В материале проанализируем три знаковых дела, в которых высказаны правовые позиции судов при оспаривании платежей должника в банкротстве по вопросу влияния аффилированности на распределение бремени доказывания, оспаривания платежей перед отзывом лицензии у банка и в отрыве от сделки-основания.
Влияние аффилированности на распределение бремени доказывания (презумпции) при нарушении интересов кредиторов должника.
Проблема конкуренции исков
Рассмотрим очень интересный кейс из практики ВС РФ, в котором суд указал на основания для применения презумпции наличия цели причинения вреда имущественным правам кредиторов, то есть достаточно установить совокупность двух обстоятельств: недостаточность имущества должника на момент совершения сделки и ее безвозмездный характер. Юридическая либо фактическая аффилированность участников сделки подразумевает их осведомленность о данной цели (Определение ВС РФ от 21.11.2022 № 305-ЭС22-14706 (1, 2) по делу № А41-59326/2019).
Согласно фабуле дела в рамках дела о банкротстве должника его конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о признании недействительной сделкой перечисление должником в пользу общества денежных средств. Было совершено одиннадцать платежей с единым назначением — «оплата по договору от 01.06.2015 за товар».
Доказательств обоснования названных платежей управляющим не представлено по причине неисполнения определения суда об истребовании документов и информации у бывшего руководителя должника до введения процедуры наблюдения. Также из представленных в материалы дела выписок из ЕГРЮЛ следует, что учредителем и руководителем и должника, и общества являлось одно и то же лицо.
Управляющий утверждал, что платежи совершены должником безвозмездно с целью причинения имущественного вреда кредиторам, ссылаясь на презумпцию причинения вреда имущественным правам кредиторов.
Суды трех инстанций в удовлетворении требований отказали, мотивируя тем, что отсутствие у конкурсного управляющего документов, подтверждающих основания совершения оспариваемых платежей, не доказывает их недействительность. Также суды отметили, что при реализации им действий, направленных на возврат денежных средств в конкурсную массу должника, управляющий вправе не только оспаривать сделки, но и предъявлять иски по иным основаниям, предусмотренным гражданским законодательством, в том числе по правилам о неосновательном обогащении. Что касается возмездности, то, по мнению судов, возмездный характер платежей подтверждался указанием в назначении каждого из них на перечисление денежных средств в качестве оплаты товара.
Иными словами, суды возложили на управляющего бремя доказывания того, что совершенные должником платежи нарушают интересы кредиторов. Также косвенно суды указали на то, что управляющий избрал ненадлежащий способ защиты прав должника и что ему следовало предъявить иск о неосновательном обогащении.
ВС РФ, отменяя определения трех инстанций, указал, что управляющий не мог предоставить документы, подтверждающие обоснованность платежей, в силу объективных причин, то есть ввиду отказа бывшего руководителя должника передавать бухгалтерские документы и информацию. Также ВС РФ допустил наличие у конкурсного управляющего нескольких способов защиты нарушенных прав должника и конкурсных кредиторов. ВС РФ указал, что заявитель не ограничен в выборе того или иного способа, определяемого им самостоятельно в каждой конкретной ситуации и являющегося, по его мнению, наиболее эффективным для целей возврата имущества должника в конкурсную массу.
По мнению высшего суда, по общему правилу бремя доказывания совершения подозрительных сделок с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов лежит на оспорившем их заявителе. Но доводов, приведенных управляющим, оказалось достаточно для перераспределения бремени доказывания обратного на контрагента должника в силу ст. 65 АПК РФ. Последнему не должно было составить труда дать пояснения по поводу аффилированности с должником, раскрыть разумные экономические мотивы совершения оспариваемых платежей, документально обосновать основания получения от должника денежных средств, а также реальность сложившихся с ним правоотношений.
***
Первая проблема, затронутая в рассматриваемом определении, — это проблема конкуренции исков. Практика и доктрина относятся к конкуренции исков неоднозначно. С одной стороны, наличие нескольких доступных способов защиты прав позволяет делать судебный процесс более гибким. Заявитель (или истец) более свободен в выборе более удобного инструмента защиты, но эта свобода позволяет ему фактически определять предмет доказывания в процессе.
Но данная свобода, очевидно, играет против защищающейся стороны. Во-первых, ответчик (заинтересованное лицо) вплоть до вынесения решения по делу может не знать, против какого именно требования он защищается и какие доказательства/аргументы ему следует использовать для эффективной защиты. Во-вторых, ответчик может полагаться на истечение срока исковой давности — например, по требованию о взыскании неосновательного обогащения срок давности составляет три года и считается с момента предполагаемой защиты прав, а по требованиям об оспаривании платежей в банкротстве сроки считаются вообще ретроактивно — три года с момента возбуждения дела. В такой ситуации ответчик никогда не может быть спокоен, что полученные им деньги не будут взысканы обратно в конкурсную массу банкротящегося контрагента.
Смежные области судебной практики склоняются к недопустимости конкуренции исков. Об этом высказывался КС РФ, указывая на недопустимость подмены, например, виндикационного иска реституционным или иска о возмещении вреда — договорным (и наоборот). То есть, по мнению высших инстанций, правовая определенность для ответчика и суда важнее дискреции истца в выборе механизма защиты.
В банкротстве эта ситуация проявляется особенно ярко. Классическая ситуация — директор не передал управляющему бухгалтерские документы, которые подтверждали бы обоснованность сомнительного платежа. Что делать управляющему? Варианта четыре:
-
в деле о банкротстве оспаривать платеж по ст. 61.2 Закона о банкротстве как причиняющий вред кредиторам (в отсутствие правового основания в течение трех лет до возбуждения дела о банкротстве);
-
идти взыскивать в общем порядке данную сумму как неосновательное обогащение (пусть контрагент доказывает, что платеж поступил за фактические товары/работы);
-
в деле о банкротстве оспаривать как платеж, так и сам договор, создающий видимость основания;
-
в деле о банкротстве предъявить убытки директору за непередачу документов, невозможность формирования конкурсной массы, совершение платежей без оснований (а может быть, даже попробовать привлечь его к субсидиарной ответственности, если платежи значительны).
Как видно, рабочих вариантов несколько и сроки исковой давности, подсудность, круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по ним, — различны. Практика шла вразнобой, кто-то оспаривал просто платежи, потому что не хочется идти к «небанкротному» судье — проще рассмотреть требование в рамках дела о банкротстве, кто-то взыскивал как неосновательное (суд будет активно спрашивать с ответчика документы, которых нет у управляющего).
Такое изобилие подходов к оспариванию платежей не может не раздражать получателя платежа, ставя его в довольно рискованное положение. Также свобода выбора механизма оспаривания платежей неизбежно искушает недобросовестного должника использовать банкротство как способ невозбранно вытащить уплаченные ранее деньги у контрагента.
В рассматриваемом определении ВС РФ явно занял позицию, преференциальную к должнику. Суд подтвердил легальность наличия в арсенале должника нескольких видов оружия; причем даже не указал на конкретные способы истребования платежей, зафиксировав приоритет нескольких способов защиты нарушенных прав должника и конечную цель — эффективное взыскание средств в конкурсную массу — над правовой определенностью и устойчивостью положения контрагента.
Вторая проблема, затронутая определением, — бремя доказывания нарушения спорным платежом интересов кредиторов должника. Общее правило: «Оспариваешь? Доказывай». То есть бремя доказывания совершения подозрительных сделок с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов лежит на заявителе. Но ВС РФ заставил контрагента доказывать обоснованность платежей, указав, что контрагенту это сделать проще, чем управляющему, которому бывший директор должника не передал документы.
Вероятно, такая позиция суда продиктована установленной аффилированностью должника и его контрагента. Но даже принимая это во внимание, ВС РФ довольно лихо перекинул бремя доказывания, не подчеркнув исключительность данного случая должным образом. Поэтому не исключено, что в последующей практике данная правовая позиция может произвольно использоваться управляющими для понуждения получателя спорного платежа к предоставлению доказательств, когда в нормальной ситуации инициатива должна быть за управляющим.
Значение для практики
Определенно то, что, заключая очередной договор, мы не можем полагаться на его устойчивость в случае возможного банкротства контрагента, даже если на момент заключения никаких видимых проблем у должника нет — и этой уверенности у нас со временем становится все меньше и меньше.
Поэтому всегда следует иметь в виду возможные требования о возврате полученных платежей за пределами трехлетнего срока исковой давности и хранить документы-основания полученных денежных средств в течение гораздо более продолжительного времени, чем три года (или даже более обычно принятых на практике пяти лет хранения документов в архиве).
Также следует подтверждать получаемые платежи полным пакетом документов — договорами и актами, ведь эти документы может потребовать суд для доказывания обоснованности совершенных платежей. Однако с учетом текущих тенденций в оспаривании платежей должника данные рекомендации можно считать базовыми для ведения коммерческой деятельности.
Оспаривание платежей перед отзывом лицензии у банка
В последнее время у ВС РФ довольно много определений по оспариванию платежей банкротящейся кредитной организации. Ситуация довольно простая — в случае банкротства банка оспариваются платежи обществ в другие банки.
Для оценки предпочтительного удовлетворения интересов такого клиента обычно, помимо исследования мотивов перечисления денежных средств, суды оперируют количественным критерием 1%-ного порогового значения, установленного п. 2 ст. 61.4 Закона о банкротстве, согласно которому платежи (расходные операции по банковскому счету) относятся к обычной хозяйственной деятельности и не могут быть оспорены, если их размер не превышает 1% стоимости активов должника за последний отчетный период (см., например, определения ВС РФ от 27.04.2023 № 305-ЭС22-3388 (7) по делу № А40-234427/2020, от 24.11.2022 № 305-ЭС21-25831 (18) по делу № А40-5070/2020, от 24.11.2022 № 305-ЭС21-25831 (18) по делу № А40-5070/2020).
Но с недавнего времени суды начали применять интересную позицию, согласно которой оценка лишь расходных операций по счету должника является ошибочной. Если в спорный период должнику поступали денежные средства из внешних источников, например со счетов, открытых в других кредитных организациях, не испытывающих финансовых трудностей, то такие денежные средства также должны учитываться при определении объема оспариваемых платежей.
Суды руководствуются тем, что в ситуации, когда одна расходная операция привела к предпочтительному получению (расходованию) обществом остатка по его счету, последующая операция, на основании которой на этот же счет поступила денежная сумма из внешних источников, пополнившая корреспондентский счет банка, а значит, и конкурсную массу, устраняет данное предпочтение на поступившую сумму. Такой подход соответствует смыслу ст. 61.7 Закона о банкротстве, согласно которой суд может отказать в признании сделки недействительной в случае, если приобретатель по оспариваемой сделке вернул все исполненное в конкурсную массу.
Таким образом, сумму, полученную обществом с предпочтением, надлежало исчислять, исходя из анализа совокупности операций по списанию средств с его счета и зачислению на этот счет.
***
На первый взгляд логично — если в последний день перед отзывом лицензии банка клиент успел вывести со своего расчетного счета определенную сумму, эта сумма не попадает в конкурсную массу банка-банкрота, следовательно, это нарушает интересы кредиторов банка.
Но к этой позиции масса вопросов, которые на данный момент не решены в практике.
Например, допустим, за день до отзыва лицензии и введения временной администрации клиент утром выводит со счета 500 тыс. руб. Вечером того же дня на счет контрагента клиент зачисляет 100 тыс. руб.
Если следовать обычно применяющейся процедуре, то клиенту следует включаться в реестр требований к банку на 100 тыс. руб., а перечисление 500 тыс. руб. оспаривается по правилам ст. 61.3 Закона о банкротстве и возвращается в конкурсную массу.
Но согласно позиции ВС РФ операция по выводу средств со счета клиента может быть оспорена только в объеме 400 тыс. руб., то есть происходит некое сальдирование входящих и исходящих платежей для определения размера сомнительной операции.
Тогда получается, что требование клиента на 100 тыс. руб. не должно включаться в реестр кредиторов банка. Но к моменту включения данного требования в реестр вопрос об оспаривании платежа контрагенту может быть еще не поднят, равно как и в последующем — управляющий может вообще не оспаривать данный платеж. Также решение об оспаривании платежа должника может быть отменено в суде вышестоящей инстанции. Очевидно, что ситуации с таким «мигающим» требованием клиента в реестре быть не должно. Также отказ клиенту во включении требования в реестр будет практически означать, что такого требования у него нет — но это абсолютно противоречит фактическим обстоятельствам дела.
Из этого следует, что при описанных обстоятельствах уменьшаться должна именно сумма оспариваемого платежа контрагенту. Но что делать, если к моменту, когда потребуется расчет оспариваемого платежа должника, требование клиента еще не включено в реестр? Держать клиента-кредитора в подвешенном состоянии нельзя, да и сроки закрытия реестра требований должника тоже должны быть соблюдены. Также каковы будут правила расчета подлежащей оспариванию суммы платежа, если поступления на счет будут превышать расход? Например, если в рассматриваемом примере вечером контрагент клиента заплатит 600 тыс. руб, тогда, формально следуя логике ВС РФ, сальдо вообще получится отрицательным и сумма платежа должника к оспариванию будет нулевой. Но это явный абсурд, так как платеж с предпочтением все равно имел место и благодаря такой занимательной арифметике никуда не исчез.
Поэтому следует внимательно следить за развитием практики по данному вопросу, а в делах об оспаривании списаний банкротящегося банка с расчетного счета клиента следует проявлять особую осторожность, принимая во внимание описанный механизм расчета (сальдирования), предложенный ВС РФ.
Оспаривание платежей в отрыве от сделки-основания
Третье дело, рассматриваемое в рамках настоящей статьи, касается проблемы абстрактности платежа в целях применения норм Закона о банкротстве об оспаривании подозрительных сделок (Определение ВС РФ от 10.04.2023 № 305-ЭС22-2257 (9) по делу № А40-274335/2019).
Бенефициар перечислил на банковский счет общества заем, требование по возврату которого позже уступил третьему лицу по договору цессии. Далее общество погасило долг перед цессионарием/кредитором. Впоследствии было возбуждено дело о банкротстве общества, в ходе которого было подано заявление об оспаривании указанных платежей.
Согласно материалам дела изначально заем выдавался бенефициаром для компенсации задолженности перед бюджетом, которая была выявлена в ходе налоговой проверки.
Суды первой и апелляционной инстанций в оспаривании платежей отказали, исходя из того, что заем возвращался до погашения налоговой задолженности, договор займа и цессии не оспорены и недействительными не признаны, поэтому вреда кредиторам общества нет.
ВС РФ определения судов отменил, пояснив, что, вопреки выводам судов, в данном случае не требовалось отдельного оспаривания займа. Суды должны были оценить доводы в споре исходя из совокупности указанных обстоятельств.
В частности, судами должно было быть принято во внимание то, что воля и волеизъявление бенефициара имели разные направленности. Выдавая заем обществу, бенефициар стремился компенсировать вред, причиненный бюджету вследствие налогового правонарушения, для избежания наказания по уголовному делу о неуплате налогов, возбужденному в отношении бенефициара. Следовательно, хозяйственная операция по выдаче займа не была направлена на финансирование коммерческой деятельности общества, а сам договор займа следует расценивать как мнимый.
Также ввиду отсутствия фактических заемных отношений деньги не могли быть изъяты у общества под предлогом возврата займа новому займодавцу (цессионарию). Из этого следует безвозмездность в отчуждении имущества общества-должника, нарушение интересов его кредиторов и, как следствие, недействительность сделок-платежей по погашению уступленного требования бенефициара.
***
Данное решение ВС РФ можно оценить как позитивное. Детально оценивать экономическую суть хозяйственной операции с целью выявить ее соответствие закону и балансу интересов спорящих сторон всегда хорошая идея, особенно в банкротстве, где сходятся интересы множества сторон. Также легализация практики рассматривать сам платеж как распорядительную сделку, отдельную от обязательственной сделки-основания, несомненно, отвечает современным гражданско-правовым тенденциям в доктрине и соответствует позициям высших судов.
Для участников дела о банкротстве такая практика позволит избежать долгого и сложного (и порой излишнего) оспаривания договора-основания платежа и сосредоточиться на самом платеже — ведь именно он является непосредственной причиной уменьшения имущественной массы должника.
Словом, практика удобна для всех, кроме недобросовестных кредиторов/лиц, контролирующих должника. Но следует также отметить, что любой случай признания абстрактности сделки — это всегда особый случай, не укладывающийся в традиционное понимание теории обязательств в российской правовой культуре и носящий характер исключения из правила. Поэтому принятое ВС РФ решение может ограничиться применением в данном конкретном деле и не получить развития в практике.