наслышан. Сами следователи, за редким исключением, не пытают. Для этого есть другие люди1.
В данном случае не будем углубляться в проблему: пытка – это хорошо или плохо. Главное, она в той или иной форме существовала всегда, от следователя требуется только зафиксировать результаты, полученные под пыткой: заполнить бланки протоколов. Бесспорно и то, что подавляющее большинство виновных пытать не нужно, расскажут все, да еще сдадут соучастников.
Естественно, что следователь должен иметь широкий кругозор, уметь ладить с экспертами, адвокатами, прокурорами и еще много с кем. Сколько для заполнения бланков нужно таких умелых следователей, как структурировать их деятельность, каково место следователя в системе правоохраны?
Следствие по-мароккански
В памяти всплывают впечатления, полученные во время осмотра места происшествия в Марокко (2001). Процессуальная культура там французская, судебные следователи на «краженки» не выезжают, их функции на местах выполняют уполномоченные – комиссары (лат. commissarius). Уполномоченный, еще агент (лат. agens – действие), – лицо, действующее по поручению.
Оперативная группа (два опера, участковый, специалист-эксперт широкого профиля и комиссар), осмотрев место происшествия и не обнаружив явных следов преступления, ограничилась только принятием заявления. Никаких протоколов, объяснений и, само собой разумеется, отказных. Честно сказано: факт преступления не оспариваем, раскрыть его не можем.
Тогда комиссар преподал мне одновременный урок криминологии и уголовного процесса! Он сказал: «Вы знаете, что у нас воруют, следовательно, будете беречь свое имущество. О том, что у нас воруют, знает представитель польского туроператора, который потерпевших забросил в Марокко, значит, предупредит, кого следует. О краже в отеле узнал его хозяин. Он легко разрулит сложившуюся ситуацию, не применяя мер уголовно-правового воздействия: воровку – горничную уволит, кражи прекратятся. Наконец, главное: полиция поставила преступление на учет, а посему имеет право требовать дополнительного финансирования, поскольку работы прибавилось и с ней она не справляется».
Утверждают, что в системе МВД России только отказными материалами ежегодно занимаются 30 000 офицеров. Если применить марокканский метод, то их можно сократить. Что для этого нужно? Во-первых, честно зафиксировать все преступления. Один из начальников милиции мне признался: только раз в жизни, да и то полгода, ему разрешили регистрировать все, что имеет признаки преступления. Во-вторых, пора признать: раскрыты будут далеко не все преступления, неотвратимость наказания – утопия. Кто ворует систематически, рано или поздно попадется, вот тогда-то размером наказания и спросим с него за латентный ряд. Метод, всегда применяемый к карманникам.
Следствие по-канадски
Дело об изготовлении контрафактных джинсов на миллион долларов в г. Калгари (Канада). В отечестве нашем требуют заключение эксперта-товароведа по каждой паре брюк. Канадцы смотрят проще. У виновных спросили: «Нефальсифицированные джинсы есть?» Ответ: «Нет». Далее кратчайшее обвинение: незаконно изготовлено джинсов на миллион долларов. Прокурор в суде: штраф 250 долл. плюс конфискация товара. Адвокат: согласны на штраф 150 долл. без конфискации. Судья: штраф 150 долл. плюс конфискация.
Все! Наказание состоялось, ибо изготовление контрафактных джинсов обошлось осужденным в миллион долларов, взятых в кредит, который им предстоит вернуть. Процессуальная экономия во всем: предварительное расследование – несколько страничек. Судья приговор не писал, ограничился подчеркиванием нескольких строк в типовом бланке. Все остальное за государство с осужденными сделает банк! Готовы мы так работать? Предпосылок к этому пока не видно.
Процессуально несамостоятельный
Ждем ли мы инициативы от российского следователя? Скорее всего, нет. Ему полностью отказано в независимости, качестве, присущем судьям, самостоятельности, о чем говорили в 1960-1980 годы. Современный российский следователь, несмотря на офицерские погоны, – рядовой одной из следственных армий, входящих в правоохранительные ведомства: МВД, ФСБ, ФСКН, и специальной отдельной следственной армии, именуемой СК РФ. Безусловно, следователи данной армии более независимы, чем следователи армий, приданных структурам, осуществляющим ОРД. Нетрудно догадаться, чем для командующего такой армии чреват спор с министром.
Наш вывод: современный российский следователь – это commissarius, anchetator, solicitor – стряпчий, уполномоченный своим руководством заполнять процессуальные бланки доказательственной информацией, полученной преимущественно органами, осуществляющими ОРД.
Чтобы понять, кто направляет действия стряпчего в современном российском уголовном процессе, достаточно проанализировать иерархию в отношениях: лейтенант – генерал-лейтенант.
Кто же реально должен осуществлять предварительное расследование в широком смысле этого термина. Выявления признаков преступной деятельности – задача явно не следственная. Нельзя ему поручить и регистрацию преступлений. К некоторым операциям, касающимся сбора и закрепления доказательств, следователя можно и допустить. Всецело в компетенции следователя применение мер процессуального принуждения, заключение обвиняемых под стражу, предъявление им конкретного обвинения.
Естественно, что при таком раскладе функций работа следователя явно не на первом месте, итоговое решение принимает он, но только на основании предоставленных ему материалов. Что в данном случае первично, что вторично – опять судить читателю. Эксперты-медики, не стесняясь, утверждают: приговоры пишут они, а не судьи, а следователь только подшивает их из заключения в дело. Разве не так?
Основные выводы
Предварительное следствие, свойственные ему технологии – порождение эпохи индустриальной (века прошлого, а то и позапрошлого). Им нет места в информационном обществе. Смена систем мысли неизбежно ведет к смене всех прочих стратегических схем и систем, в ряду которых стоит предварительное расследование.
Исследование проблемы позволяет сделать ошеломляющий вывод: в предварительном расследовании первостепенное значение имеет не следователь, а структуры, с которыми он должен уметь организовать взаимодействие. Невежество последних похоронит самое совершенное процессуальное законодательство. В нашем обществе господствует дух иждивенчества, люди замерли в ожидании, когда приедет барин и их рассудит. В таких случаях следователь вырождается в примитивную форму толкача в рамках административного управления. Результат: следователи загружены никому не нужной работой, которая к делу борьбы с преступностью имеет в лучшем случае прикладное значение.
Система предварительного расследования не более чем одна из государственных подсистем, причем в их ряду далеко не самая важная. У государства не одна цель, а иерархия целей. Следовательно, эффективность работы системы (фактически подсистемы) предварительного расследования напрямую зависит от схемы сложения активностей всего ряда подсистем. Есть ли смысл ждать ответа на вопрос: может ли быть эффективным функционирование системы предварительного расследования (социальной подсистемы), если в конкретный исторический период времени не эффективна государственная политика в целом. Например, со всех сторон в адрес следователей слышатся упреки в отсутствии эффективности, более того, многие утверждают, что отсутствие эффективного предварительного расследования препятствует справедливому правосудию. Совершенно очевидно, что подобные утверждения от лукавого, попытка увести общество от поиска истинных причин плохой работы всего государственного механизма.
1 Колоколов Н.А. Пытка – традиционный метод доказывания // эж-ЮРИСТ. 2012. № 27.