Война с фашизмом была кровной войной для всех народов, живших в Советском Союзе. Каждый из них отдал победе все силы. В том числе народ Азербайджана. При общей численности населения 3,4 млн человек от этой республики на фронт были призваны 681 000. 300 000 из них не вернулись в свои дома. За воинскую доблесть 128 азербайджанцев получили звание Героя Советского Союза. Нефтяники Баку бесперебойно снабжали фронт необходимым горючим. Почти 80% используемого Советской армией топлива поставлял Азербайджан. Тыл делал все, чтобы бойцы на фронте смогли одолеть врага. Техническое творчество лучших умов советского народа давало им в руки эффективное оружие. Легендарные «катюши», танки Т-34, самолеты и... бутылки со знаменитой зажигательной смесью. Ими с необыкновенным успехом уничтожали технику и живую силу врага. Грозную смесь нарекли почему-то «коктейлем Молотова», хотя создателем ее был не Молотов, а выдающийся азербайджанский ученый Юсуф Гейдарович Мамедалиев. О нем вы можете узнать из публикуемого нами сегодня фрагмента повести азербайджанского писателя ЛЬВА АСКЕРОВА «Vivat, король! Vivat!».
Это произошло с ним во время очередного, сотого, может быть, по счету эксперимента по улучшению качества авиационного бензина. Спину его лизнул полыхнувший огонь, вслед за ним что-то оглушительно грохнуло, выбросив вместе с массивной дверью и его, и бывшего неподалеку помощника в коридор. На заводской двор вместе с рамами полетели разбитые стекла и градом посыпались горящие кирпичи. От лаборатории практически ничего не осталось. Четверть часа спустя, опередив энкавэдэшников, на завод ворвался черный ЗИС первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Мир Джафара Багирова.
— Что с Мамедалиевым?! — выскочив из машины, крикнул он подбегавшему директору.
— Перевязывают. У него ушибы и ссадины… А второго госпитализировали. Но и его жизни, кажется, ничего не угрожает.
Багиров торопливо зашагал к здравпункту. Никто и никогда не видел могущественного Мир Джафара таким взволнованным и суетливым.
— Что с ним?! — распахнув дверь в здравпункт, спросил он у врача.
— Ничего серьезного.
— Оставьте нас! — потребовал Мир Джафар.
После того как за врачом затворились двери, коротко бросил:
— Рассказывай, что тут у вас произошло!
Мамедалиев рассказал.
— Та-ак,- протянул Багиров. — А тот второй? Кто он?
— Мой ученик.
Багиров дважды из конца в конец прошелся по здравпункту, а затем, подойдя вплотную к профессору, обжег глазами:
— Ты мне в холмогорского гения не играй! Теперь не время! Война! Ты нужен стране. Сталину. Я запрещаю тебе рисковать. Понял?!
— Обещать не могу, товарищ Багиров. Химические реакции не всегда предсказуемы…
— Тем не менее, — буркнул Багиров и, поинтересовавшись, когда ученый выдаст на-гора обещанный супербензин, пошел к своему ЗИСу.
Если бы этот молодой ученый знал, что пережил он, Багиров, в ту минуту, когда ему сообщили о взрыве! «Неужели все?! — предполагал он самое худшее. — Замены ему не найти. Что скажет он Сталину? Мамедалиева нет, потому и того бензина для самолетов не будет? Так испепелит же!»
А война на подступах к Баку. Не сегодня-завтра может пасть Сталинград. Как еще отреагирует Сталин на гибель ученого? Вопрос на засыпку. При каждой связи с ним он обязательно спрашивал: «Как дела у Мамедалиева?» И торопил. Спросит и сегодня.
Вождь конечно же лично с Мамедалиевым знаком не был. Знал он о нем заочно. По разработанной им оригинальной технологической схеме, позволившей вдвое увеличить выпуск толуола для получения тротила — основной начинки для снарядов, бомб и морских мин. «Побольше бы нам таких Мамедалиевых», — сказал он тогда Багирову.
Но это было потом. Уже во время войны. А до начала ее Багиров его тоже не знал. Фамилия ученого впервые прозвучала в его кабинете в день 24-й годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1941 г. Собравшиеся в кабинете члены правительства дежурно говорили о будущей победе.
— Хватит! — раздраженно бросил Багиров. — Скажите, что конкретно каждый из вас делает для победы?
Вот тогда начальник «Азнефти» доложил:
— Мы поручили ученому-химику Юсуфу Мамедалиеву создать установку по изготовлению толуола без предварительного очищения сырья. Это не только удешевит, но и в разы повысит его производство.
Когда все разошлись, Багиров соединился с наркомом внутренних дел и попросил срочно представить ему объективку на Юсуфа Мамедалиева. Затребованная справка легла под пенсне Багирова меньше чем через час: «Мамедалиев Юсуф Гейдарович родился 31 декабря 1905 г. в Ордубаде. Учился в частной русской школе… В 1922 г. поступил на химфак Бакинского педагогического института, который закончил в 1927 г. С 1930 г. — студент МГУ». (Здесь же в справке — отзыв о Мамедалиеве академика Зелинского: «Одаренный специалист с аналитическим складом ума, проявляющий большие способности к научным исследованиям».) По завершении учебы в МГУ — сотрудник АзНИИ им. В.В. Куйбышева. Работает над проблемой промышленного использования природного газа. В 1936 г. выпустил книгу «Естественные газы Азербайджана и их химическая переработка». В том же году в одной из закрытых публикаций «Научного вестника АН СССР» поместил статью, где обоснованно доказывает возможность хлорирования природного газа. Изложенный в ней принцип положил в основу нынешней своей работы по синтезу толуола…»
А еще через пару часов этот невысокий, с задумчивыми глазами молодой человек сидел напротив Багирова, объясняя, что и как он делает и когда будут результаты.
— Я знаю, как сложно стране, но если мне и моей группе немножко помочь, мы поставим толуол на поток уже в марте 1942 г., — робко, исподлобья, глядя на грозного Багирова, говорил ученый.
— Не «немножко», а «множко» поможем. Ты только сделай! Но не в марте. К дню своего рождения — 31 декабря этого года, сорок первого, — жестко произнес Мир Джафар.
И ученый сделал. Да еще умудрился блестяще защитить докторскую по этой тематике. А теперь вот еще химичит над созданием уникального бензина. Правда, чуть недохимичился. Хорошо, остался в живых.
Вскоре и обещанный им улучшенный бензин потек рекой.
Тогда ни Багиров, ни тем более Мамедалиев не знали, что Генштаб в последней своей сводке, регулярно представляемой Верховному Главнокомандующему, особо отметил высокое достоинство произведенного в Баку авиационного бензина. К той сводке была приобщена докладная записка, подписанная знаменитым Покрышкиным:
«Новое топливо заслуживает большой похвалы. Оно придает мощность мотору и, что очень важно, способствует простору для маневров и внезапной атаки...»
Пригласив к себе Мамедалиева, Багиров сказал, что товарищ Сталин попросил лично от него передать ему благодарность за большой вклад в дело победы.
Пожимая руку профессора, Багиров вдруг обратил внимание, что в другой руке тот держит сверток.
— Что это?
— Зажигательная смесь. Мы назвали ее «смерть тиграм»! Принцип таков. Жидкость наполняется в обычную бутылку. Горлышко затыкается воспламеняющейся пробкой, которую надо поджечь спичкой. А затем бутылку бросают в танк.
— И «тигр», конечно, провалится в преисподнюю, — недоверчиво покачал головой Багиров, — она взрывается?
— Нет. Горит. Сжигает металл, как бумагу.
— Вот как?! — опять не поверил Багиров.
Чуть влив смеси из бутылки в стакан, он плеснул ею в камин. Миг, и ослепительно яркое пламя озарило весь кабинет. Багиров отбежал в сторону. Члены бюро вскочили с мест. Вбежала охрана. Вызвали дежуривших здесь же в ЦК пожарников, но с бушевавшим огнем ничего не смогли сделать. Камин выгорел весь, чуть ли не до самой крыши.
— Действительно «смерть тиграм», — оправившись от испуга, согласился Багиров. — Как ты додумался?
И ученый напомнил ему о том взрыве, когда он работал над своим бензином. Тогда и пришло ему в голову, как сделать эту всепожирающую смесь.
Позже с легкой руки Черчилля мамедалиевскую смесь назовут «коктейлем Молотова». Бутылки с этим коктейлем были популярны на войне, как и легендарные «катюши». А по прошествии еще десятка лет эта смесь послужила основой для такого страшного оружия, как напалм.
По Красной площади, на первом параде Великой Победы, бросая к кремлевской стене нацистские флаги, шли воины-победители — представители народов всех 15 республик Советской державы. Во взглядах пропахших порохом бойцов сверкали сталью восторг и печаль потерь.
Многих из них уже нет в живых, но под майским небом из года в год по звонкой брусчатке Красной площади вместо них шагаем мы, их потомки, плоть от плоти и кровь от крови их наследники. И в блеске ракет и в отсветах стволов оружия, что мы несем, — стальной взгляд наших предков, добывших нам ценою жизни своей Великую Победу. Они с нами! Они в нас!