Проект постановления Пленума ВАС РФ, размещенный на сайте Суда 1 ноября, фундаментально меняет правовую концепцию выкупного лизинга и имеет своей целью сформулировать справедливые условия расторжения договора между лизингодателем и лизингополучателем. Текст проекта постановления обсудили 7 ноября судьи и сотрудники аппаратов арбитражных судов, представители прокуратуры, ученые и практикующие юристы в сфере консалтинга.
Высший арбитражный суд взялся за решение противоречий в правоприменительной практике, угрожающих развитию целой отрасли финансового рынка — лизингу. Президиум ВАС РФ 7 ноября обсудил проект постановления Пленума «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга» (далее — Проект), в котором с помощью новой интерпретации лизинга пытается вывести участников рынка из тупика, в который их завели противоречивые решения судов, рассматривавших споры по досрочному расторжению договоров.
Двуликий выкупной лизинг внес сумятицу в практику судов
Гражданский кодекс РФ относит договор лизинга к разновидности договора аренды («финансовая аренда»), который регулируется нормами соответствующей главы. Однако арендная природа договора проявляется только в форме так называемого операционного лизинга, когда лизингополучатель после окончания действия договора возвращает предмет лизинга лизингодателю. Последний в этом случае принимает на себя риск последующей реализации имущества.
В России эта классическая и наиболее распространенная в мире форма лизинга оказалась маловостребованной, хотя именно она исторически привнесла в отечественное законодательство понимание лизинга как разновидности аренды. У нас лизинг используется скорее как способ пополнения основных средств, и подавляющее большинство лизинговых договоров заключается таким образом, чтобы после их исполнения право собственности на предмет лизинга переходило к лизингополучателю. При таких условиях договор лизинга больше напоминает кредитование, а не аренду. Только кредит тут выдается не в денежном выражении, а в виде конкретной вещи, купленной лизингодателем у того поставщика, которого назовет лизингополучатель. Лизинговая компания в этом случае выступает в качестве финансового посредника, который привлекает на рынке деньги для инвестирования в основные средства предприятия.
Параллельное существование двух концепций лизинга, как аренды и как финансовой услуги, привели к неразберихе при разрешении споров при досрочном расторжении договора. Дело в том, что платежи по договору выкупного лизинга (по которому право собственности на предмет переходит к лизингополучателю) содержат в себе часть выкупной стоимости предмета. После выплаты всех предусмотренных договором платежей предмет лизинга, иногда с выплатой символической выкупной цены, должен оказаться в собственности лизингополучателя.
Когда лизингополучатель из-за пошатнувшегося финансового положения теряет возможность вносить платежи и договор лизинга расторгается, возникает вопрос: что в результате должны получить стороны? Если лизингополучатель найдет возможность выплатить все, что должен по договору на момент расторжения, то должен ли он отдать и предмет лизинга? Как быть, если рыночная стоимость возвращаемого предмета лизинга перекрывает остаток задолженности перед лизинговой компанией? Должен ли лизингодатель вернуть излишек, оставшийся после покрытия убытков, через реализацию предмета лизинга лизингополучателю? Ответы на эти вопросы во многом зависят сейчас от того, какая концепция лизинга — арендная или финансовая — ближе судье арбитражного суда.
Сальдо встречных обязательств покажет, кто кому должен
В настоящее время проблемная задолженность на рынке лизинга, по подсчетам эксперта по российскому лизинговому рынку, профессора Высшей школы экономики Виктора Газмана, составляет 2,5% от общей величины портфеля — примерно 59 млрд руб. Неуверенность лизингодателей в том, что они смогут возместить свои расходы в случае досрочного расторжения договора, заставляет их закладывать стоимость более высоких рисков в цену своих услуг и брать с лизингодателей не авансовый платеж, а задаток, который не надо возвращать при расторжении договора по вине лизингополучателя. Все это делает лизинг менее доступным для предприятий и ведет к стагнации рынка.
Проект постановления Пленума ВАС РФ предлагает разрешить накопившиеся в практике противоречия, сформулировав особый подход в рассмотрении споров из договора «выкупного лизинга». Впервые Президиум ВАС РФ применил этот термин в деле «Балтдрага» (постановление от 22.03.2012 № 16533/11).
В пункте 1 Проекта (здесь и далее нумерация пунктов в ред. на 07.11.2013) выкупным лизингом предлагается называть договор, который в соответствии со ст. 19 Федерального закона от 29.10.98 № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (далее — Закон о лизинге) содержит условие о переходе права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю при внесении им всех лизинговых повременных платежей. Правовые позиции, сформулированные в Проекте, также предлагается распространить и на договоры лизинга, в которых содержится условие о праве лизингополучателя выкупить по окончании срока действия договора предмет лизинга по определенной договорной цене, в том числе символической, если условием перехода права собственности или выкупа является не только уплата этой цены, но и внесение лизинговых платежей.
Подчеркивая финансовую, а не арендную природу выкупного лизинга, в п. 2. Проекта разработчики предлагают судьям учитывать, что имущественный интерес лизингодателя заключается в размещении и последующем возврате с прибылью денежных средств. А приобретение им права собственности на предмет лизинга служит лишь обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате предусмотренных договором платежей и гарантией возврата вложенного. Нарушение договора выкупного лизинга лизингополучателем дает лизингодателю основания требовать компенсации предоставленного финансирования, понесенных убытков, а также передачи предмета лизинга.
Для расчетов между сторонами договора в п. 3 Проекта предлагается инновационный для российской судебной практики метод финансового результата, который должен предупредить как возможность неосновательного обогащения лизингодателя, так и то, что лизингополучатель избежит необходимости возвращать полученное финансирование и оплачивать услуги и убытки лизингодателя.
Стороны должны соотнести встречные представления по договору, совершенные до момента его расторжения (сальдо встречных обязательств) и определить завершающую обязанность одной из них в отношении другой. При этом за лизингополучателем закрепляется право получить из суммы, которую он выплатил в форме авансового, выкупного и периодического платежей, ту ее часть, которая превышает его обязательства перед лизингополучателем с учетом досрочного возврата финансирования (п. 3.1).
Разработчики Проекта предлагают формулы для определения всех составляющих расчета по договору лизинга (п. 3.3). Так, размер финансирования, который предоставил лизингодатель, складывается из закупочной цены предмета лизинга, расходов по его доставке, ремонту, передаче лизингодателю и т.п., за вычетом авансового платежа лизингополучателя.
Уточняется, что плату за финансирование лизингодатель должен получать только за период его фактического использования. В нее могут быть включены проценты от суммы финансирования, взятые пропорционально сроку внесения периодических платежей на основе разницы между общей суммой периодических лизинговых платежей и размером финансирования, предоставленного лизингодателем.
К убыткам лизингодателя отнесены затраты на хранение изъятого имущества до его реализации и на его реализацию, проценты, выплачиваемые кредитной организации, у которой лизингодатель взял кредит на покупку предмета лизинга и т.п. Неначисленную плату за финансирование лизингодатель может взыскать как упущенную выгоду, но только за период, разумно необходимый ему для повторного размещения сопоставимой суммы в рамках договора с иным лизингополучателем. Пока не доказано иное, судам предлагается считать разумным период в три месяца.
Одним из спорных моментов стало предоставление в п. 5 Проекта лизингополучателю права удерживать предмет лизинга до получения причитающейся суммы от лизингодателя, если сальдо взаимных обязательств складывается в пользу лизингополучателя. Действовать таким образом возможно и в том случае, когда против лизингодателя возбуждено дело о банкротстве.
Неоднозначность такой позиции в том, что удерживать предмет лизинга будет сторона, по вине которой нарушен договор. К тому же, по мнению лизингодателей, предлагаемое разъяснение неприменимо на практике, так предполагается, что сальдо будет определяться с учетом состояния возвращенного имущества, то есть определить его по имуществу, удерживаемому лизингополучателем, будет невозможно.
На страже прав и законных интересов конечного получателя
В поиске решения нетривиальной задачи по обеспечению баланса прав и законных интересов всех участников отношений, связанных с договором выкупного лизинга, разработчики Проекта пришли к несколько парадоксальному предположению, что права третьих лиц на предмет лизинга прекращаются после исполнения конечным получателем этого предмета своих обязательств по договору.
Так, в п. 11 Проекта, посвященном передаче предмета лизинга лизингодателем в с целью привлечения финансирования на его приобретение, судам предлагается исходить из того, что если лизингополучатель исполнил все свои обязательства и договор лизинга прекратился в связи с его надлежащим исполнением, то и залог на предмет лизинга тоже прекращается. А значит, банк (или иной кредитор-залогодержатель) не сможет обратить на него взыскание, если обязательства перед ним нарушит лизингодатель. Исключение делается для случаев, когда кредитная организация докажет, что не знала и не могла знать о том, что предмет залога планируется передать в лизинг. Только тогда к отношениям залогодержателя, залогодателя и лизингополучателя будут применяться положения ГК РФ о залоге имущества без скидок на лизинговые правоотношения.
Предложенное решение представляется нарушающим принцип следования права залога за вещью (ст. 353 ГК РФ). Такая позиция разработчиков сильно расстраивает банковское сообщество и угрожает развитию рынка лизинга. Ведь в подавляющем большинстве случаев лизинговые компании финансируют покупку предмета лизинга не из собственных средств, а из денег, привлеченных в кредитных организациях под залог будущего приобретения. Такую возможность им дает п. 2 ст. 18 Закона о лизинге. Если концепция этого пункта Проекта не изменится, банкам придется пересмотреть возможность кредитования под такого рода залог или как минимум по-другому эти предметы залога оценивать.
Аналогичный подход применен разработчиками в п. 10 Проекта, посвященном сублизингу. В нем закрепляется, что сублизингополучатель, внесший все платежи по договору сублизинга, приобретает право собственности на предмет, даже если его контрагент (сублизингодатель) не полностью исполнил свои обязательства как лизингополучателя перед лизингодателем. Эта позиция должна будет применяться, если лизингодатель знал о том, что лизингополучатель планирует передать предмет лизинга в сублизинг и дал на это согласие. Юристов лизинговых компаний насторожила заложенная в этом положении возможность мошенничества со стороны лизингополучателей и сублизингополучателей, которые нередко входят в одну группу лиц и не всегда при этом явно аффилированы друг с другом. Не исключено, что, изобразив для лизинговой компании ситуацию полного расчета по договору сублизинга и закрепив тем самым право собственности на предмет лизинга за сублизингодателем, они могут попытаться не заплатить лизинговой компании путем нарушения договора лизинга лизингополучателем.