Создание инновационной экономики, в которой большинство предприятий активно внедряют современные технологии и продукты, требует формирования экономической политики нового типа. О ее инструментах и механизмах рассказывает председатель Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству Евгений ФЕДОРОВ.
— Длительное время многие эксперты упрекали российское правительство за отсутствие активной экономической политики, особенно после начала рыночных реформ в 1990-х гг. И вот сейчас мы снова заговорили о необходимости разработки экономической политики, правда, нового типа.
— В те годы в нашей стране фактически был создан законодательный каркас так называемой сырьевой экономики. Причем сложилась она тоже в результате реализации определенной экономической политики. Бюджетные средства не использовались для создания, например, институтов развития (денег было недостаточно), но принимались решения, которые привели к тому, что мы сейчас имеем.
Справедливости ради следует отметить, что у сырьевой экономики есть не только недостатки, но и определенные преимущества. В частности, возникла возможность наращивать бюджетные расходы на 20% в год. Это позволило решать многие социальные проблемы, повышать пенсии, зарплату и проч.
Средняя заработная плата россиянина в 1990-х гг. составляла 10 долл., а в прошлом году, накануне кризиса, она увеличилась до 600 долл. То есть разница в 60 раз. Например, в Германии рост средней заработной платы составляет в год 0,2%, а в Англии — 0,1%.
— Темпы роста заработной платы за последние годы действительно впечатляют, но ведь мы стартовали с 10 долл., а они — с уровня в 4000 евро в месяц…
— Да, мы стартовали с 10 долл., которые получили не случайно, а в результате политических решений конца 1980—1990-х гг. То есть были решения, в результате которых не только распался Советский Союз, но и произошло резкое падение объемов экономики.
Многие политические шаги, которые принимаются в настоящее время, по сути отменяют прежние политические решения и открывают широкие возможности для серьезного экономического роста.
— Имеет ли право на существование в современной рыночной экономике промышленная политика?
— Промышленная политика — это выстраивание экономических стимулов и механизмов в рыночной экономике таким образом, чтобы приоритет в своем развитии получила промышленность с высокой добавленной стоимостью. Учитывая, что у нас задача — создать инновационную экономику, основанную на знаниях, эти механизмы и стимулы должны быть нацелены на приоритетное развитие промышленных предприятий, которые способны в сжатые сроки модернизировать свое производство.
Механизмы рыночной модернизации экономики достаточно хорошо отработаны в мировой экономической практике. Инновационная экономика существует во многих странах Европы, в США и Японии. Поэтому не нужно придумывать что-то принципиально новое.
Основа механизма рыночной модернизации заключается в специальных элементах модернизации под названием «рынок технологий» или «рынок промышленной интеллектуальной собственности». В этом, собственно, и состоит главное отличие сырьевой экономики от инновационных экономик развитых стран.
Сегодня объем рынка продаж технологий в России отстает от аналогичного показателя американской экономики в тысячи раз.
Любое среднее российское предприятие отличается от германской и тем более от американской компании тем, что у нас интеллектуальная собственность (прежде всего технологии) составляет 0,3% стоимости активов фирмы. В европейской компании аналогичный показатель равен 40%, в американской — за 50%.
В развитых экономиках инвестор строит предприятие на базе технологии, а не на основе станков, оборудования и т.п. Он приобретает права на технологию, которые в среднем стоят около 100 млн долл. А сама технология, материализованная в оборудование, в среднем обходится уже в 1 млрд долл.
Права на технологию предполагают наличие опытных образцов продукции, условий их производства и остальных параметров будущего предприятия.
Это означает, что над проектом компании уже поработали профессиональные ученые. В результате фирма, созданная на базе отработанной технологии, будет по размерам в несколько раз меньше, чем наши «монстры», а продукции будет производить столько же или даже больше.
Современные технологии предполагают использование небольшого количества работников за счет высокой производительности труда, применение энергоэффективного оборудования и получение экологически чистой продукции.
В итоге мы можем получить вместо наших моногородов, созданных в середине прошлого века, десятки небольших и средних предприятий, каждое из которых будет выпускать продукции не меньше, чем «монстры», работавшие до них. Это и есть та самая современная постиндустриальная экономика, которая базируется на рынке промышленной интеллектуальной собственности.
— Как будет выглядеть российская наука, если удастся создать полноценный рынок промышленной интеллектуальной собственности?
— Мы получим мощный сектор науки. В качестве примера можно привести опыт той же Германии.
Среднее немецкое конструкторское бюро имеет бюджет, полученный за счет продажи своих технологий (то есть интеллектуальной собственности), размером более 1 млрд евро. А средняя численность его сотрудников составляет 1200 человек. Таких конструкторских бюро в Германии десятки. Это огромный рынок, за счет которого существует сектор науки, сектор производства инноваций. Иначе говоря, одно конструкторское бюро на рынке технологий в Германии получает больше, чем вся наша Академия наук из бюджета страны.
Парадокс в том, что увеличить финансирование науки государство не только не может, поскольку у него есть ряд социальных обязательств, но и такое увеличение не будет эффективным для перехода к инновационной экономике. Поэтому единственный механизм рыночной модернизации — запуск рынка промышленной интеллектуальной собственности.
— Предприятия, которые покупают новые технологии, с одной стороны, увеличивают собственную капитализацию, а с другой, как они выражаются, «попадаются в налоги». Как на практике разрешить это противоречие?
— В России существующее законодательство заточено под нужды сырьевой экономики. Оно нацелено на создание благоприятных условий работы для огромных сырьевых предприятий. А малые и средние компании благодаря нашему законодательству оказываются в роли пасынков экономики. В результате доля малого бизнеса в нашем ВВП равняется 15% в отличие от Китая, где она составляет 55%, или Германии, в экономике которой превышает 40%.
Еще один барьер для развития малых и средних предприятий — слабая защита собственности в России. Для крупных сырьевых компаний законодательство не представляет проблемы. У них есть другие механизмы защиты собственности — на политическом уровне. А вот малый и средний бизнес политика не защитит. Ему нужна защита закона.
Коррупция также является ограничительным барьером для малого и среднего бизнеса. Для крупного же предприятия это не преграда. Вся налоговая система, бухгалтерский учет, таможенное регулирование создают соответствующие условия.
Сейчас любой предприниматель, который захочет создать предприятие с длинным циклом производства и высокой добавленной стоимостью, очень скоро разорится. Зато не разорится бизнесмен, который качает нефть, добывает газ или занимается производством металлов. Это означает, что необходимо менять все базовые экономические законы, экономическую среду. Предстоит значительно изменить нашу налоговую систему. В частности, мы считаем, что надо уходить от НДС. Вообще.
— Вы сторонник полной отмены этого налога. Но реально ли сейчас, в условиях кризиса говорить об отмене налога на добавленную стоимость, который считается бюджетообразующим?
— Подобный шаг предполагает, конечно, не только отмену НДС. Чтобы у нас был другой тип экономики, надо менять правила ее функционирования. Налоговая система, безусловно, относится к таким правилам. Мы не утверждаем, что это надо сделать немедленно. Мы просто говорим: хотите получить новую экономику, меняйте налоговую систему! Вы не готовы менять налоговую систему? Тогда не надо говорить о новой экономике. Получить новую экономику при старой налоговой системе невозможно. При изменении налоговой системы можно избежать больших потерь за счет перенастройки ее элементов, перераспределения налоговых нагрузок.
Проблему с НДС надо решать с момента принятия национального решения о переходе на новый тип экономики. Во время кризиса это решение принять будет сложнее, после его окончания — легче, но по сути ничего не меняется. Дело в том, что это политическое решение. Его можно будет принять, когда сложится баланс сил в его пользу. И сегодня президент и председатель правительства консолидируют силы для принятия такого решения.
Россия является главным мировым производителем инноваций, поскольку нет ни одного крупнейшего мирового проекта (ни в Америке, ни в Европе, ни в Японии), который реализовался бы без участия наших ученых в той или иной степени либо российских идей. Но эти идеи вообще не попадают в рыночную экономику в России. У нас они носят характер инновационного сырья. А цена инновационного сырья, как, впрочем, и любого другого, отличается от стоимости конечного продукта в сотни, а иногда и многие тысячи раз. То есть вслед за природными ресурсами, которые были поставлены под контроль государства в середине нынешнего десятилетия, нам предстоит взять под национальный контроль отечественные источники производства инновационных идей за счет создания рынка технологий.
Само по себе возвращение в российскую юрисдикцию источников инновационных идей означает увеличение нашего ВВП примерно на 50%, кстати, при тех же параметрах материальной экономики. А у нас и земля не полностью включилась в хозяйственный оборот, а значит, к ВВП может прибавиться 30%. Инвестиционные рынки недооценены — еще 20%.
Таким образом, за счет изменений правил хозяйствования, их переориентации на инновационный тип развития можно удвоить ВВП.