Наталия Козлова: «Действия участника, который „обороняется“ от попыток другого захватить бизнес, в том числе посредством блокирования принятия конкретных решений, нельзя считать противоправными»

Интервью провела Арина Ворожевич, «ЭЖ»
| статьи | печать
Наталия Козлова:  «Действия участника, который „обороняется“ от попыток другого захватить бизнес, в том числе посредством блокирования принятия конкретных решений, нельзя считать противоправными»

Какие общества наиболее подвержены корпоративным конфликтам? Каким образом участники хозяйственных обществ могут преодолеть дедлок? В каких случаях суды удовлетворяют требования об исключении участников из обществ? Каким образом корпоративные соглашения могут обезопасить участников от дедлоков и чем опасны shotgun provisions — об этом и многом другом корреспондент «ЭЖ» побеседовал с профессором кафедры гражданского права МГУ им. М.В. Ломоносова, д.ю.н. Наталией Владимировной Козловой.

«ЭЖ»: Компании в своей деятельности часто сталкиваются не только с внешними, но также и с внутренними трудностями — неспособностью принимать управленческие решения. Прежде всего речь идет о ситуации дедлока — корпоративном конфликте, при котором учредители (участники) хозяйственного общества, обладающие равными долями участия и количеством голосов, не могут договориться между собой. Наталия Владимировна, расскажите, в каких ситуациях чаще всего возникают трудноразрешимые корпоративные конфликты, какие общества, находятся в зоне особого риска?

Наталия Козлова: Для дедлоков наиболее уязвимы хозяйственные общества, уставный капитал которых разделен поровну между участниками. Противоборствующие участники отказываются действовать совместно, чтобы сформировать большинство, необходимое для принятия корпоративного решения. Их принципиальные разногласия по вопросам, входящим в компетенцию общего собрания участников, создают патовую ситуацию, препятствуют принятию решений, парализуют нормальную деятельность общества, затрудняют реализацию основных прав ее участников. Проблема еще более обостряется, если согласно уставу общества для принятия корпоративных решений требуется квалифицированное большинство голосов.

«ЭЖ»: Каким образом участники общества могут разрешить возникший конфликт? Всегда ли раздел бизнеса является единственным выходом из ситуации?

Н. К.: Наиболее радикальным решением является ликвидация общества. Осознав тщетность борьбы за контроль над компанией, участники нередко приходят к выводу о необходимости ликвидации общества и распределении между собой имущества, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов. В ситуации затянувшегося конфликта, когда участники не могут договориться даже о добровольном прекращении общества, они могут обратиться в суд. Согласно п. 5 ч. 3 ст. 61 ГК РФ любой участник общества может подать иск о принудительной ликвидации общества, если достижение целей, ради которых создавалось общество, осуществление его деятельности оказалось невозможным или существенно затрудняется.

Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — постановление № 25) разъяснил, в каких случаях иск участника о ликвидации общества подлежит удовлетворению судом. Во-первых, если остальные члены общества уклоняются от участия в его деятельности, что приводит к невозможности принятия корпоративных решений по причине отсутствия кворума. Во-вторых, если в ходе длительного корпоративного конфликта существенные злоупотребления допускали все участники общества. В обоих случаях квалифицирующим признаком признается существенное затруднение деятельности общества. При этом ВС РФ специально подчеркнул, что такая мера носит исключительный характер.

Ликвидация юридического лица оправданна только тогда, когда исчерпаны все остальные способы разрешения корпоративного конфликта или когда их применение невозможно.

«ЭЖ»: Как часто суды принимают решения о ликвидации общества?

Н. К.: Не слишком часто, но прецеденты есть. В качестве примера можно привести постановление АС Западно-Сибирского округа от 01.09.2015 № Ф04-20935/2015 по делу № А46-12003/2014.

В этом деле между акционерами ЗАО, обладавшими равными пакетами акций, возник корпоративный конфликт: один акционер стремился установить единоличный контроль над обществом, а другой этому противился. Поскольку участники не могли договориться о том, кого избрать руководителем, общество длительное время оставалось вообще без единоличного исполнительного органа. Тогда один из участников обратился в суд с требованиями о ликвидации общества и назначении ликвидатором арбитражного управляющего. Суды трех инстанций признали эти требования обоснованными, установив наличие конфликта между участниками общества, имеющими равное количество акций, утрату ими доверия друг к другу, наличие непреодолимых разногласий в вопросах управления обществом и невозможность продолжения деятельности общества. Они пришли к выводу, что ликвидация общества является единственным способом разрешения возникшего корпоративного конфликта.

«ЭЖ»: Можно ли вместо ликвидации общества прибегнуть к другим мерам, например, реорганизовать его?

Н. К.: Безусловно, реорганизация является более предпочтительной, поскольку позволяет не только выйти из дедлока, но и сохранить бизнес. Однако следует учитывать, что реорганизация возможна только по соглашению участников общества. Между тем в ситуации дедлока договориться не всегда получается. Принудительная реорганизация в России допускается лишь в случаях, предусмотренных антимонопольным законодательством.

Кроме того, важно понимать, что реорганизация и справедливое распределение активов общества в любом случае требуют согласованности действий участников. При затянувшемся конфликте не факт, что этот процесс завершится успешно. Поэтому представляется целесообразным привлечение профессиональных управляющих, медиаторов, которые смогут успешно провести реорганизационные процедуры к взаимному удовлетворению противоборствующих сторон. К сожалению, в России, в отличие от многих стран, данная практика не получила широкого распространения. Например, в США суды при рассмотрении споров, связанных с дедлоками, могут назначить независимого директора, которого наделяют правом голоса на заседаниях совета директоров и полномочиями предлагать свое решение в спорных ситуациях, обеспечивая ведение переговоров между участниками конфликта.

«ЭЖ»: Корпоративному праву известен механизм исключения участника из общества. Его целью является устранение препятствий к осуществлению нормальной деятельности общества, вызванных поведением одного из участников. Насколько это применимо к ситуациям дедлока?

Н. К.: Действительно, исключение участника из хозяйственного общества при определенных условиях может привести к разрешению ситуации дедлока. Преимуществом подобного решения является сохранение хозяйственного общества.

Между тем на практике исключить участника достаточно сложно. Согласно ст. 67 ГК РФ условием удовлетворения такого иска является наличие существенного затруднения деятельности общества, вызванного поведением участника. Поэтому исключение участника может применяться для разрешения далеко не всех корпоративных конфликтов.

В постановлении № 25 Пленум Верховного суда РФ установил ограничения в применении этого способа (п. 35). Так, требование об исключении участника из общества не может быть удовлетворено, если с подобным иском обращается лицо, в отношении которого имеются основания для исключения.

Если стороны корпоративного конфликта обладают равными долями в уставном капитале общества, чаще всего каждая из них в той или иной мере ответственна за создание дедлока. Нередко к тупиковой ситуации приводит борьба участников за установление контроля над компанией. В борьбе, как известно, все средства хороши. Если недобросовестное поведение допускают все участники конфликта, добиться исключения кого‑либо из них будет крайне сложно.

Суды с осторожностью принимают решения об исключении участника из общества, состоящего из двух партнеров, обладающих равными долями. В качестве примера можно привести спор, ставший предметом разбирательства в том числе в Верховном суде РФ (Определение ВС РФ от 08.10.2014 по делу № 306‑ЭС14–14, А06-2044/2013).

Один из участников ООО с долей в 50% уставного капитала обратился в суд с иском об исключении из общества второго участника с такой же долей. Второй участник в свою очередь предъявил встречный иск об исключении первого. Оба участника ссылались на обоюдные действия, причиняющие ущерб интересам общества. Суд первой инстанции удовлетворил иск первого участника, но отказал в иске второму. Вышестоящие судебные инстанции, включая Верховный суд РФ, признали требования обоих участников общества не подлежащими удовлетворению. При этом Верховный суд РФ отметил, что отличительной особенностью возникшего корпоративного спора является равенство долей участников общества. Это изначально увеличивает риск возникновения ситуации, когда невозможно принять решение по вопросам, связанным с деятельностью общества. Цель применения такого корпоративного способа защиты, как исключение участника, состоит в устранении препятствий к осуществлению нормальной деятельности общества, вызванных поведением одного из участников. При равном соотношении долей такой механизм защиты можно применять только в исключительных случаях, при доказанности грубого нарушения одним участником своих обязанностей либо поведения, делающего невозможной или затрудняющего деятельность общества.

Заслуживает внимания постановление АС Московского округа от 26.10.2015 № Ф05-14792/2015 по делу № А40-123969/13, в котором истец, обладающий 51-процентной долей участия в хозяйственном обществе, обратился с требованием об исключении из общества другого участника с долей в 49%, ссылаясь на то, что ответчик своими действиями грубо нарушает свои обязанности. По мнению истца, ответчик бездействовал в то время, как из компании незаконно выводилось имущество, а также препятствовал выбору единоличного исполнительного органа и решению иных важных вопросов. Однако суд в удовлетворении требований отказал на том основании, что истец не доказал свое право требовать исключения из общества второго участника. Суд признал наличие в компании длительного корпоративного конфликта, который может быть разрешен исключительно самими участниками.

«ЭЖ»: Как я понимаю, равенство долей не означает, что никто не может быть исключен из общества? Представим ситуацию, когда один участник пытается захватить бизнес. Другой участник лишь блокирует принятие конкретных решений, препятствуя установлению контроля над обществом со стороны оппонента. Возможно ли в таком случае исключение участника?

Н. К.: Действия участника, который «обороняется» от попыток другого захватить бизнес, в том числе посредством блокирования принятия конкретных решений, нельзя считать противоправными. Напротив, такие действия будут правомерными. Их можно рассматривать как меры оперативного воздействия, которые само управомоченное лицо вынуждено применять в ситуации, когда существует или возникает угроза нарушению его субъективных корпоративных прав.

При наличии оснований, указанных в законе, требования «оборонящегося» участника об исключении его противника из общества суд может удовлетворить, несмотря на очевидные нарушения правил игры и обычаев делового оборота, допущенных самим истцом.

Интересна позиция Верховного суда РФ, высказанная в Определении от 20.07.2015 № 305‑ЭС15–2706 по делу № А40-56632/2014. В этом деле один участник ООО обратился в суд с иском об исключении второго. Основанием для предъявления иска послужило то, что второй участник, будучи генеральным директором общества, не проводил общие собрания и действовал в ущерб интересам общества. Второй участник предъявил встречное требование об исключении из общества первого. Рассматривая спор, Верховный суд РФ указал, что равное распределение долей между сторонами корпоративного конфликта само по себе не является безусловным основанием для отказа в иске об исключении участника из общества. В такой ситуации суд должен оценить нарушения, допущенные каждым участником, проанализировать неблагоприятные последствия, возникшие для общества вследствие указанных нарушений. Таким образом, Верховный суд РФ призвал нижестоящие суды отказаться от формального подхода к применению механизма исключения участника, анализировать фактические обстоятельства конфликта участников и учитывать последствия допущенных нарушений.

«ЭЖ»: А если иск об исключении участника предъявляет недобросовестный участник, чтобы вытеснить из общества оппонента?

Н. К.: Исключаемый из общества участник может защищаться против другого участника, который пытается захватить контроль над обществом, доказывая, что истец злоупотребляет своим правом, требуя исключения (ст. 10 ГК РФ). При этом ответчик может доказывать, что его действия соответствовали интересам общества. Если факт злоупотребления будет доказан, суд должен отказать в иске об исключении участника.

«ЭЖ»: Долгое время в отечественной практике отсутствовало единство в подходах к исключению из общества участника, который занимал должность генерального директора. Иногда суды высказывали позицию, что лицо причинило вред не в качестве участника общества, а в процессе осуществления функций единоличного исполнительного органа. Для таких случаев специальным способом защиты интересов общества является возмещение убытков. Президиум ВАС РФ в информационном письме от 24.05.2012 № 151 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества с ограниченной ответственностью» (далее — Обзор № 151) поставил точку в этой дискуссии, указав, что статус генерального директора не препятствует исключению участника из общества. А как сейчас складывается судебная практика?

Н. К.: Суды следуют подходу, сформулированному в Обзоре № 151. Наиболее часто из общества исключаются именно участники, занимающие также должность генерального директора, хотя могут возникать различные ситуации. Приведу несколько примеров.

Истец и ответчик, он же генеральный директор, обладают по 50% долей в компании. Ответчик сдал недвижимое имущество компании конкурирующей организации. Требование об исключении участника из компании было удовлетворено. По мнению суда, указанные действия генерального директора по сдаче в аренду недвижимого имущества привели к тому, что осуществление компанией своей деятельности стало невозможным (постановление АС Волго-Вятского округа от 03.12.2014 № Ф01-4915/2014 по делу № А39-6308/2013).

Представляет интерес другой случай: истец обладал долей в компании в 26%, ответчик — в 21% и являлся генеральным директором. Вступившим в законную силу решением суда с участника с долей в 21% в пользу общества взыскано 28,5 млн руб. убытков, причиненных заключением заведомо невыгодных для общества сделок: общество произвело отгрузку угля по заниженной цене. На этом основании требования истца об исключении ответчика были удовлетворены (постановление АС Восточно-Сибирского округа от 25.03.2015 № Ф02-607/2015 по делу № А33-6189/2013).

Еще пример. Ответчик — участник и одновременно генеральный директор общества — заключил от имени общества сделки по отчуждению 100% доли в уставном капитале дочерней компании общества по заниженной цене. Суд удовлетворил требования о его исключении (постановление АС Московского округа от 19.10.2015 № Ф05-13711/2015 по делу № А41-62559/14).

«ЭЖ»: Могут ли участники общества заранее обезопасить себя от дедлоков? Вероятно, подобным инструментом может быть корпоративное соглашение. В нем участники могут установить свои права и обязанности, в том числе применительно к ситуации дедлока?

Н. К.: Для успешного применения института корпоративного договора с целью преодоления дедлоков участникам общества нужно заранее включать в соглашение условия, которые предусматривают их обязанности при наступлении определенных обстоятельств приобрести или, наоборот, произвести отчуждение доли в уставном капитале общества (акции).

Следует подчеркнуть, что возможности российских участников по заключению корпоративных договоров несколько уже по сравнению с теми, которые предоставляется многими зарубежными правопорядками.

Например, корпоративные договоры, заключенные по английскому или американскому праву, могут предоставить одному из участников дополнительные голоса, а председателю совета директоров, назначенному одной из сторон договора, — право решающего голоса. Договор может предусматривать создание сторонами специального выборного органа для урегулирования разногласий (dispute review panel).

По российскому праву такие условия нельзя включать в корпоративный договор, поскольку он может лишь регулировать порядок осуществления уже возникших корпоративных прав, но не устанавливать новые, не может определять структуру органов управления общества.

В то же время в корпоративный договор, в том числе по российскому праву, можно включить условия об опционах (put/call option), то есть предоставить участникам право требовать продажи своих долей (акций) от другой стороны договора. В договоре можно предусмотреть условия принудительного выкупа долей (акций) другой стороной договора — так называемые shotgun provisions. Как минимум один из участников называет в соответствии с такими условиями единую цену купли-продажи долей (акций), и другой участник вынужден купить либо продать доли (акции) по этой цене. Возможны различные подходы к установлению и реализации таких условий.

Модель «русская рулетка» (russian roulette) означает, что каждый из участников корпоративного договора может направить другому участнику предложение о выкупе половины уставного капитала с указанием цены. Другой участник может либо продать свою долю по названной цене, либо потребовать, чтобы ему продали долю по той же цене.

При использовании модели «техасская перестрелка» (texas shoot-out) каждая из сторон направляет независимому медиатору запечатанное предложение цены, по которой она готова приобрести долю другой стороны. Конверты вскрываются одновременно, после чего выигрывает заявка с наибольшей ценой. Лицо, подавшее такую заявку, обязано купить, а другие — продать свои акции по указанной цене.

Применяя модель «голландский аукцион» (dutch auction), стороны в предложениях указывают минимальную цену, за которую они готовы продать свои доли. Сторона, предложившая большую цену, получает право выкупить долю другой стороны по цене, указанной в ее предложении.

Данные процедуры получили широкое распространение в зарубежных правопорядках, но могут применяться и у нас.

Между тем возможность злоупотребления правом со стороны участника соглашения исключать нельзя. Например, участнику А известно, что у участника В отсутствуют активы, необходимые для покупки долей (акций). В таком случае он намеренно занижает предлагаемую цену. Участнику В ничего не остается, кроме как продать свои доли (акции) по заведомо невыгодной цене. Компании A и B обладают неравными возможностями, чем пользуется А.

«ЭЖ»: Существуют ли какие‑то недостатки у shotgun-условий, риски, связанные с их закреплением?

Н. К.: Одной из проблем является невозможность точного прогнозирования результата. При намерении продать долю и выйти из общества сторона конфликта может, напротив, оказаться единоличным владельцем бизнеса. Либо общество может покинуть участник, обладающий ноу-хау, деловой репутацией, иным активом, необходимым для продолжения деятельности общества.

Другая проблема заключается в том, что участники часто обладают различным объемом информации, касающейся бизнеса и активов корпорации. Так, например, управляющий партнер, как правило, способен точнее спрогнозировать будущую ценность компании, чем участники, не обладающие менеджерскими полномочиями. Более информированные участники могут обернуть shotgun-условия в свою пользу.