«Сталинский орган»

| статьи | печать

Самое начало войны, неразбериха, сумятица, отступления по всем фронтам, а тут этот телефонный разговор генерала с требованием присылки Катюш. «В такое время и о девчонках, — неприязненно думает адъютант. — Катюши какие-то... И куда ему сразу три?» Под утро в часть прибывают три ЗИСа с зачехленными кузовами. Под чехлами — не понтоны для наведения мостов, как объясняли любопытствующим по дороге, а ряды рельсов на поворотной раме. Оказывается, это и есть «катюши». Но впечатления не производят. Уж слишком проста и неказиста конструкция. Нет никаких стволов. Неужели они стреляют? Очень скоро убедились, что стреляют. И еще как! Огненным смерчем, адскими фуриями с чудовищным воем рванулись в небо десятки снарядов, породив в стане противника смертельную панику. Вздымаются в небо тонны земли, танки, машины, вагоны с неразгруженными снарядами и техникой, крошатся только что возведенные укрепления, бегут, мечутся в огненном месиве люди, но выбраться из кромешного ада нет у них никакой возможности — настолько огромна площадь поражения у нового русского оружия...

Еще толком никто ничего не знал, а о «катюшах» уже пошли по фронтам слухи. Рассказывали, что это секретная «сталинская артиллерия», что «из всех танков и самолетов «катюши» — наипервейшее оружие, что не только подпасть под их огонь, но и даже смотреть на него страшно.

Еще мало кто видел, как поражают врага сверкающие «огненные змеи» русских ракет, а вера в их всесокрушающую мощь была уже безусловной: «Илья-пророк позавидовал бы! И с таким-то оружием и не победить вшивых немцев? Дождутся теперь расплаты».

Почти все верно было в распространившихся слухах, но справедливой расплаты пришлось ожидать еще долгих четыре года. Причин тому было много. Если говорить о «катюшах», то и у них оказалась масса оборотных сторон.

Новое оружие было принято на вооружение буквально за день до начала войны, и, конечно, многого еще не хватало для его успешного использования: не было подготовленных людей для его обслуживания; не была отработана тактика его использования; не было, наконец, налажено массовое производство соответствующих установок и необходимых снарядов к ним…

Режим секретности «реактивной артиллерии» доходил подчас до абсурда. Инструкции были составлены таким образом, что впору было вообще отказаться от использования нового оружия. Возиться с ним приходилось как с капризной барышней. Из-за колоссальной секретности батареи «катюш» сделали автономными. Они включали в себя по три огневых взвода, взвод управления, взвод боевого питания, хозяйственное отделение, еще Бог знает что… Их сопровождали «пристрелочные» гаубицы, несколько машин для перевозки снарядов, топлива, продовольствия. Все это делало батареи громоздкими, сложно управляемыми и недостаточно скрытными. Их легко обнаруживали и по огромным клубам пыли, по столпам огня, поднимающимся ввысь при запуске реактивных снарядов.

Солдаты и офицеры, обслуживавшие «катюши» вынуждены были проявлять чудеса скорости и смекалки, чтобы не попасть под ответный огонь противника. Их действия были молниеносны: быстрое (в минуты!) развертывание, мгновенный залп и незамедлительное «бегство».

Самой существенной конструктивной недоработкой «катюш» была недостаточная меткость стрельбы из-за большого разброса снарядов. Начнут стрелять по скоплению людей и техники, но ни один снаряд так и не ляжет в цель — и все не туда, куда надо. Помогали высылаемые вперед корректировщики, пристрелка гаубицами и прочие ухищрения.

Выход приходилось искать не в институтских лабораториях, а в боевых действиях, которые складывались в начальный период войны для нас очень трудно. И все же многое удалось сделать. Увеличилась кучность и дальность стрельбы, поражающая сила снарядов.

Их, кстати, в первый период войны производили крайне недостаточно. Жуков даже жаловался в одном из донесений, что «катюшам» зачастую «нечем стрелять». Дело было в том, что наша промышленность еще не была готова к производству требуемых сортов пороха. Узнавший об этом Сталин поручил наладить их изготовление «в предельно сжатые сроки».

Несколько легче решалась проблема с недостатком пусковых установок. Их производство удалось организовать сразу на нескольких предприятиях страны, так что довольно скоро «катюши» перестали быть на фронтах удивительной редкостью.

«Катюши» и «ванюши»

На немцев наше новое оружие сразу же произвело сильное впечатление. Они стали называть его «русской ведьмой», «сталинским органом», но о том, что это были за установки, немцы первое время только гадали. Поначалу даже думали, что это какой-то «новый вид электричества», «управляемые молнии», но потом все же стали понимать что к чему. Охоту за образцами русских «катюш» они развернули сразу и по всем фронтам. Устраивали засады, прочесывание лесов. Но даже окруженные батареи реактивных снарядов в руки немцев не попадали. На всех машинах на этот случай были установлены мины, и их экипажи взрывали себя вместе с установками.

Только в 1942 году немцам удалось захватить первые образцы «катюш». Надо сказать, что над подобным вооружением они тоже работали, только их варианты были менее удачны. Называют, в частности, шестиствольный миномет «небельверфер», задуманный для химической войны («катюши», к слову сказать, в одном из вариантов тоже создавались как средство доставки химических снарядов и были бы использованы по этому назначению, проведи немцы где-то газовую атаку. Славу Богу, до этого не дошло).

«Небельверфер» немцы использовали для стрельбы осколочно-фугасными снарядами. Он тоже производил много шума, и русские солдаты прозвали его «ванюшей», но по мощи огня немецкий миномет значительно уступал русскому оружию. В ход пошла даже шутка, о том, какое потомство могло бы пойти от «ванюши», если бы он женился на русской «катюше».

Захваченные образцы «катюш» тщательно изучались немецкими инженерами, но сделать что-то сравнимое им удалось лишь к концу войны. Зато наши конструкторы, заметив достоинство «ванюш» при стрельбе по окопам, уже в боях под Сталинградом испытали их русский аналог.

Его разрушительная мощь оказалась чудовищной. Воронка от разорвавшейся мины была как от пятисоткилограммовой бомбы! «Новорожденного» тоже связали с именем Иван. Чаще всего в ходу было два имени — «Иван Грозный» и «Иван-долбай».

До Берлина!

«Иван-долбай» трудно ложится на стихотворные строчки. С «катюшами» было проще. Их как-то сразу связали с известной песней (отсюда и их название), а потом стали придумывать и особые куплеты. Вот один из образчиков: «Все мы любим душечку «катюшу», любим слушать, как она поет. Из врагов вытряхивает душу, а друзьям отваги придает».

Сталин соглашался с подобной оценкой: «Очень эффективное оружие, буквально крошит врага!» — и не уставал требовать усиления работы по снабжению фронта «гвардейскими минометами». Так что к 1944 году в Красной Армии действовало уже более 9 тыс. систем залпового огня. Эффективность русского реактивного оружия была столь велика, что, по мнению Жукова, «катюши» во многом могли бы заменить собой артиллерию, появись они раньше и в нужном количестве: «Ручаюсь, что можно было бы и одними реактивными снарядами расстрелять противника». Тогда и война «не продлилась бы так долго».