Такие, по сути, теоретические категории, как диспозитивная и императивная нормы, вполне могут послужить весомым аргументом в суде, если речь идет о толковании законодательства. Как отличить диспозитивную норму от императивной? Где проходит граница между императивными предписаниями и свободой усмотрения участников оборота? Ответы на эти вопросы носят более чем практический характер.
Главным методом регулирования имущественных и личных неимущественных отношений (и, как следствие, всего гражданского права) является диспозитивный, или метод дозволений. Он предоставляет свободу участникам гражданского оборота при заключении договоров согласовывать в них любые условия, не противоречащие закону. Диспозитивные нормы в законе предусматриваются на случаи, когда участники оборота не договорились о тех или иных правилах, применимых к их отношениям. В такой ситуации диспозитивные нормы действуют по умолчанию (например, презюмируемая возмездность договора в предпринимательской деятельности). Этим они отличаются от императивных норм, которые устанавливают определенные правила поведения, не предоставляя при этом какой-либо свободы усмотрения для сторон договора. Последние не вправе предусмотреть иные правила, нежели те, что прямо установлены в законе.
Так, например, в соответствии с п. 2 ст. 456 ГК РФ продавец обязан одновременно с передачей вещи передать покупателю ее принадлежности, а также относящиеся к ней документы (технический паспорт, сертификат качества, инструкцию по эксплуатации и т.п.), предусмотренные законом, иными правовыми актами или договором, если иное не определено договором купли-продажи. Как видно из приведенной нормы, она является диспозитивной, поскольку устанавливает, что стороны договора купли-продажи могут предусмотреть в нем, что продавец обязуется передать относящиеся к продаваемой вещи принадлежности не сразу с передачей вещи, а спустя некоторое время (если их получение самим продавцом занимает определенное время) или вообще исключить такую обязанность, если документы до передачи товара уже были переданы покупателю.
Примером императивной нормы является правило, определенное п. 4 ст. 401 ГК РФ, согласно которому заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно. Указанная норма сформулирована четко и недвусмысленно, она содержит прямой запрет участникам оборота заключать названное в ней соглашение, поэтому является императивной (п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах», далее — Постановление № 16, см. «ЭЖ», 2014, № 14, с. 07).
Императивной также будет норма с оговоркой «если иное не предусмотрено законом», поскольку никакой свободы усмотрения участникам оборота она не предоставляет: они не делают выбор между теми или иными правилами, а могут только следовать содержащимся в законе предписаниям — либо в одном законе, либо в другом, к которому отсылает первый закон (отсылочная норма).
Свобода смешанного договора ограничена законодательными императивами
Сравнительно легко различать диспозитивные и императивные правовые нормы законодательства в ситуациях, когда их содержание не вызывает неоднозначного восприятия (например, фразеологическая конструкция «если иное не предусмотрено соглашением сторон» характерна для диспозитивной нормы). С императивными нормами все не так просто.
Пунктом 3 ст. 421 ГК РФ предусмотрено, что стороны вправе заключить смешанный договор, содержащий элементы различных договоров, определенных законом или иными правовыми актами РФ, в соответствующих частях к которому применяются правила о договорах, элементы которых в нем содержатся, если иное не определено соглашением сторон или не вытекает из существа смешанного договора.
В составе смешанного договора могут быть представлены элементы договора, правила о котором являются императивными и не подлежат изменению по соглашению сторон. Так, например, в силу п. 3 ст. 825 ГК РФ по договору банковского счета банк не вправе определять и контролировать направления использования денежных средств клиента и устанавливать другие, не указанные законом или договором банковского счета ограничения его права распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению. Стороны могут заключить договор банковского счета с условием о его кредитовании (овердрафт), который является смешанным, однако это не означает, что они могут обойти установленный законом запрет на контроль со стороны банка за расходованием средств клиента со счета (кроме случая, когда кредит является целевым и выдается под конкретные цели).
В связи с этим п. 3 ст. 421 ГК РФ необходимо применять в нормативном единстве со ст. 422 ГК РФ об обязательном соответствии всякого договора требованиям закона. Закон предоставляет участникам гражданского оборота изменять или исключать применение к своим отношениям действие лишь диспозитивных, но не императивных норм (абз. 2 п. 4 ст. 421 ГК РФ).
Следовательно, норма п. 3 ст. 421 ГК РФ, дающая право сторонам изменять своим соглашением условия их отношений, по своему смыслу в системе действующего правового регулирования договорных отношений и с учетом приведенных императивных предписаний не может рассматриваться как предполагающая широкие возможности по исключению применения к отношениям субъектов гражданских правоотношений законодательных норм. Это тем более верно, что иное истолкование, по сути, ставит под сомнение существование императивных норм как таковых.
Указанный вывод подтверждается позицией ФАС Центрального округа, который указал, что смешанный договор, содержащий в себе элементы договора об оказании услуг по передаче электроэнергии и договора купли-продажи электроэнергии с целью компенсации потерь в сетях, последний из которых является публичным в соответствии с законодательством РФ, — весь такой смешанный договор является публичным (постановление ФАС Центрального округа от 21.12.2010 по делу № А36-1378/2009).
Границы дозволенного определяют исходя из существа отношений
Трудности могут возникнуть при установлении характера правовой нормы, которая сформулирована в законе в виде определенного правила без указания на возможность ее отмены или изменения по соглашению сторон.
Так, например, в силу п. 1 ст. 824 ГК РФ по договору финансирования под уступку денежного требования одна сторона (финансовый агент) передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а клиент уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование.
В приведенной норме указано, что финансирование предоставляется взамен уступки права денежного требования, вытекающего из конкретных обязательств, и ничего не сказано насчет того, могут ли это быть какие-либо иные обязательства (к примеру, обязательство по возврату суммы займа)?
В практике автора имел место случай, когда инвестор отказался предоставлять финансирование под уступку прав требований о возврате сумм займа, мотивируя свой отказ тем, что уступка подобных прав, которые, кроме того, еще не возникли на дату уступки, не предусмотрена п. 1 ст. 824 ГК РФ. Между тем он не учел, что указанная норма по своему характеру не является императивной. Содержащийся в ней перечень обязательств, из которых допускается уступка прав (предоставление товаров, выполнение работ и оказание услуг) не сформулирован как закрытый, равно как и нет в данной норме указания на то, что не допускается уступка прав из других обязательств. Кроме того, возможность уступки прав требования о возврате сумм займа вытекает из общих правил о цессии, предусмотренных главой 24 ГК РФ.
Неверной также являлась позиция инвестора о том, что не допускается уступка прав требования, которые еще не возникли, поскольку положения главы 24 ГК РФ не исключают возможности уступки таких прав (так называемые несозревшие права требования). Более того, предметом уступки могут быть также права требования, которые не являются бесспорными: например, требование об уплате неустойки (п. 4, 8 Обзора практики применения арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ, утв. информационным письмом Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120).
Таким образом, нормы гражданского законодательства, сформулированные без прямого указания на тот или иной запрет, могут рассматриваться в качестве диспозитивных и предполагают возможность согласования сторонами иных правил своего поведения.
Данный подход основывается на принципе частного права «разрешено все то, что не запрещено законом», который означает возможность субъектов определять свои действия по собственному усмотрению во всех тех случаях, когда правила поведения прямо не предписаны законом, сообразуясь при этом с требованиями добросовестности и разумности и не выходя за пределы осуществления гражданских прав. Однако он неприменим к отношениям, составляющим предмет регулирования публичного права, в котором действует иной постулат — «разрешено то, на что указано в законе».
Между тем при определении характера отношений (публичные или частные) следует принимать во внимание не субъектный состав, а их существо, предмет, то есть по поводу чего они складываются. Если речь идет об уплате налогов, то отношения здесь публичные и прямо предписаны нормами НК РФ, если же в основе отношений лежит равноправие сторон и автономия воли, то отношения частные, даже если в них участвуют публичные органы или публично-правовые образования (участие налоговых органов в процедуре банкротства, выдача бюджетного кредита и т.д.).
В частных отношениях публично-правовые образования и их органы участвуют на равных с обычными участниками оборота, что прямо следует из главы 5 ГК РФ. В связи с этим принцип «разрешено все то, что не запрещено законом» действует также и в случаях, когда в частных отношениях участвуют публичные образования и их органы.
Цель законодательного регулирования учитывается судом
Пользуясь упомянутым принципом «разрешено все то, что не запрещено законом», можно также утверждать, что если правила о конкретном договоре прямо не предусматривают использования определенных способов обеспечения исполнения обязательств или их прекращения, это еще не означает невозможность их применения к такому договору.
Действующее законодательство РФ не содержит норм, запрещающих применение сторонами, например, неустойки в целях обеспечения исполнения обязательств,
определенных предварительным договором (постановления Президиума ВАС РФ от 08.04.2014 № 16973/13, от 12.02.2013 № 13585/12), поэтому в силу принципа свободы договора (ст. 421 ГК РФ) это вполне допустимо. Анализ отдельных институтов гражданского законодательства, посвященных правилам о договорах, позволяет сделать вывод о том, что при отсутствии специальных указаний не исключается действие общих положений обязательственного права. В связи с этим нет никакой необходимости во включении в правила о том или ином договоре положений сторон использовать те или иные конструкции, поскольку такое правовое регулирование было бы избыточным.
К любому гражданско-правовому договору применяются специальные правила о нем, предусмотренные в законодательстве РФ, и общие положения об обязательствах и договорах, что само по себе уже является достаточным для вывода о возможности использования положений из общих норм (в частности, неустойки в обеспечение обязательств сторон из предварительного договора).
Важные разъяснения по рассматриваемому нами вопросу даны в Постановлении № 16, где указано, что при определении характера правовой нормы суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но также ее существо и цели законодательного регулирования — защиту особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т.д.), недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон и т.д.
Данный подход важен тем, что он позволяет с помощью объективных критериев (существо и цели законодательного регулирования) определить характер подлежащей применению нормы права, а в случае, когда норма является диспозитивной, также определить пределы свободы усмотрения сторон в ней.
В пункте 2 Постановления № 16 приведен следующий пример на этот счет. Статья 310 ГК РФ допускает согласование в договоре права на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора только в случаях, когда договор заключается в связи с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности. Цель данной нормы состоит в защите слабой стороны договора. Следовательно, подразумеваемый в ней запрет не может распространяться на случаи, когда в договоре, лишь одна из сторон которого выступает в качестве предпринимателя, право на одностороннее изменение или односторонний отказ от догово-ра предоставлено стороне, не являющейся предпринимателем.
С помощью данных критериев можно определить императивный характер нормы и в том случае, когда она не содержит в себе явного запрета на те или иные действия, однако с учетом целей законодательного регулирования именно таковой и является. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон ее применения или установление условия, отличного от предписанного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов (п. 3 Постановления № 16).
Так, п. 1 ст. 595 ГК РФ установлено, что риск случайной гибели или случайного повреждения имущества, переданного бесплатно под выплату постоянной ренты, несет плательщик ренты. Данная норма не содержит прямого запрета на установление иных правил, однако она не предусматривает и соответствующей возможности, сформулирована в таком виде с целью защиты прав получателя ренты как слабой стороны договора и в силу этого является императивной.
А вот норма п. 1 ст. 824 ГК РФ о предмете договора факторинга, которую мы упомянули выше, не подразумевает императивный запрет, она не ограничивает стороны в праве произвести уступку прав из обязательств, которые в ней не поименованы, поскольку такое толкование не противоречит целям законодательного регулирования.
Разумная свобода усмотрения
Необходимо учитывать, что и диспозитивные нормы имеют свои пределы, устанавливая определенные ограничения для свободы усмотрения участников гражданского оборота.
К примеру, п. 3 ст. 614 ГК РФ предусмотрено: если иное не предусмотрено договором, размер арендной платы может изменяться по соглашению сторон в сроки, предписанные договором, но не чаще одного раза в год. Данная норма является диспозитивной и может быть изменена соглашением сторон, которым стороны вправе установить возможность изменения арендной платы чаще одного раза в год. Однако если изменение арендной платы происходит не по соглашению сторон, а в порядке, определенном договором аренды по инициативе арендодателя (включение такого права в договор аренды в соответствии со ст. 310 ГК РФ), то в такой ситуации он имеет право изменять арендную плату не чаще одного раза в год (п. 21 постановления Пленума ВАС РФ от 17.11.2011 № 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды»). Такой подход направлен на защиту интересов более слабой стороны договора аренды.
Можно привести и другой пример. В силу ст. 319 ГК РФ сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, при отсутствии иного соглашения погашает сначала издержки кредитора по получению исполнения, затем — проценты, а в оставшейся части — основную сумму долга. Данная норма также является диспозитивной и предусматривает возможность ее изменения соглашением сторон, однако такое соглашение может касаться только изменения очередности погашения названных в данной статье обязательств и не касается таких обязательств, как уплата неустойки или штрафных процентов, поскольку под процентами в данной статье имеется в виду плата за пользование, а не мера ответственности (п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 20.10.2010 № 141 «О некоторых вопросах применения положений статьи 319 Гражданского кодекса Российской Федерации»).
судебное решение
Постановление Президиума ВАС РФ от 05.11.2013 № 8498/13
Общество с ограниченной ответственностью (продавец) заключило с гражданином (покупателем) договор купли-продажи доли в уставном капитале ООО в размере 50%. Оплата должна была проходить поэтапно: аванс (меньшую часть) покупатель перечисляет в течение десяти дней после подписания договора, а большую часть — в течение шести месяцев при условии, что за это время гражданин также продаст свою долю в уставном капитале третьей организации. В качестве последствия пропуска срока платежа предусмотрено расторжение договора и возврат доли продавцу, аванс покупателю не возвращается.
В установленный срок покупатель перечислил продавцу аванс, а оставшуюся стоимость — нет. Продавец обратился в суд к покупателю о расторжении договора купли-продажи доли в уставном капитале и признании права истца на эту долю. В ходе судебного разбирательства истец требования изменил, пожелав получить вместо права на долю оставшуюся часть выкупной стоимости.
Однако спор истец проиграл. Дело в том, что п. 3 ст. 486 ГК РФ предусматривает право продавца требовать уплаты цены товара, а специальная норма п. 2 ст. 489 ГК РФ о продаже товара в рассрочку также предусматривает возможность требовать возврата товара. Однако в силу диспозитивности регулирования стороны договора вправе выбрать только одно последствие из двух указанных, что и было сделано в данном случае.