Уступка права требования производится на основании заключенного между прежним и новым кредиторами договора цессии. Однако практике известны случаи, когда один из участников оборота вправе в судебном порядке добиваться перевода на него права требования, принадлежащего другому участнику. Рассмотрим, что представляет собой данное средство правовой защиты.
Оправданное принуждение
Перечень способов защиты нарушенного или оспариваемого права является открытым и не исчерпывается теми инструментами, что прямо предусмотрены законом (ст. 12 ГК РФ). Выбранное средство правовой защиты должно быть адекватно допущенному нарушению и способствовать реальному восстановлению прав. Исходя из этого, в каждом конкретном случае участники гражданского оборота самостоятельно выбирают способы защиты права. Наличие у них в той или иной ситуации определенного средства правовой защиты не лишает их возможности использовать любые иные инструменты.
В рассматриваемой ситуации истец требует не присуждения исполнения по договору цессии, а принудительного перевода права требования в условиях, когда между ними такое соглашение не заключалось, а возникли иные правоотношения. Использование такого способа защиты направлено на восстановление разумного баланса интересов сторон. Впервые такой подход был закреплен в прецедентной практике упраздненного ВАС РФ. Рассмотрим его на примере конкретных судебных споров.
В одном деле уступка состоялась между сторонами незаключенного договора займа, являющимися клиентами одного и того же банка, притом что они сами ее осуществить не планировали. Заимодавец во исполнение подписанного с заемщиком договора займа перечислил денежные средства на его счет. Поскольку банк фактически был неплатежеспособен из-за отсутствия средств на его корсчете, вместо реальных расчетов он смог только провести формальные внутрибанковские проводки. Средства были списаны со счета заимодавца, а на счете заемщика было отражено их зачисление. Сами стороны находились в равном положении, при этом заемщик вел себя так, будто признавал возникшее заемное обязательство, никаких претензий своему контрагенту не заявлял, приступив к распоряжению зачисленными на его счет средствами, передав в банк ряд платежных поручений для исполнений. Однако в дальнейшем при разрешении между ними спора относительно размера встречных обязательств суд исходил из реальной правовой природы договора займа, который считается заключенным только с момента фактической передачи денег.
Исполнение банком обязательств по зачислению поступающих на счет клиента денежных средств и их перечислению со счета, а также распоряжение клиентом находящимися на его счете денежными средствами, зачисленными банком в том числе при исполнении им собственных обязательств перед клиентом, может осуществляться лишь при наличии на корсчете банка необходимых денежных средств (Определение КС РФ от 25.07.2001 № 138-О).
При отсутствии денежных средств на корсчете банк не в состоянии реально выполнить поручения клиентов по причине неплатежеспособности, безналичные деньги как записи по счетам утрачивают свое назначение как средство платежа, в связи с чем действительного исполнения договора займа в виде передачи денег в собственность заемщика в рассматриваемом случае не происходит.
Поскольку со стороны заимодавца денежные средства реально предоставлены не были, то у заемщика не возникло обязанности их возвращать. Вместе с тем суд отметил, что в результате банковской проводки по списанию денег со счета заимодавца и их зачислению на счет заемщика корсчет самого банка вообще не задействуется. В связи с этим считается, что заимодавец уступил заемщику право требовать уплаты денежных средств в рамках дела о банкротстве банка
С учетом того что в деле о банкротстве банка имеется только абстрактная возможность полного удовлетворения требований кредиторов третьей очереди за счет имущества должника (банка), нельзя утверждать, что заемщик сможет получить полное удовлетворение своих требований и тем самым возместить заимодавцу всю сумму по фактически осуществленной уступке требования. В связи с этим заимодавец вправе в дальнейшем требовать от заемщика не возврата выданного займа, а взыскания платы за уступленное право требования с учетом его реальной рыночной стоимости (Постановление Президиума ВАС РФ от 03.06.2014 № 2953/14).
Как быть заимодавцу?
В такой ситуации, на наш взгляд, необходимо учитывать поведение заемщика. Если он заемное обязательство не признает и деньги возвращать отказывается, при этом сам обратился с заявлением о включении своих требований к банку в реестр требований его кредиторов, то у заимодавца есть два варианта действий. Он вправе по своему выбору либо потребовать перевода на него данного права требования к банку, либо потребовать от заемщика оплаты действительной рыночной стоимости уступленного права. О фактически состоявшейся уступке в данном случае свидетельствует тот факт, что заемщик приступил к реализации полученного права требования.
Заимодавец должен сам определить момент, когда ему следует обратиться с требованием к заемщику об оплате фактически переданного права требования, если он выбрал для себя этот путь. Он вправе это сделать сразу, но должен доказать его рыночную стоимость, которую может определить оценщик с учетом реальной возможности получения денег от банка в зависимости от объема его активов и обязательств, очередности удовлетворения спорного права требования, отсутствия приоритета перед иными кредиторами, а также затрат самого заемщика, связанных с получением исполнения.
Вместо этого заимодавец может дождаться фактической реализации права требования заемщиком и получения им реального исполнения, чтобы определить размер своего вознаграждения за фактически произведенную уступку права требования. В любом случае целесообразно обращение к услугам независимого оценщика для того, чтобы определить средневзвешенную цену спорного права. При выборе указанного варианта заимодавец, возможно, сможет получить вознаграждение в большем размере, однако сложно спрогнозировать, сколько времени для этого понадобится. При этом он должен иметь в виду, что право требовать оплаты фактически уступленного права требования у него возникает с момента, когда средства были зачислены на счет заемщика, и он может ее требовать в пределах общего трехлетнего срока исковой давности.
Если же заемщик к реализации приобретенного права требования вообще не приступал и отрицает наличие между ним и заимодавцем заемных правоотношений, то последнему следует самостоятельно защищать свои интересы в рамках дела о банкротстве банка в порядке и на условиях, предусмотренных законом. Во всех таких случаях предметом кондикционного обязательства является обязательственное право требования к банку, но не возврат перечисленных денег, если получатель денег до момента введения моратория на расчеты с кредиторами зачисленными деньгами не воспользовался и своими их не признавал (Постановление 15 ААС от 26.10.2016 № 15АП-9797/2016).
Для удовлетворения своих требований к банку заимодавец должен поставить в судебном порядке вопрос о переводе на него права требования, чтобы получить возможность его реализовать. Заимодавец должен незамедлительно с момента, когда ему станет известно о проблемах банка, известить заемщика о необходимости заключить с ним договор цессии и предупредить о последствиях уклонения от такой уступки и непредъявления самим заемщиком заявления о включении требования к банку в реестр требований его кредиторов. В указанном случае возможность получить удовлетворение данного требования появится только после закрытия реестра за счет тех средств, которые останутся в конкурсной массе банкрота.
Это позволит заимодавцу оперативно добиться перевода права требования, поскольку убытки с заемщика ему взыскать, скорее всего, не получится даже при доказанности уклонения заемщика от реализации права требования и его уступки заимодавцу, а также того, что в конкурсной массе было достаточно средств для удовлетворения спорного требования с учетом установленной законом очередности. В судебной практике по искам о возмещении даже самых обычных убытков к истцам предъявляется достаточно высокий стандарт доказывания, поэтому что и говорить про рассматриваемую нами нетипичную ситуацию.
В любом случае оснований для возврата всей перечисленной денежной суммы у истца нет, так как он не вправе перекладывать риск банкротства своего банка на контрагента, к тому же они оба находятся в одинаковой ситуации, а обязанность произвести исполнение лежала именно на нем. Эту правовую позицию можно проиллюстрировать на примере следующего спора.
Ошибка в реквизитах
В одном деле Минобороны России заключило государственный контракт на общую сумму 12 000 000 руб., перечислив из нее 6 000 000 руб. авансом по правильным реквизитам своего подрядчика, а другие 6 000 000 руб. по неверным реквизитам, указанным в прежней редакции контракта. Новые правильные реквизиты стороны контракта указали в заключенном к контракту дополнительном соглашении, которым Минобороны России располагало, однако отправило деньги не туда, куда следовало. Судебным решением с военного ведомства в дальнейшем в пользу подрядчика были взысканы денежные средства в сумме 6 000 000 руб.
После этого у банка, куда Минобороны России ошибочно отправило деньги, была отозвана лицензия, в отношении банка было открыто конкурсное производство. В дело о банкротстве банка вступил подрядчик, требование которого на сумму 6 000 000 руб. было включено в реестр требований кредиторов. Поскольку военное ведомство в общей сложности перечислило своему подрядчику 18 000 000 руб. вместо 12 000 000 руб., оно обратилось в суд с иском к нему о взыскании неосновательного обогащения в сумме 6 000 000 руб. Отказывая в удовлетворении данного требования, суд исходил из того, что в данном случае риски, связанные с неплатежеспособностью (банкротством) банка, не должны возлагаться на сторону договора, которая имеет расчетный счет в таком банке. Эти риски перешли на министерство, так как, перечислив деньги не на тот счет, оно исполнило обязательство ненадлежащим образом: не в соответствии с измененными условиями государственного контракта, которые были согласованы сторонами, а в соответствии с прежней редакцией контракта.
Но справедливое распределение рисков между сторонами договора не должно приводить к неосновательному обогащению одной стороны за счет другой. Минобороны России в совокупности перечислило подрядчику 18 000 000 руб., из которых ошибочно перечисленные 6 000 0000 руб. не могут считаться надлежащим исполнением, но не должны приводить к обогащению подрядчика, который в деле о банкротстве банка является конкурсным кредитором.
Раз в деле о банкротстве имеется только абстрактная возможность полного удовлетворения требований конкурсных кредиторов третьей очереди за счет имущества должника (банка), нельзя утверждать, что неосновательное обогащение определяется размером перечисленной на счет подрядчика суммы. В качестве неосновательного обогащения можно рассматривать только принадлежащее последнему право требования к банку на сумму 6 000 000 руб. Указанное обстоятельство, по мнению суда, позволяет квалифицировать требование Минобороны России как требование о переводе на него установленных в деле о банкротстве требований подрядчика к банку.
Отменив состоявшиеся по делу судебные акты, Президиум ВАС РФ направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, отметив, что при новом рассмотрении дела суду следует предложить Минобороны России уточнить исковое требование и при наличии соответствующего заявления рассмотреть заявленное требование с учетом приведенной позиции. Иными словами, у военного ведомства имеется возможность не потребовать взыскания неосновательного обогащения в виде 6 000 000 руб., а потребовать перевода на себя прав конкурсного кредитора в деле о банкротства банка на сумму 6 000 000 руб. (Постановление Президиума ВАС РФ от 30.07.2013 № 1142/13).
В итоге при новом рассмотрении данного дела военное ведомство свои требования уточнило, но все равно продолжало требовать возврата денег, а не перевода на него права требования, поэтому в иске ему было отказано в полном объеме (Постановление АС МО от 30.12.2014 по делу № А40-127046/11-35-1106). После того как Минобороны России было отказано в иске о взыскании в качестве неосновательного обогащения, оно обратилось с отдельным иском о переводе на него права требования к банку, вот только уже было поздно. Банк был ликвидирован, требования к нему считались погашенными, соответственно, переводить было уже нечего, да и срок исковой давности истцом был пропущен (Постановление 9 ААС от 06.10.2015 № 09АП-32838/2015-ГК).
Нужно уступать
Как показывает практика, в дальнейшем участники гражданского оборота в ситуации, когда они ошибочно перечислили деньги не по тем реквизитам по своей неосмотрительности, стали обращаться в суд с иском о переводе на них права требования к банку. Перечисление платежа по неверным реквизитам является ненадлежащим исполнением денежного обязательства должником, но это не должно приводить к неосновательному обогащению на стороне кредитора. В связи с этим у должника есть право на обращение с таким иском, который подлежит рассмотрению судом вне рамок дела о банкротстве банка, поскольку он касается только взаимоотношений кредитора с должником и не затрагивает интересов банка и его конкурсных кредиторов (Определение ВС РФ от 21.02.2017 № 305-ЭС16-18237).
В приведенном судебном акте суд принял во внимание, что должник, обратившийся с иском к кредитору о принудительном переводе на него права требования к проблемному банку, свое денежное обязательство в итоге исполнил.
Однако возможность обращения к кредитору с подобным иском законом не поставлена в зависимость от того, было ли им фактически исполнено первоначальное денежное обязательство или нет, поэтому, на наш взгляд, его неисполнение само по себе не должно приводить к отказу в иске именно по данному основанию.