Из детских слезных мечтаний: обиженный ребенок, уединившись, представляет себе, что вот теперь, сильно и незаслуженно обиженный, он возьмет и умрет с горя и все обидчики его будут переживать и плакать у гроба, будут жалеть, что обидели его напрасно, и ругать себя. Хорошо было бы взглянуть на их переживания хотя бы одним глазком. Но как взглянуть? Ведь если умрешь по-настоящему, не сможешь уже и ничего увидеть…
Господь наш, хотя и умер по-настоящему, на третий день воскрес. И, воскресши, мог бы явиться сотворившим над Ним жестокий и неправедный суд: и первосвященникам Анне с Каиафой, и членам Синедреона, и прокуратору Иудеи Понтию Пилату, и требовавшим у него распятия схваченного Иисуса Христа иудеям. Очевидно, положение всех этих людей оказалось бы крайне неловким, они, возможно, покаялись бы и даже уверовали. Их укоры самим себе, их растерянность, удивление, неожиданное прозрение обыкновенный человек мог бы посчитать достаточным удовлетворением за пережитые страдания. Картина эта кажется уместной и справедливой, но нет ее ни в одном из мест Нового Завета. Не явился воскресший Господь своим обидчикам, во всяком случае, нет у нас на этот счет никаких сведений.
Есть зато многочисленные свидетельства о явлении Господа Марии Магдалине и другой Марии (Клеоповой, родственнице Господа); двум ученикам Его, шедшим по дороге в Эммаус; апостолу Петру, одиннадцати ученикам, за исключением Фомы; двенадцати ученикам; включая Фому, восемью днями позже; более нежели пятистам братий; двенадцати ученикам в момент Вознесения; а после Вознесения и апостолу Павлу…
Воскресение Христа, несмотря на многие предзнаменования, оказалось для учеников Его столь неожиданным, что они не сразу решаются уверовать в Него. Не сразу даже узнают являющегося им Христа. Мария Магдалина сперва принимает Его за садовника. Апостолы, услышав о Воскресении Иисуса, не верят принесшим эту весть женщинам. Путника, присоединившегося к двум ученикам по дороге в Эммаус, ученики узнают только вечером. Этим ученикам, возвратившимся в Иерусалим, апостолы тоже не верят.
Когда Христос является апостолам (кроме Фомы) сквозь запертые двери, то они думают, что это лишь дух Иисуса. Чтобы подтвердить Свою телесность, Иисус вкушает с ними печеную рыбу и мед. Не видевший этой сцены Фома объявляет, что ничему не поверит, пока сам не удостоверится и не вложит перста в раны от гвоздей, и Христос, вновь явившись, позволяет ему убедиться в истинности Своего Воскресения. «Не будь неверующим, но верующим», — укоряет Фому Господь. «Господь мой и Бог мой!» — обращается к Господу Фома, уже вполне убежденный. Господь же в ответ произносит знаменательную фразу: «Блаженны невидевшие и уверовавшие».
Важность явления воскресшего Христа ученикам и последователям невозможно переоценить. Они бросили все и пошли за Ним, захваченные Его проповедью и Его личностью. И если бы так оказалось, что Христос умер и не воскрес, то это значило бы, что накопившиеся в мире ненависть и злоба оказались сильнее Божественной Любви, что предложенная миру альтернатива слишком хрупка и утопична. Понятно, что в душах их, опечаленных смертью Учителя, царили уныние и растерянность. Если бы не произошло Воскресение, эти уныние и растерянность так и не были бы преодолены: их Бог мертв, побежден, за что же было тут ухватиться, с чем, с какой проповедью идти было в мир апостолам, за что с готовностью умирать?
Для апостола Павла (прежде Савла), первоначально отвергшего Христа, не признавшего в нем Мессию, явление Христа было еще более решающим. Терзая христиан, Савл входил в их дома и, «влача мужчин и женщин, отдавал в темницу». С намерением искоренить последователей Христа он отправился из Иерусалима в Дамаск, и, когда приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: «Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?» Эта встреча целиком перевернула мировоззрение Савла. Встретив Христа, он с очевидностью понял, что Тот, Кто умер на кресте, действительно был Мессией.
Не только для учеников Христа, для всех христиан Воскресение Христа — главнейшее, центральное событие. Только в свете Воскресения за чертами умершего на кресте с очевидностью проступают черты Сына Божия, только в свете Воскресения можно чаять воскресения мертвых, будущей жизни. «Если нет воскресения мертвых, — пишет апостол Павел, — то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша…»
Но вот при всем этом одна удивительнейшая вещь: при всей значимости, при всей исключительности того, что произошло с Христом на третий день после погребения, у нас нет на этот счет никаких свидетельств. Акта Воскресения не видел никто. Как спали пелены с тела Христа, как и в каком виде Он восстал со смертного ложа, куда и каким образом исчез Он из гроба, — все это навсегда останется величайшей тайной, толковать которую не решались даже величайшие иконописцы. Свидетельством Воскресения Христа, таким образом, служат лишь Его явления ученикам и последователям. В какой-то степени за факты, свидетельствующие (косвенным образом) в пользу Воскресения, можно принять чудо ежегодного схождения Благодатного огня и Его погребальную плащаницу, хранящуюся в Турине.
Чудо Благодатного огня на Гробе Господнем повторяется с незапамятных времен. Он является ежегодно накануне Православной Пасхи. Иногда ждут его появления часы, иногда четверть часа, но он может появиться и сразу. Страстные, трепетные, напряженные минуты ожидания, сопровождаемые гробовым молчанием собравшейся многотысячной толпы, так что слышно, кажется, биение сердец, сменяющееся бурным восторгом, величайшей радостью при появлении пылающего пука свечей. Крики, несущиеся отовсюду, звон колоколов и треск барабанов. Огонь распространяется мгновенно. Иные паломники называют цвет его синим, иные блестяще-светлым, иным он кажется красным, но все признают, что в первые минуты огонь этот не жжет и не опаляет («Я всеми горящими свечами себе бороду жег, и ни единого волоса не подпалило и не скорчило»).
По многим свидетельствам исходит Благодатный огонь от того места в гробе, на которое был положен Христос после смерти. Является он рассыпанным по плите подобно мелкому блистающему бисеру. Появившийся на гробовой плите огненный жемчуг собирается Патриархом воедино, затем он подносит пук свечей и тот вспыхивает подобно пороху…
Рассказывают, что как-то, в давние годы, руководители Армянской церкви сумели добиться для себя права получения Благодатного огня. Православных удалили тогда из храма и поместили на улице. Долго и усердно молился глава Армянской церкви у Гроба Господня, но Благодатный огонь все никак не хотел сходить. Наконец раздался ужасный удар грома. Предупредившая его молния вонзилась в мраморную колонну и из трещины в ней показался долгожданный Огонь. Православный Патриарх встал с колен и зажег от небесного огня свои свечи, а от него получили Благодатный огонь и все пришедшие в храм…
К чуду явления Благодатного огня в Гробе Господнем многие воинствующие безбожники относятся скептически. Происхождение его они связывают «с зажигалкой» в рукаве у Патриарха. Еще больший скептицизм вызывают у них христианские трактовки чудесного появления изображения Иисуса Христа на Туринской плащанице. Напомним, что на хранящемся в Турине льняном полотне хорошо видны отпечаток тела Иисуса Христа, следы его ран и крови. Считается, что это те самые пелены, в которые обернули тело Христа, когда оно было снято с креста.
Изучение Туринской плащаницы ведется учеными десятки лет. Полученные результаты многим известны, и не стоило бы на них еще раз останавливаться, если бы не новейшие данные, к которым оказались причастны ученые из России. Их анализ позволил высказать предположение, что Господь воскрес в пламени. Тело Его словно поток энергии, прошло сквозь ткань погребальной пелены, оставив на нем след в виде опаленных на глубину всего в несколько микрон волокон материи. Огонь Божественного пламени не растекался при этом непроизвольно и не распространялся по законам физики. Лучше всего для него подходит описание огня, являвшего в Ветхом Завете силу Божию. Наиболее известный пример здесь: горящий, но не сгорающий куст терновника — явление Господа Моисею на горе Синай.
Тема Воскресения Господа в пламени заметно перекликается с ежегодным чудом Благодатного огня, не жгущего и не опаляющего в момент его появления. Нельзя не вспомнить здесь и о том, какое важнейшее значение придается огню в Священном Писании. Слово Божие уподобляется в нем огню: «Слово Мое не подобно ли огню» (Иер. 23:29).
По многим толкованиям, Сам Дух Святой есть огонь. Божественный огонь, нисходящий на приносимую Богу жертву, символически выражает уничтожение грехов. Этим огнем приносимая жертва не уничтожается, а преображается, делается угодной Господу! Всякому из нас, читаем у евангелиста Марка, предстоит огнем осолиться. Не стоит ли, исходя из этого, согласиться с допустимостью и высказанного выше ученого предположения о том, что Иисус Христос — Агнец Божий, взявший на Себя грех мира, воскрес в виде необыкновенного пламени.
Допускаем, что приведенными рассуждениями никак не смогли переубедить скептиков. Но и выдвигаемые ими предположения небезупречны. У отвергающих факт Воскресения Христа могут быть лишь две версии: либо тело выкрали, либо Христос не воскрес, а ожил.
Первым по времени появилось предположение, что тело выкрали. Интересно, что исходит оно от иудейских первосвященников, подговоривших озвучить его стражников: скажите, мол, что ночью, когда вы уснули, Его же ученики и «украли Его». Разумеется, что свидетельствовать о воровстве воинам следовало народу, у самих первосвященников верить в их же выдумку не было никаких оснований.
Действительно, согласиться с тем, что робкие ученики, после ареста своего Учителя разбежавшиеся, могли решиться на подобное предприятие, — совершенно невозможно. Но допустим, что решились, и пусть даже не одолеть стражу (где им было), а подкупить, напоить... Но, во-первых, этому противоречат обнаруженные наутро детали: оставленные в пещере пелены и плат, «особо свитый». Если бы и впрямь явились украсть тело, то ведь ясно, что взяли бы его с пеленами или же порвали бы их в беспорядке. Во-вторых, и главное — зачем? Чтобы выдумать Воскресение и затем отправиться проповедовать эту выдумку по всему миру? Чтобы оказаться «лжесвидетелями о Боге»? Чтобы и мученическую смерть принять не за Истину, а за собственную выдумку? Невероятно! Такой же вздорной представляется гипотеза, что украл тело кто-то другой. Бессмысленно представлять в роли похитителей и первосвященников, и римскую стражу...
Утверждают еще, что по снятию с креста Иисус находился в обмороке или даже летаргическом сне, но холод пещеры привел Его в сознание. Предполагают далее, что, очнувшись, Он закричал, чем распугал стражу, и что, воспользовавшись ее бегством, кто-то помог Ему выйти из гроба.
Если допустить нечто подобное, вышло бы, что засвидетельствованные многократные явления Христа и не явления вовсе, а невероятные похождения еле живого человека с прободенными руками и ногами. По одному справедливому замечанию, разочаровать в себе такой полумертвец мог, но явиться родоначальником веры, покорившей могучие царства, но пробудить энтузиазм вплоть до мученичества у знавших Его — этого допустить нельзя.
Что остается? Вера в великое чудо Воскресения! Блаженны невидевшие и уверовавшие!
Христос Воскресе!