Любовь, смерть и бизнес: практические вопросы раздела имущества, обязательств и долгов при разводе и наследовании

С 1 июня у россиян появились новые возможности по распоряжению своим имуществом в пользу наследников. Именно с этой даты вступил в силу Федеральный закон от 19.07.2018 № 217-ФЗ «О внесении изменений в статью 256 части первой и часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации». В российское законодательство были введены институты совместного завещания и наследственного договора, а также уточнено регулирование наследования совместного имущества супругов. Новеллы в законодательстве стали поводом для ведущих экспертов обсудить фундаментальные проблемы в области семейного права, которые до сих пор не решены. Особенно больно лакуны в регулировании раздела имущества и бизнеса, наследственном распоряжении активами аукаются представителям предпринимательских кругов. Актуальная судебная практика, практические кейсы, анализ реальных угроз целостности бизнеса, вызванных семейными неурядицами хотя бы одного из бенефициаров — все эти темы поднимались в ходе конференции «Семейное и наследственное право», организованной в середине июля эвент-агентством «Событие».

Защита бизнеса в представлении большинства обывателей, да и некоторых юристов тоже, сводится к борьбе с рейдерскими захватами, незаконными действиями государственных органов, недобросовестной конкуренцией, защитой имущества компании от хищений со стороны работников, защитой коммерческой тайны, интеллектуальной собственности и т.п. Однако практика показывает, что серьезные угрозы для компаний создают семейные и родственные отношения владельцев бизнеса. Риск раздела имущества супругов и риск вхождения в компанию наследников умершего участника: существуют ли эффективные правовые механизмы, позволяющие защитить бизнес от семейных неурядиц? Могут ли в их роли выступать совместное завещание, брачный и наследственный договор? Для того чтобы четко осознавать, как обезопасить бизнес от семейных проблем, сначала надо разобраться в том, какие семейные риски для бизнеса существуют. Как правило, выделяют две основные группы угроз: раздел имущества супругов и смерть владельца бизнеса, которая влечет его наследование.

Какое имущество супругов признается совместным

Елена Бойцова, адвокат, руководитель Boytsova Private Family Lawyers, осветила актуальную судебную практику по первому виду риска — раздел имущества супругов. Как правило, первый же вопрос, который встает при разводе, — какое имущество считается общим. В случае отсутствия брачного контракта (а брачный контракт, как это ни странно, все еще не получил должного распространения в российских реалиях) общей совместной собственностью супругов считается имущество, приобретенное во время брака, пусть даже на имя одного из супругов. Неважно, кто на себя ее оформил, за счет каких денежных средств — главное, что все это попало в общую массу и в дальнейшем может делиться. Применительно к бизнесу это касается и долей в уставном капитале, акций паев и т.д. (п. 2 ст. 34 Семейного кодекса РФ).

А вот на втором вопросе, который часто возникает при судебных разбирательствах о признании имущества, приобретенного до брака, совместной собственностью, эксперт остановилась особо.

Цитируем документ

Имущество каждого из супругов может быть признано судом их совместной собственностью, если будет установлено, что в период брака за счет общего имущества супругов или имущества каждого из супругов либо труда одного из супругов были произведены вложения, значительно увеличивающие стоимость этого имущества (капитальный ремонт, реконструкция, переоборудование и другие).

Статья 37 СК РФ

Итак, Кодекс нам говорит, что если в период брака стоимость имущества одного из супругов была увеличена, то можно попытаться признать его совместным. Казалось бы, СК РФ имеет в виду лишь недвижимое имущество (капитальный ремонт, реконструкция, переоборудование). Однако слово «и другие» позволяет попытаться обратить эту норму и на бизнес-активы. В подтверждение своих слов Е. Бойцова привела решение Выборгского районного суда С-П от 9 сентября 2013 г. по делу № 2-779/2013 (2-7740/2012). Оно отказное, добрачная доля в ООО не была признана совместной. Истица настаивала на том, что увеличение уставного капитала (УК) и есть рост стоимости активов общества, но ее доводы судом не были расценены как убедительные. Но как следует из текста решения, если бы стоимость активов общества (а не УК) выросла в действительности, у истицы были бы шансы на успех. Иными словами, суд счел возможным применение нормы ст. 37 СК РФ по отношению к бизнесу, а не только к недвижимому имуществу.

По следующему вопросу — признанию долей в УК ООО, акций, приобретенных каждым из супругов в одной компании, совместной собственностью, — суды единого подхода не выработали. Согласно одной позиции, в этом случае мы имеем дело с долевой собственностью: супруги заключили учредительный договор, оформили доли друг на друга, значит, они договорились о разделе этого имущества (см., например, Определение Приморского краевого суда от 21.05.2014 по делу № 33-4353).

Однако ВС РФ в 2017 г. озвучил совсем другое мнение, признав доли в ООО совместной собственностью.

Цитируем документ

…Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства (п. 2 ст. 34 СК РФ).

…Исходя из положений пункта 2 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации сам по себе факт открытия лицевых счетов на имя каждого из супругов и приобретение каждым из них акций одного общества (фактические действия) не может свидетельствовать о достижении супругами соглашения о том, что находящиеся и приобретаемые впоследствии за счет общих средств ценные бумаги являются собственностью того супруга, на лицевом счете которого они находятся.

При указанных обстоятельствах оснований для отказа <…> в требовании о включении 22 672 обыкновенных акций ОАО «<...>» в состав общего имущества супругов, подлежащего разделу между ними, у суда не имелось.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ от 24.10.2017 № 57-КГ17-17

Как поделить бизнес между супругами

Каков правовой механизм раздела бизнеса между супругами? Е. Бойцова напомнила, что раздел может быть осуществлен как в браке, так и при его расторжении.

В первом случае существуют четыре пути:

• соглашение о разделе имущества;

• брачный договор;

• решение суда о разделе имущества супругов;

• решение суда о выделе доли супруга-должника из общего имущества.

При расторжении брака используются те же механизмы, за исключением брачного договора.

Эксперт настаивает на том, что худой мир лучше доброй ссоры, и в своей практике призывает супругов (в случае отсутствия брачного договора) договариваться о разделе имущества, а не идти с этим в суд. Потому что в суде имущество делится долго, дорого и непредсказуемо. Каждый из супругов вправе сформулировать свои требования для предъявления в суде, и последний разделяет бизнес по общим правилам раздела имущества супругов (ст. 38, 39 СК РФ). Если каждый супруг не просит выделения доли имущества, суд делит имущество поровну, равными долями (см., например, Определение ВС РФ от 16.07.2013 № 5-КГ13-70). Если же речь заходит о выделе доли, то суд определяет долю каждого из супругов и пропорционально этим долям делит имущество. Последняя ситуация опасна для бизнеса в том случае, если претендующий на долю супруг в этом бизнесе ранее не участвовал (см., например, Определение ВАС РФ от 18.06.2012 № ВАС-6886/12). Понятно, что в планы второго супруга по развитию бизнеса, да и в планы его партнеров, такая модель не вписывается, и подобные разбирательства могут тянуться годами.

Сроки давности по делам о разделе: есть особенности

Отдельно эксперт осветила проблему применения срока исковой давности к делам о разделе имущества. «Мы часто сталкиваемся с тем, что в умах клиентов засела мысль о трех годах с момента расторжения брака. Когда в суд идут с иском о расторжении брака и пишут формулировку „споров по имуществу не имеется“, у многих возникает эйфория. Люди считают, что если три года подождать, тогда то, что оформлено на одного из них, за ним и останется. Так вот, это не так», — говорит Е. Бойцова. К требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется 3-летний срок исковой давности (п. 7 ст. 38 СК РФ). Срок исковой давности следует исчислять с того дня, когда супруг узнал или должен был узнать о нарушении своего права на общее имущество (п. 1 ст. 200 ГК РФ).

Поэтому, утверждает докладчик, неверно исчислять срок исковой давности со времени прекращения брака либо с момента регистрации права собственности на имущество за одним из супругов. В поддержку этого тезиса выступил в прошлом году и Верховный суд РФ (см. Определение ВС РФ от 22.05.2018 № 5-КГ18-63).

Делим иностранное имущество в России

Здесь мы несколько отвлечемся от доклада Е. Бойцовой, вспомнив о том, что имуществом, расположенным на территории РФ, активы российских бизнесменов зачастую не ограничиваются. И до определенного момента много проблем судам доставлял вопрос о том, можно ли в российском суде делить иностранное имущество? Об этом напомнила Олеся Петроль, партнер Petrol Chilikov. Реальность такова, что суды нередко возвращали исковые заявления истцам, которые пытались, помимо российского, разделить иностранное имущество. Например иностранный бизнес, иностранную недвижимость. Это очевидная ошибка, и Верховный суд ее исправил в 2018 г.

Цитируем документ

…Гражданский процессуальный закон не относит требование о разделе совместно нажитого имущества супругов (граждан Российской Федерации), находящего на территории иностранных государств, к исключительной компетенции иностранных судов, в связи с чем на данные требования распространяются общие правила подсудности, установленные главой 3 ГПК РФ.

Определение ВС РФ от 04.12.2018 № 78-КГ18-67

Это определение Верховного суда стало использоваться российскими судами для решения вопроса о подсудности внутри РФ. О. Петроль выделила несколько практических моментов, которые возникают в спорах при разделе иностранного имущества. Бывает, что суды разной юрисдикции считают себя компетентными рассматривать спор о разделе, и возникает ситуация, когда и у российского суда, и у швейцарского суда есть юрисдикция. В этой ситуации истец должен принять стратегическое решение: в какой из юрисдикций ему выгоднее делить имущество. Но он может требовать не раздела имущества, а выплаты соответствующей компенсации (особенно, если он не намерен вести бизнес за границей). Тогда он не столкнется с вопросом о необходимости признания этого решения за пределами РФ.

Кто кому должен — вопрос не праздный

Но вернемся к общим вопросам раздела бизнеса между супругами и к докладу Е. Бойцовой. Речь пойдет о ситуациях, когда один из супругов оказался должником.

Да, по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга. Но при недостаточности этого имущества кредитор вправе требовать выдела доли супруга-должника, которая причиталась бы ему при разделе общего имущества супругов, для обращения на нее взыскания (п. 1 ст. 45 СК РФ).

То есть раздел имущества супругов может производиться по иску кредиторов.

Эксперт предложила рассмотреть Определение ВС РФ от 30.05.2017 № 78-КГ17-23.

Между С. и П. был заключен договор займа на сумму 10 млн руб. под 24% годовых. В установленный договором срок заемщик долг не возвратил. Вступившим в законную силу решением суда был выдан исполнительный лист, однако судебный пристав-исполнитель исполнительное производство прекратил ввиду отсутствия у должника личного имущества, на которое может быть обращено взыскание.

Поскольку у должника имелось совместно нажитое в браке имущество (80% доли в уставном капитале одного ООО и 100% доли в уставном капитале другого ООО), С. посчитал возможным выделить супружескую долю из общего имущества и обратить на нее взыскание в счет погашения задолженности.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований С., суды низших инстанций исходили из того, что истец не доказал использования П. денежных средств, полученных по договору займа, на нужды семьи, то есть не доказал факт возникновения общего обязательства супругов, и решил, что данное обстоятельство не позволяет произвести раздел совместно нажитого имущества.

Судебная же коллегия по гражданским делам ВС РФ указала, что, поскольку брак на момент рассмотрения спора не расторгнут, на доли в бизнесе распространяется режим совместной собственности супругов независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено.

К слову, Верховный суд часто сталкивается со злоупотребительными практиками, связанными с банкротством одного из супругов. Зачастую это недобросовестные попытки защиты имущества от кредиторов. Эти практики (разделы с откровенно подозрительными обстоятельствами, непропорциональными договорами, алиментные соглашения с космическими суммами) пресекаются Верховным судом. Несколько раз ВС РФ приходилось разъяснять, что, если у нас есть брачный договор, который заключен после того, как возникло обязательство перед кредиторами, или кредиторы не были уведомлены об этом брачном договоре, он не правомерен.

Конкретные механизмы раздела активов

Е. Бойцова предложила вниманию слушателей инструменты защиты бизнеса от раздела активов между супругами.

Прежде всего это брачный договор — очень хороший, по мнению эксперта, элемент защиты бизнеса. «Два любящих сердца» устанавливают брачным контрактом режим раздельной собственности супругов. И, соответственно, при разделе имущества супругов этот актив уже не делится. При этом Е. Бойцова дала рекомендацию: в брачных контрактах прописывать, что в случае проведения вложений в активы, увеличивающих их стоимость, добрачное имущество не попадает в общую совместную собственность. Либо устанавливать в документе возможность долевой собственности.

Но как бы ни был хорош брачный договор, панацеей он не является — прежде всего в силу риска признания его недействительным:

• по общим основаниям недействительности сделок (ГК РФ),

• по специальным основаниям, установленным в п. 2 ст. 44 СК РФ (крайне неблагоприятное положение одного из супругов).

Так, договор можно признать недействительным, если один из супругов по его условиям полностью лишается права собственности на имущество, нажитое в браке (п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 05.11.98 № 15), или вследствие существенной непропорциональности долей в общем имуществе, закрепленной в брачном контракте (Определение ВС РФ от 24.05.2016 № 18-КГ16-10).

Сроки исковой давности признания брачного договора недействительным Семейным кодексом РФ не установлены. Согласно ст. 4 СК РФ применяются сроки, установленные ГК РФ: ничтожная сделка — три года с момента, когда началось исполнение сделки; оспоримая сделка — один год с момента, когда узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием признания сделки недействительной.

Раз брачный договор не дает полной уверенности в незыблемости бизнеса после развода, на помощь должны прийти «защитные» формулировки от вхождения супругов/бывших супругов в компанию. В уставе ООО можно предусмотреть необходимость получения согласия на вхождение в число участников.

Уставом непубличного акционерного общества может быть предусмотрена необходимость получения согласия акционеров на отчуждение акций третьим лицам.

В корпоративных договорах (акционерное соглашение, договор об осуществлении прав участников ООО) можно установить обязанность акционера/участника заключить брачный договор.

Наследование бизнеса означает его дробление?

Не меньше вопросов в применении, чем раздел имущества между супругами, вызывает наследование бизнеса. Как правило, наследование по закону ведет к дроблению долей в бизнесе — ведь наследников, даже первой очереди, может быть много. И риски растут пропорционально их количеству. Как защитить бизнес от давления наследников? Завещание позволяет передать бизнес выбранному наследнику или наследникам, сделать это прогнозированно, но право на обязательную долю в наследстве (ст. 1148, 1149 ГК РФ) может свести на нет всю силу тех положений завещания, которые направлены на сохранение бизнеса. Здесь важна роль наследственного планирования. В завещании нужно постараться предусмотреть, какое имущество в качестве компенсации можно будет передать наследнику, чтобы не дробился бизнес. Или учесть возможность создания наследственного фонда. Возможно предусмотреть опять же защитные формулировки от вхождения наследников в уставе ООО, в котором можно указать, что доли в уставном капитале не переходят к наследникам или что переход доли к наследникам допускается только с согласия остальных участников общества. В свою очередь, устав публичного и непубличного акционерных обществ не может содержать запрета на вхождение наследников в состав акционеров.

Консервативное наследственное право обрастает новыми институтами

Марина Герасимова, председатель комиссии Московской городской нотариальной палаты по методической работе и изучению практики применения законодательства в сфере нотариата, рассказала о новых инструментах, применяемых в наследственном праве — совместных завещаниях и наследственном договоре.

По словам выступающей, нововведения создают немало проблем на практике. Так, один из супругов может отменить совместное завещание даже после смерти другого. В случае такой отмены возникает вопрос: что делать наследнику, если он уже оформил свои права? М. Герасимова высказала мнение, что было бы лучше, если бы ретроактивного эффекта такой отмены не было и оформленное имущество осталось бы у наследника. По ее мнению, иное породит множество проблем: необходимость реституции, истребования из чужого незаконного владения, выплаты компенсаций.

Нотариус также отметила, что для совместных завещаний крайне проблематичной выглядит возможность соблюдения тайны завещания после смерти одного из супругов, в то время когда второй еще жив. В силу прямого указания закона в этом случае нотариус вправе разглашать только сведения, относящиеся к последствиям смерти этого супруга. Фактически эта проблема относится к структуре совместного завещания: как составить его таким образом, чтобы нотариус мог разгласить сведения относительно распоряжения умершего супруга и не нарушить тайну завещания второго? Что делать в случае необходимости передачи завещания в суд для его оспаривания? Существует предложение разделять волеизъявления супругов и излагать их на разных листах. Но это тупиковый путь: эксперт отметила, что, поскольку завещание является односторонней сделкой, это предполагает наличие в нем единой воли.

Кроме того, общая проблема совместного завещания и наследственного договора — вопрос обязательной доли. Теоретически и практически возможна ситуация, когда один из супругов умер, однако в совместном завещании предусмотрено наследование только после смерти последнего из супругов. И даже если умерший раньше супруг имеет наследников, которые вправе претендовать на обязательную долю, сделать исключение в их пользу и выделить обязательную долю до смерти второго супруга невозможно, поскольку законодательством этот вариант не предусмотрен.

Применительно к наследственному договору возникает вопрос формы: могут ли его, как и совместное завещание, удостоверять органы местного самоуправления?

Если в отношении одного и того же имущества заключено несколько наследственных договоров с разными лицами, нотариусу необходимо руководствоваться тем договором, который был заключен ранее. Однако эта норма не имеет правового смысла, поскольку совершение завещания отменяет ранее заключенный наследственный договор. То есть существует хоть и другой, но законодательно закрепленный способ обхода указанного правила.

М. Герасимова призналась, что Федеральная нотариальная палата выступала против нововведений, и говорила, что в ином случае нельзя сохранять такие консервативные институты, как обязательная доля и направленные отказы, последний из которых явно противоречит сути наследственного договора. При этом нотариус полагает, что наследственный договор — вполне жизнеспособный механизм, если обдуманно подойти к его содержанию. В настоящий же момент высока вероятность того, что указанный договор не будет применяться на практике «в силу излишней уязвимости наследника в нем».

Кстати говоря, партнер «ФБК Право» Александр Ермоленко, комментируя выступление предыдущего докладчика, отметил, что он, как практик, не хотел бы столкнуться с новыми институтами наследственного права в ближайшее время. И не считает возможным порекомендовать клиенту их применение, поскольку работоспособность этих инструментов пока не доказана на практике и их применение сулит больше проблем, чем выгод.

Марина Герасимова парировала: несомненным плюсом является отход от излишней консервативности наследственного права. Она выразила надежду, что практика и законодатель в дальнейшем смогут доработать как минимум наследственные договоры до того уровня, чтобы они заработали.

Запад нам поможет. Какие еще существуют инструменты наследования?

Об использовании иностранных механизмов при наследовании семейного капитала собравшимся рассказал глава юридического департамента UFG Wealth Management Николай Варгасов. Например, он рассказал о возможности учреждения частного фонда, который позволяет сохранить состояние, при необходимости оградить наследников от управления и поручить управление выбранной команде, заранее поставить задачи по управлению активами и очертить каналы распределения доходов от управления (например, часть отдать семье, а часть — на благотворительность).

Первый тезис, на котором остановился докладчик: необходимо разделять понятия «наследование капитала» и «преемственность капитала». Когда мы говорим о наследовании, обычно говорим только о финансовом капитале. Это достаточно распространенная позиция. Подход же, который был сформирован в американской школе управления капиталом, заключается в том, что преемственность капитала — это не просто наследование финансов, это еще и наследование культурного и человеческого капиталов.

Далее он призвал и семейные офисы, и адвокатов, занимающихся вопросами наследования, смотреть на этот процесс более широко, чем было принято до сих пор. Когда к консультанту приходит клиент, не стоит предлагать ему какой-то один механизм, говорит Н. Варгасов, нужно максимально широко его консультировать. Условно говоря, клиент просит: «Мне нужно сделать завещание в пользу моих двух детей и передать им операционный бизнес». Нужно понимать, что эти дети должны быть готовы принять этот бизнес. Человек, составляющий завещание, должен смоделировать ситуацию, в которой его смерть произойдет уже через год-два. Невозможно делать наследственное планирование, семейное планирование, брачный договор, не понимая полной картины, которая есть у клиента. Исходя из этого понимания, следует разработать стратегии, в рамках которых уже будут выбираться какие-то инструменты (завещание, брачный договор, частный фонд, траст, передача активов при жизни). И только когда все нюансы будут учтены и рассмотрены под микроскопом, должен идти этап реализации.

Что касается пока не освоенных в российской практике механизмов наследования, эксперт отметил траст или частный фонд. Основное преимущество этого механизма в том, что активы фондов и трастов отделены от активов учредителей и бенефициаров. Отличная защита капитала!

Докладчик привел пример организации подобного фонда. Клиент принимает активное участие в бизнесе, у него есть портфель ценных бумаг, операционный бизнес в России, некая филантропическая деятельность по поддержанию музея в Москве. И у клиента есть две дочери, которые не будут продолжать его дело, потому что они сейчас получают музыкальное образование и их вообще не интересует бизнес отца. Задача, с которой клиент пришел к консультантам: оградить дочерей от операционной деятельности в бизнесе, от каких-то конфликтов, сохранить капитал, продолжать филантропическую деятельность по поддержке музея, даже после того, как с ним самим что-то случится. Общая цель — создать максимально сбалансированную структуру, которая будет поддерживать детей на долгой дистанции, даже если с ним что-то произойдет. Ему было предложено решение — частный фонд в Лихтенштейне. Было установлено единое правило управления активами клиента до наступления событий в отношении него. Далее были сделаны триггеры событий, меняющие порядок управления в привязке их к факту гипотетической смерти клиента. После чего бенефициары, то есть его наследники, подтягивались к голосованию по вопросам управления активами. При этом по операционным вопросам по-прежнему управление осуществлял семейный офис. Была зафиксирована сумма, которую фонд, после наступления печального события, должен в течение 50 лет перечислять в российский филантропический проект, была прописана политика на случай закрытия проекта. Более того, были предусмотрены и действия фонда по продаже бизнеса и активов, которые клиент не хотел передавать детям. Эта политика предусматривала несколько аукционов и продажу бизнеса на рынке. В результате получилась достаточно большая «книга» — алгоритм действий на тот момент, когда с клиентом что-то случится. Представляется, что в делах с многомиллионными наследствами такой подход скоро станет обычной практикой.