В Совете Федерации Федерального Собрания России прошли Дни Нижегородской области, в рамках которых была развернута выставка-презентация достижений региона, а на заседании палаты губернатор Валерий Шанцев выступил с докладом «Состояние и перспективы социально-экономического развития Нижегородской области».
Губернатор также дал эксклюзивное интервью газете «Экономика и жизнь».
— Валерий Павлинович, известно, что работу на посту руководителя области вы начали с того, что запросили у ЗАКСа дополнительные полномочия, а глав местных самоуправлений попросили добровольно передать в область ряд их местных полномочий. Зачем?
— Cначала я получил документ, в котором говорилось, что «наделяюсь полномочиями» губернатора Нижегородской области. Естественно, спросил, какими именно полномочиями? Выяснилось, что самые главные вопросы — земельных отношений, финансовых отношений, градостроительной политики — не входят в полномочия ни губернатора, ни областного правительства.
Получалось, что в самых главных вопросах областью руководили 48 глав районов и 4 — городских округов. Но эти 52 начальника не могли видеть, как и в какую сторону, по какой стратегии развивается область в целом. В Москве я работал в другой системе: были права, обязанности, конкретные инструменты, и мог отвечать за конечный результат. Пришлось и здесь в рамках российского законодательства менять ситуацию — подкреплять пышное звание реальными правами.
— А если бы вас избрали мэром города — вы тоже жаловались бы на недостаток полномочий: мол, все забрал губернатор?
— Для начала проанализировал бы, какие полномочия у меня есть юридически, а какие я могу реализовывать практически. Сегодня муниципальная власть жалуется на недостаток не полномочий, а средств для их реализации. И поверьте, большинство руководителей этого уровня свободно вздохнули, когда к ним на помощь пришла область с мощными финансовыми ресурсами.
— Не такие уж они оказались мощными: первый ваш бюджет-то оказался дефицитным.
— Он им стал в августе — из-за невыполнения плана по доходам. Недоимка оказалась огромная: по прибыли — 600 млн руб., по подоходному налогу — 700 млн, по арендной плате — 500 млн. Мне сказали: у нас, мол, так каждый год, ничего сделать нельзя. Я не согласился.
В итоге к концу года собрали даже 600 млн руб. сверх бюджета. Причем не изобретали ничего «стратегического», применили простые и понятные инструменты: требовательность, налаживание исполнительской дисциплины. Здесь, кстати, помогли права главы области как координатора деятельности правоохранительных органов — муниципалам-то они не подчиняются. А я спросил, например, у прокуратуры: почему допускаете нарушение прав человека на своевременную выплату зарплаты? Прокуратура спросила работодателей — в итоге в области выросли сборы налога на личные доходы граждан. И так далее.
— Когда вы пришли, у области был план социально-экономического развития до
— Мне принесли этот план — три толстенных папки. Неделю читал: все правильно написано. Не увидел главного: а что делать-то надо? Пригласил разработчиков — собрались грамотные, умные люди. Объясняют: мы план составляли с одной целью — чтобы он был. Это представительский план, не ищите в нем ни задач, ни целей…
А теперь они есть, очень конкретные. Например, к
— Ориентировались на среднероссийский уровень?
— Два года назад зарплата у нас была в 1,5 раза ниже среднероссийской. А область сильная, крепкая, перспективная. Поставили задачу: выйти на средний уровень, потом обойти его. В
— Но Кудрин уже пообещал, что в
— Возможно за следующие 5 лет после
Когда мы вырабатывали стратегию, создали 20 рабочих групп по основным отраслям и 6 — по поддерживающим, то увидели главный изъян: уровень производительности труда почти везде составляет не более 30% от США, Японии, Германии.
Вот показательный пример: мы заключили соглашение о сотрудничестве с японской префектурой Мияга. География у нас похожая: они в
Причем это вполне реальная задача. Есть в области Борский стекольный завод. Еще недавно был, как все другие предприятия, глаза бы на него не смотрели. Японцы — концерн «АсахиГлас» — вложили в него 110 млн долл. Теперь это лучшее предприятие концерна по производительности труда и по прибыли. А ведь и нынче там нет ни одного японца — все наши, россияне. И зарплата по заводу — 20 тыс. руб. Могу назвать еще десяток таких примеров.
— Но на реконструкцию, модернизацию нужны инвестиции, а где их взять? Нижний Новгород не Москва, где объем инвестиционных проектов достигает 20 млрд долл. в год против ваших 4 млрд руб.
— В Москве тоже начинали с копеек. Будем привлекать инвесторов. Примеры есть, а желания хоть отбавляй. И перспективы у области прекрасные.
— Еще нужны люди, единомышленники, а вы приехали в Нижний «чужаком». И без команды.
— Несколько человек все-таки сманил. Но с самого начала было ясно, что толпа специалистов высочайшего класса не побежит из Москвы — в столице условия работы и быта на порядок лучше. Сначала опирался на рекомендации людей, которых знал лично, на местные организации.
А когда потребовался министр промышленности и инноваций, собрал областных промышленников и сказал: готов сам во всем помогать, но нужен человек, который персонально повезет этот воз. Кого посоветуете? Они неделю думали, потом предложили кандидатуру. Точно так же появился у нас министр сельского хозяйства — из лучших сельских хозяев в России и в области. И пошло-поехало, получилась команда.
— Принцип такой «выборности» себя оправдал? Менять не пришлось?
— Люди разные, работали по-разному. Кое-кого пришлось заменить, но немногих.
— Один из самых любопытных и острых для всей России вопросов: что делать с Нечерноземьем? Известно, что оно вымирает — через 25—40 лет огромные территории могут просто обезлюдеть. А какое будущее ждет сельские районы Нижегородчины? Они превратятся в мелкопромышшленные или останутся аграрными? Чем там будете стимулировать рождаемость, чем удержите молодежь?
— Наша область — не чисто нечерноземная, разбита как бы на три природно-климатические зоны. Юг — это, наоборот, натуральное черноземье, дающее урожайность зерновых до 90 центнеров с гектара, не хуже Кубани. Центральные районы послабее — до 30 центнеров. А на севере практически собирают то же, что посеяли.
Отсюда и разработанная стратегия развития: во-первых, сельское хозяйство должно быть. Во-вторых, каждой зоне — свое предназначение. Юг останется хлеборобным, он уже нынче обеспечивает областные потребности в зерне — 350 тыс. т. Дальше к северу нужно развивать животноводство. А где-то надо переводить хозяйства на технические культуры, например на лен. Ведь Россию, по сути дела, уже отрезали от хлопка — значит, нужно возрождать «русский текстиль», производить ткани и одежду из чисто наших материалов.
— Трудное дело: практически все нужно начинать с нуля. Если оборудование для переработки хлопка можно купить за рубежом, то льном не занимаются нигде в мире.
— Оборудование можно создать. Если его нет, это не значит, что нельзя сделать. Потенциал есть, надо его правильно использовать. У нас в области уже принят Закон об инновационной деятельности, чтобы от ее «поддержки» (хотя она вроде бы не падает) перейти к инновационному укладу всей экономики. Инновации должны быть выгодными.
В области для тех, кто берется выпускать новую продукцию, установлена 25%-ная льгота по налогу на прибыль и 100%-ная льгота по налогу на создаваемое имущество. Но заметьте: мы не считаем эти льготы даже временными потерями. Наоборот, мы получим 75% налога на прибыль от производства, которого раньше вообще не существовало. И получим имущество, которого тоже раньше не было в области. То есть кругом одни «плюсы».
В порядке законодательной инициативы область уже готовит аналогичные предложения и на федеральный уровень, чтобы все налогообложение в стране стимулировало развитие инновационной деятельности.
— Валерий Павлинович, а что вам нужно от федеральной власти? Какие законы, какая помощь?
— Полномочия мне нужны, и чем больше, тем лучше. Я глубоко убежден, что все федеральные системы и структуры не должны работать на удовлетворение конкретных нужд жителей регионов.
Почему, например, обеспечение бесплатными лекарствами наших пенсионеров, инвалидов является федеральной функцией? У нас таких льготников 177 тыс., они живут под нашей опекой, лечатся в наших поликлиниках. А бесплатные лекарства почему-то должны получать от федеральной власти.
То же самое по другим вопросам. В федеральном центре должны быть штабы, где формируются проекты законов, вырабатываются методики, инструкции, которые как бы создают «общие правила игры». А непосредственная работа по обслуживанию населения должна делаться в регионах…
