В 1819 г. в «Сыне Отечества» подзаголовком «Достоверные повествования и речи Петра Великого» были опубликованы выдержки из любопытнейшего произведения. Оно было снабжено предисловием, раскрывающим имя автора — А. К. Нартова— «Петра Великого механика и токарного искусства учителя».
Андрей Константинович Нартов родился в Москве в1693 г. С 1705 г. он начал обучаться токарному делу в мастерской Школы навигации, размещавшейся в Сухаревой башне, и освоил его настолько хорошо, что в 1714 г. его перевели в Санкт-Петербург«ко двору Его величества»,определив «в лабораторию к механическому искусству механиком», а проще говоря, в царскую токарню.
Здесь Нартов довольно скоро покорил государя своим мастерством и талантом. Он не только вытачивал разные диковинные «фигуры», но и со временем сам стал выдумывать и мастерить сложные станки (токарно копировальные, винторезные, зуборезные...). Понятно, что у часто работавших бок обок c Петром (пристрастившегося к токарному делу) и Нартовым не могло не возникнуть доверительных отношений. Случалось, что Петр даже ссылался на своего токаря: «Сказывал мне Костянтинов Андрей...»
Вполне естественным по этой причине выглядели и заявленное авторство «Повествований», и существо многих из содержащихся в нем рассказов, в которых Нартов играет не последнюю роль. Они настолько правдоподобны, что ими посчитали возможным воспользоваться многие историки, в том числе даже и такие, как С. Соловьев.
Приведем (в близком изложении) некоторые из них .
Вытачивая что-то на станке, Петр, довольный работой, спрашивает Нартова: «Каково точу?» Тот отвечает, что хорошо. Тогда государь вздыхает с сожалением: «Таково-то, Андрей, фигуры я точу изрядно, а не могу обточить дубиною упрямцев».
Нартов просит Петра окрестить родившегося сына.
Тот соглашается, но тут же с усмешкой обращается к государыне: «Смотри, Катенька, мой токарь и в постели точить мастер...»
Как-то ночью государь застал Нартова заснувшим над чертежами. Тут же догорала свеча. Петр тряхнул токаря за плечо: «Прилежность твоя похвальна, только не сожги мне дворца!» На другой же день выдал Нартову 50 червонцев: «Ты помогаешь мне в надобности, я тебе помогаю в нужде».
Когда Нартов находился заграницей (для привоза оттуда «токарных машин и протчих к тому надлежащих дел»), государь принял к себе на службу одного англичанина. По возвращении Нартова англичанин, опасаясь увольнения, начал портить начатые Нартовым работы, чтобы вызвать к нему немилость. Нартов какое-то время терпел, но потом они все же подрались. «Что за шум?» — спросил явившийся тут государь. Нартов объяснил. После чего Петр пригрозил англичанину: «Слушай! Ты — наемник, а он — мой! И точит тебя лучше. Так что впредь — не шали, когда русский хлеб есть хочешь— инако попотчую дубиной и вышлю вон...»
(Эта тема «Свое и чужое», «Россия и Европа» еще не раз возникнет в «Повествованиях». Так, отвечая на похвалы французским обычаям, Петр замечает, что «добро перенимать у Франции художества и науки, а, впрочем, Париж воняет!»)
Рассматривая в токарной план учреждения Академии наук в Санкт-Петербурге с Блюментростом, Брюсом и Остерманом, Петр, взглянув на Нартова, сказал ему:«Надлежит при том быть департаменту художеств, а паче механическому; желание мое— насадить в столице сей рукомеслие, науки и художества». И при сем случае назначил президентом академии Блюментроста...
Не отец, а сын
Кто бы мог предположить, что пройдет время и место президента академии займет сын Нартова — Андрей Андреевич. Он родился только в 1737 г., от второго брака Нартова с А. Полозовой, происходившей из знатного рода. Первая жена токаря была неграмотной. Утверждают, что и сам Нартов, ставший к концу жизни «императорской Академии науки Канцелярии артиллерии, и фортификации членом», не был силен в грамоте. Сохранился отзыв одного из его недоброжелателей, что он «писать и читать не умеет и в пристойных ко оной академии учениях не бывал».
Недостаточность образования Нартова, кажется, нисколько не сказалась на его изобретательском таланте, но она, конечно же, сразу обнаружилась бы в приписанных ему «Повествованиях».Меж тем они написаны хорошим языком, с использованием зарубежных источников, датируемых и теми годами, когда Нартова уже не было в живых. Нашлись в них и неточности, прямо касающиеся его личности...
И из всего этого историки (еще в XIX веке) сделали вполне обоснованный вывод: настоящий автор «Повествований» не А. К. Нартов, а его сын А. А. Нартов, выдавший собственное сочинение за произведение отца...
А. А. Нартов получил отличное образование. Поначалу он учился в академической гимназии. В 1750 г. перешел в привилегированное учебное заведение — Кадетский корпус (с 1752 г. получивший название Сухопутного шляхетского К. к.). Сюда принимались дети дворян в возрасте от 13 лет. Помимо обычных дисциплин их обучали здесь военным наукам, верховой езде, фехтованию, геральдике, юриспруденции и даже музыке и танцам.
К 50-м годам в корпусе сложились стойкие литературные традиции. Достаточно упомянуть имя М. Хераскова, обретшего здесь тягу к стихотворству. Кадеты пользовались богатейшей библиотекой, в корпусе действовало созданное А. Сумароковым литературное общество, под его же руководством работал театр... Неудивительно, что и у Андрея Нартова возник интерес к литературе. Ко времени учебы в корпусе относятся его первые литературные опыты.
Выпущенный в 1755 г. на службу, Нартов не оставил сочинительства, но более всего он занимался переводами. Русская сцена обязана ему немалым числом переведенных пьес.
К 70-м годам Нартов — признанный литератор. Знаменитый Н. Новиков в «Опыте исторического словаря о российских писателях»посвятил ему отдельную статью: «Нартов... человек острый, ученый и просвещенный, искусный во французком, немецком и своем природном языках; также в математике, химии и других науках. Он сочинил много весьма изрядных мелких стихотворений... Но как стихотворство его не что иное, как забавное препровождение времени, то, напротив того, и упражнялся он в переводах весьма хороших и полезных книг...»
Вводил в распутства
Занятия литературой не мешают Нартову с успехом продвигаться по службе. В 1763 г.он уже подполковник артиллерии (занимающийся по большей части реализацией секретных разработок отца: устранением раковин в стволах орудий и пр.). В 1766 г. его переводят в Монетный департамент Берг-коллегии (учреждения, ведавшего добычей руд, организацией их переработки, артиллерией, монетным и пробирным делом).
В 1772 г. императрица поручила ему вместе с князем М. Щербатовым и М. Херасковым приготовить медалическую историю России со времен Петра I. В 1774 г. ими(для «апробации») был поднесен Екатерине II альбом «Историческое описание медалей высокославных деяний императора Петра Великого». Из121 сюжета для памятных медалей 46 сочинил Нартов.
В 1781 г. Нартова назначают вице-президентом Бергколлегии с оставлением при Монетном департаменте (известны две его работы по монетному производству). Одновременно он исполняет обязанности директора Горного училища. В этих должностях он проработает до1784 г., т. е. до момента приостановки деятельности Бергколлегии, после чего «принужден» будет оставить службу, как он сам пишет, из-за «крайнего притеснения за его правдолюбие». Есть, однако, и другие предположения, увязывающие его отставку с финансовыми нарушениями в Горном училище.
Тут следует вспомнить и о некоторых «неудобных» сторонах образа жизни Андрея Андреевича, почерпнутых из воспоминаний Лабзиной, жены одного из преподавателей Горного училища. У мужа ее Карамышева была склонность к шумным обществам, картам и женщинам. Нартов, по ее словам, всему этому потворствовал. Так что вскоре в доме Карамышева пошли «карточные игры и пьянствы» с шумом и бранью... Даже и драки случались, не говоря уж о распутных девках, с которыми веселая компания ездила в баню.
Лабзина как могла боролась, пытаясь исправить мужа. Как-то он поддался, притих, пообещав в тот день никуда не уходить. Но тут является за ним Нартов — и прямо к спальне. Лабзина осердилась страшно: «Не забыли ли вы, куда пришли, по вашей привычке ходя по спальням. Вы и так довольно сделали, введя мужа во всякие распутства!..»
Вот такая интересная жизнь! Следствием ее и могли быть финансовые нарушения и увольнение Нартова. Достоверно, правда, только одно: помимо законных четверых от брака с Е. П. Мещерской явились у Нартована свет и внебрачные дети Дарья, Степан, Николай...
Справедливости ради надо сказать, что жена Нартова умерла довольно рано. Ее он любил и очень скучал по ней в разлуках («что сказать мне в утешенье, без возлюбленной моей...»). Трогательна эпитафия, которую он сочинил для ее памятника: «О, смерть, здесь Нартовой хранишь ты бренно тело, но чистыя души ее не одолела...»
Чтобы совсем покончить здесь с причинами увольнения Нартова, укажем на его принадлежность к масонам. Их, правда, столько тогда было (тысячи!) в высших кругах России, что ткни пальцем, попадешь в масона. В них целыми родами записывались как в модные клубы. Тот же Новиков, тот же Сумароков, тот же Херасков... — все были масонами.
Не станем разбирать здесь их деятельности, скажем только, что со временем они стали так раздражать императрицу, что она повела с ними решительную борьбу. Не затронула ли эта борьба и Нартова? Во всяком случае его возвращение к активному государственному служению состоялось лишь с воцарением Павла I.
Изобрести «Доширак»
В конце 1796 г. А. Нартов получает чин тайного советника и назначается президентом возобновившей свою деятельность Берг-коллегии (в этой должности он прослужит до 1798 г.). По мнению современников, Нартов был выдающимся горным деятелем. В 30-х годах XIX век а среди бумаг Павла I обнаружат доношение Нартова, в котором были даны точные рекомендации, где следует искать и добывать золото, серебро, олово, железо, аметисты, «большие прозрачные топазовые хрустали»... Он хорошо знал, что в недрах родного ему Отечества содержатся несчетные богатства. И был уверен, что наступит время, когда потекут из под земли «реки всякого рода богатых избытков».
Минералогией Нартов увлекался невероятно. Просил кого только мог привозить и присылать ему образцы пород, руд и даже окаменелостей. Как-то вывел из себя подобными просьбами своего выдающегося современника агронома А. Болотова: «Дались ему проклятые окаменелости».
Одну из собранных коллекций Нартов в 1785 г. (по безденежью?) продал Академии наук, другую подарил Вольному экономическому обществу. С ВЭО Нартов был связан как ни с какой другой организацией. На учредительном собрании общества в1765 г. его изберут постоянным секретарем, и эту должность он будет исполнять по1778 г., и затем еще с 1787 по1797 г. На нем лежала обширнейшая переписка ВЭО с корреспондентами на местах (тем же Болотовым), с учеными, с заграничными организациями... Он был и автором многих статей в печатавшихся Обществом «Трудах».
Чтобы не ввести читателей в заблуждение, Нартов нередко лично занимался проверкой предлагаемых Обществом рекомендаций («я в собственном моем изпытании видел...», «первый опыт, учиненный мною...»).
Все это с несомненностью доказывает справедливость отзыва Болотова о работе Нартова в ВЭО: «Как само основание оного, так и управление... можно наиглавнейше приписывать Нартову».
В 1797 г. Нартова избирают президентом ВЭО. На торжественном заседании Общества он выступит со знаменательной речью, положившей начало русской агрохимии: «О пользе минералогии в отношении к хлебопашеству». В ней он указал на множество сторон жизнедеятельности, в которых требуется знание минералогии, и в особенности подчеркнул мысль о том, что «незнание выбора почвы влечет неудачу посева».
В правление Нартова Обществу удалось рассчитаться с долгами за принадлежащий ВЭО дом, добиться участка земли на Петровском острове. Здесь были устроены оранжереи и большой огород. Сюда же перенесли летние собрания Общества, чтобы его члены могли наблюдать за ходом опытов.
Естественно, что Нартовне преминул испытать действие различных удобрений напочву острова: золы, гипса, торфа, костяных опилок... Он же предложил развестиздесь кормовые травы и иностранные деревья, могущие акклиматизироваться в России. Всего на острове насадили более 300 растений.
Петровский остров нередко затапливало водой. Сносились мосты, смывались грядки. Вообще сельскохозяйственные опыты оказались делом убыточным. Но конечно же, не прибыли ради трудилось Общество...
Обратим внимание на задачи, ставившиеся Обществом во время правления Нартова.
Изобрести состав из сухих жизненных припасов, легкий, чтобы не отягощал солдат в походах, и легко же, одной заливкой кипятком, в дешевую похлебку приготовлялся; найти средство предупреждения опустошения полей от саранчи; отыскать выгоднейшие пути употребления торфа в топливо; подсказать, как занять людей в богадельнях, чтобы правительству их содержание менее стоило...
Вот еще задачи, чисто экономические: открыть причину возрастающей время от времени дороговизны; определить, что выгоднее — барщинное или оброчное хозяйство; отыскать условия, при которых помещик может заниматься и земледелием, и мануфактурою...
Болотов, случалось, ругался на вздорность отдельных затей, навязываемых ему ВЭО, но предоставим читателям самим судить о полезности разрешения выставляемых им задач.
Помимо «Трудов» для«пользы и удовольствия городским и сельским хозяевам» ВЭО в 1805 г. выпускало журнал «Круг хозяйственных сведений». В 1807 г. Общество приступило к печатанию трудов Мильса и Юнгапод общим заглавием: «Полная система практического сельского домостроительства» и кончило его в 1811 г., выпустив 15 томов... В письмах Болотову Нартов выражал надежду, что и на Русской земле вырастут свои Мильсы и Юнги, ибо россияне, по его мнению, ни в разуме, ни остроумии «не уступают никакому народу»...
* * *
Помимо огромной работы в ВЭО Нартов был сильно занят и в Академии наук, которую он возглавил в 1801 г. Сил у него хватило до конца первого десятилетия XIX века. Далее в протоколах заседаний академии и ВЭО все чаще появляется запись о том, что «президент Нартовза болезнью отсутствовал».
Умер он 2 апреля 1813 г. на76-м году жизни в чине действительного тайного советника. Как в 1756 г. за отсутствием средств (остались только долги) его отца хоронила Академия наук, так и сына, тоже не оставившего после своей смерти никаких средств, предали земле за счет Вольного экономического общества. Могилы его не сохранилось.